Читаем без скачивания "Белые линии" - Р. Шулиг

Увидев на просеке группу полицейских, лесорубы распрямили уставшие спины, вытерли пот. Появление неожиданных гостей давало законный повод для отдыха и глотка пива из бутылок, заботливо укрытых в тени деревьев.

Итак, группа рабочих во главе с бородатым и строгим лесником Босаком с интересом ждала, что будет дальше.

Карел Мутл молча кивнул в сторону долговязого парня и коротко бросил:

— Здесь он, так я и знал!

Старшина Матыс, который думал, что Земан еще не видел этого человека, добавил:

— Это Эман Заградник, товарищ поручик.

Эман понял, что интерес незваных гостей вызывает его персона. Он неторопливо всадил топор в ствол спиленной сосны и спросил:

— Что вы от меня хотите?

— Где ты был сегодня ночью?

— Дрыхнул, — усмехнулся Эман.

— Но не дома!

— В стогу!

— А почему?

— Захотелось мне в стожке поспать. Прекрасная была ночь. Я раньше всегда спал в стогу, когда выдавалась такая ночь. Но только в своем, — сознательно провоцировал их Эман.

Земан молча наблюдал за ним. Прислонившись к грубой коре дерева, он в раздумье жевал сорванную травинку, не вмешиваясь пока в допрос старшины.

— Почему ты здесь прячешься? — Старшина, видимо, хотел продемонстрировать пражскому криминалисту всю свою хитрую систему проведения расследования.

— Я не прячусь. Я здесь работаю.

— С каких пор?

— С сегодняшнего дня. Надо же мне как-нибудь содержать себя — у меня ведь теперь, с вашей помощью, ничего не осталось.

— Почему не идешь в кооператив?

— А кто меня возьмет после того, как я побывал в тюрьме? Я ведь теперь для всех только проходимец и уголовник, — усмехнулся Эман. Его речь была лениво-неторопливой, растянутой, явно чувствовалось, что он с ними играет, дурачит их.

— Что тебе известно о пожаре?

Лицо Эмана вытянулось в ироническом удивлении.

— О каком пожаре? Опять у вас что-то сгорело, товарищи?

Это паясничанье взбесило Карела Мутла. Он уже не мог больше терпеть:

— Перестань строить из нас дураков! Кто поджег коровник? Говори!

Эмана, однако, этот окрик не вывел из равновесия. Точно так же, как и старшине, он неторопливо ответил Мутлу:

— Откуда мне знать? Мне никто не исповедуется. Тебе-то об этом сподручнее знать. Твоя жена к исповеданию гораздо ближе, как-никак регулярно ходит в дом попа...

Карел Мутл вне себя от злости подскочил к нему:

— Сволочь!

Тут вмешался лесник Босак:

— Хватит! Драться я вам здесь не позволю! — Он разнял их и гаркнул Эману: — Собирай свои манатки и проваливай отсюда. Не хватало еще, чтобы у меня здесь арестовывали!

Житный, который до сих пор не принимал участия в разговоре, подошел поближе:

— Почему вы его прогоняете, пан лесник? Мы ведь только задали ему несколько вопросов.

— Мне не нужны уголовники, как, впрочем, и антигосударственные элементы, — парировал Босак. — Эти леса пользуются хорошей репутацией, я не позволю бродить здесь всякой дряни!

Земан пытливо посмотрел на него:

— Я рад, что вы такой принципиальный, пан лесник.

— А вы уверены, что в вашем лесу действительно нет ни одного негодяя? — спросил Житный.

— За этот лес я ручаюсь! — решительно ответил Босак. — Я знаю здесь каждый укромный уголок, каждую тропинку, обошел его вдоль и поперек. Здесь только эта бригада да я. И сейчас еще здесь находится мой сын. Приехал из Праги на каникулы.

— Наверное, насовсем, пан лесник, а? — насмешливо бросил Мутл. — Его же исключили после того, как он стащил на факультете какие-то деньги... В наш национальный комитет прислали об этом письмо.

— Не надо было вам упоминать об этом, пан Мутл. Вопрос уже давно решен, а те деньги Ярда вернул.

Между тем Эман Заградник так же неторопливо выдернул топор из бревна, сунул в карман завернутый в бумагу завтрак и бутылку пива. Потом, пошарив в зарослях, вытащил оттуда гармошку и повесил ее на плечо. Он уходил так, будто все происходившее здесь его совершенно не касалось. Однако, проходя мимо Карела, он с ненавистью процедил: «Все равно я тебя где-нибудь прибью, доносчик!»

Ночной ветерок охладил раскаленную пыль дорог и вместе с приятной свежестью принес в раскрытое окно тршемошницкого участка КНБ дурманящие запахи лета. Недалеко в озерце квакали лягушки.

Земан и Житный уселись на койке, расстегнув рубашки и ослабив узлы галстуков, и пили из чашек черный кофе, которым их угостил старшина Матыс. Земан поглядывал на поручика Житного и раздумывал над их судьбами. Вот вам, пожалуйста, еще несколько лег назад, в феврале, Житный командовал Земаном, учил его и усмирял, как молодого буйного несмышленыша, а теперь Житный здесь, в этом отдаленном захолустном районе, в то время как он, Земан, в том же звании служит в Праге. А может быть, это еще ничего не означает, может, он сейчас здесь больше нужен, чем где-либо...

Самому Земану просто повезло. На его участке в пограничной зоне появился один субъект, который под видом проводника предлагал бежавшим за рубеж свои услуги, а по пути заводил их в непроходимые леса и болота и там грабил и убивал. Земану пришлось принять участие в поимке этого зверя, и Ян был замечен начальником пражского уголовного розыска майором Павласеком. Вскоре майор взял его к себе в Прагу. Не обошлось, правда, без помощи Калины, друга Земана по концлагерю, теперь крупного начальника в министерстве внутренних дел.

— Да... доказательств у нас мало, товарищи, — устало произнес Житный. — Слишком мало, чтобы строить какие-то планы.

Земан уточнил:

— Собственно, ничего нет.

— Но у нас, по крайней мере, есть уверенность в одном, — продолжал Житный. — Это, несомненно, не какой-нибудь обычный поджигатель-психопат, руководствующийся чувством мести. В районе действует диверсионная группа с антигосударственными целями. Мы, конечно, пока не можем знать, домашняя ли это, так сказать, группа или же ею руководят из-за границы. Не знаем мы также и того, с кем она поддерживает связь и где скрывается.

— Эман Заградник наверняка об этом что-нибудь знает, — буркнул Матыс, который, как и Мутл, имел зуб на Эмана. — А может, он и есть один из них. Вы слышали, как он угрожал?

— Именно угрожал, — рассуждал вслух Житный. — Я считаю, что для диверсионной работы он слишком открыт и резок.

— А у меня никак не выходит из головы сам лесник, — неожиданно проговорил Земан.

— Почему? — быстро спросил Житный. — У тебя есть какие-нибудь подозрения? Ты думаешь, существует какая-то особая связь между ним и его сыном?

Земан покачал головой:

— Нет... Может быть, то, о чем я сейчас думаю, не имеет вообще ничего общего с этим делом. Знаете, почему меня послал сюда Калина? Во время войны мы сидели с ним в концлагере. В нашем блоке находился один парень по имени Мареш. Хороший был человек, прекрасный товарищ. И знаете, за что он там сидел? За то, что укрыл кое-какие вещи своего дяди, коммуниста. Он частенько нам говорил: «Помните, ребята, если я отсюда не выйду, то сообщите кому нужно, что меня выдал лесник Босак». Не суждено было этому парню выжить. Умер от тифа, бедняга. А теперь представьте себе, что Калина в наши дни получает в министерстве внутренних дел жалобу от какого-то лесника Босака. Невероятное совпадение? Известно, что донесшему однажды трудно устоять от искушения повторять это в дальнейшем. Итак, стало быть, вызывает меня Калина и говорит: «Наверное, это глупость, Гонза, но ты все-таки поезжай, посмотришь на этого Босака».

Житный слушал Земана с большим интересом.

— Ты думаешь, это он?

— Не знаю. Скорее всего, нет. Я знакомился с его документами. После войны он приехал в наш район. Но откуда — вот что неизвестно. Немало было тогда разговоров на этот счет. Босаков оказалось много, а Мареш умер... Да мы, собственно, не слишком интересовались Босаком. Не было повода. Вместе с Калиной мы просмотрели всю картотеку гестапо, но Босак как доносчик в ней не значился.

— А отчеты финансового органа смотрели? — спросил Житный.

— А зачем? — удивился Земан.

— Видишь ли, в свое время я занимался такими доносчиками и агентами, и кое-какой опыт в этом деле у меня есть. Доносы, касавшиеся собственности, посылались обычно финансовым органам, и имя осведомителя стояло всегда внизу, в загнутой части листа. Но финансовые архивы еще не изучены и не обработаны, нет времени...

— Спасибо за хороший совет. — Земан посмотрел через окно на темно-синее небо, которое пересекал Млечный Путь с миллионами мерцающих звезд.

— Я сам посмотрю эти документы, — улыбнулся Житный.

— Но это не поможет в расследовании нашего дела, товарищи, — нетерпеливо вмешался Матыс, боясь, как бы поджог коровника не отошел на второй план.

— Думаешь, не поможет? — посмотрел на него Житный с характерной для него таинственной улыбкой. — А что бы ты сам предложил?