Читаем без скачивания Гражданство и гражданское общество - Владимир Малахов

80

Шумпетер Й. Капитализм, социализм и демократия. М.: Экономика, 1995. С. 527–528.

81

Причем есть такие предметы, в отношении которых подобная конкретизация гражданских прав предполагает сохранение неопределенности, точнее, двусмысленности или того, что П. Бурдье называл «двойственностью истины». Возьмем, к примеру, такой предмет, как мой голос в качестве избирателя. С одной стороны, право собственности не должно распространяться на него: я не имею права продавать его за мзду, которую мне может предложить беспринципный кандидат на выборах. Такая продажа голосов полностью делегитимировала бы избирательную демократию и лишила ее малейшего смысла, а потому торговля голосами на выборах обычно преследуется в уголовном порядке. С другой стороны, «нормальные» современные выборы и есть бартерный обмен между избирателями и политиками: первые отдают голоса вторым в обмен на посулы определенных благ, в большинстве случаев – откровенно материального характера (снизить налоги, построить в данной округе мост, увеличить пошлины на импортируемые мясопродукты, угрожающие благополучию местных фермеров, и т. п.). Можно сказать, что все функционирование современной демократии строится на систематическом незамечании того, что в плане нравственности и политической рациональности никакого принципиального различия между таким бартером и продажей голоса за бутылку водки нет (во втором случае, правда, меньше риск быть обманутым). Это я и назвал конкретизацией гражданских прав (в данном случае – права собственности на мой голос), но также и политических прав (права избирать) в виде ритуальной двусмысленности.

82

Mann M. Ruling Class Strategies and Citizenship // Sociology. 1987. Vol. 21. No. 3. P. 339–354.

83

Iherborn G. The Rule of Capital and the Rise of Democracy // New Left Review. 1977. No. 103. P. 34, 35.

84

Подробнее об этом см.: Giddens A. A Contemporary Critique of Historical Materialism. Vol. 1. Berkeley, CA: University of California Press, 1981. Р. 169 ff; Giddens A. The Nation-State and Violence. Berkeley, CA: University of California Press, 1985. Р. 201 ff, 210, 219. Критику взглядов Э. Гидденса по этим вопросам см.: Held D. Citizenship and Autonomy // Social Theory and Modern Society: Anthony Giddens and His Critics / D. Held, J.B. Thompson (eds). Cambridge: Cambridge University Press, 1989. Р. 170–75.

85

Giddens A. The Nation-State and Violence. P. 207.

86

Хотя трудно не согласиться с теми, кто подчеркивает, что и у Т. Х. Маршалла такая фокусировка оказывается размытой, вернее, смещенной с противоречия между гражданством и капитализмом на сам капитализм, на условия его стабилизации. Действительно, в концепции Т. Х. Маршалла гражданство, способствуя некоторому смягчению форм классового неравенства при капитализме, в конечном счете служит тому, чтобы легитимировать их и сделать приемлемыми для низших классов. Подробнее см.: Hindess В. Citizenship in the Modern West // Citizenship and Social Theory / B.S. Turner (ed.). L.: Sage, 1993. P. 22–23, 25.

87

См.: Steenbergen В. The Condition of Citizenship: An Introduction // The Condition of Citizenship / B. Steenbergen (ed.). L.: Sage, 1994. P. 8; Held D. Citizenship and Autonomy. P. 163 и др.

При этом нужно подчеркнуть, что с более ортодоксальной либеральной точки зрения историческое творение видов прав уже завершено: в будущем возможна только их более полная институционализация, но не возникновение новых видов прав. Это – еще один вариант «конца истории», на сей раз как истории гражданства. Т. Парсонс дает систематическое и классическое представление этой точки зрения на гражданство (см.: Парсонс Т. Система современных обществ. М.: Аспект Пресс, 1998. С. 111 и далее).

88

Kymlicka W., Norman W. Return of the Citizen… P. 284. Это примерно соответствует тому, как Дж. Коэн предлагала «распаковать» целостную концепцию гражданства, выделяя из нее и отделяя друг от друга «гражданство как правовой статус юридической личности», с одной стороны, и «гражданство как политический принцип демократии» и «гражданство как форму членства» в некотором ограниченном и «эксклюзивном» сообществе – с другой (см.: Cohen J. Changing Paradigms of Citizenship… P. 248 ff).

89

См.: Хабермас Ю. Гражданство и национальная идентичность // Хабермас Ю. Демократия. Разум. Нравственность. М.: АО «KAMI», ACADEMIA, 1995. С. 224–225; King. D. Тле New Right: Politics, Markets, and Citizenship. L.: Macmillan, 1987. P. 45–46.

90

См.: Арендт X. Истоки тоталитаризма. M.: ЦентрКом, 1996. С. 389–397.

91

См.: Dryzek J.S. Democracy in Capitalist Times: Ideals, Limits, and Struggles. N.Y.: Oxford University Press, 1996. P. 36.

92

Подробнее об этом см.: Рососк J.G.A. The Ideal of Citizenship since Classical Times // The Citizenship Debates: A Reader… P. 34.

93

Глубокий анализ этой инновации А. Токвиля и ее значения для развития социологии см.: Schleifer J.T. The Making of Тосqueville's Democracy in America. Chapel Hill, NC: University of North Carolina Press, 1980. P. 7 ff; Bryant C.G.A. Civil Society and Pluralism: A Conceptual Analysis // Sisyphus. 1992. No. 1 (VIII). P. 109–111.

94

Необходимость связи свободы-как-самовластия с властью над несвободными другими, конечно, является огромной политико-философской и этической проблемой. Мы вернемся к ней позднее в аспекте ее значения для теории гражданства.

95

Этим мы вовсе не хотим сказать, что Т. Парсонс создавал теорию гражданства, непосредственно «опираясь» на А. Токвиля или «применяя» его взгляды к предмету своего исследования. Нет, А. Токвиль входит в рассуждения Т. Парсонса теми общими местами либерального мышления, которые в свое время были (отчасти) инновациями первого и которые для второго стали организующими мысль стереотипами. Почти то же самое можно сказать о том, каким образом сам Т. Парсонс входит в позднейшее либеральное теоретизирование гражданства и гражданского общества, разве что в этом случае рецепция классического источника имеет более очевидный и отрефлексированный характер (см.: Коэн Дж., Арато Э. Гражданское общество и политическая теория. М.: Весь мир, 2003. С. 187 и далее).

96

См.: Parsons Т. Full Citizenship for a Negro American? // Parsons T. Politics and Social Structure. N.Y.: Free Press, 1969. P. 253. При этом следует уточнить, что для Т. Парсонса законы – это уже не инструменты государственной политики, а особая плоскость, на которой осуществляется взаимодействие между государством и «социетальным сообществом», а также – момент опосредования этого взаимодействия. Законы, таким образом, утрачивают политический характер, тоже разводятся с властью и как бы возвышаются и над государством, и над гражданским обществом. Вследствие этого они уже не могут быть поняты как моменты и способы той конкретизации прав, о которой шла речь в предыдущем разделе данной книги.

97

См.: Parsons Т. The System of Modern Societies… P. 21. Примечательно, что политические права, реализуемые в основном в сфере государства, Т. Парсонс характеризует как «позитивные права равного участия», а не «свободы». Социальные права Т. Парсонс вообще отказывается считать «правами» (признавая большое значение того, что обозначается этим понятием, для жизни современных обществ) – их обладатель есть клиент welfare state, а не гражданин (см.: Parsons Т. Polity and Society: Some General Considerations // Parsons T. Politics and Social Structure… P. 507).

98

Такую критику концепции «влияния» Т. Парсонса см.: Коэн Дж., Арато Э. Указ. соч. С. 192 и далее. Отметим, однако, что Т. Парсонс и сам пытался показать различия между деньгами и властью, с одной стороны, и «влиянием» и «приверженностью ценностям» – с другой. Эти различия состоят в том, что первые принуждают посредством изменения ситуаций, в которых находятся объекты воздействия, вторые же – за счет изменения их намерений (см.: Parsons Т. On the Concept of Influence // Parsons T. Politics and Social Structure… P. 410). Конечно, в свете феноменологических теорий насилия само такое разделение «ситуаций» и «намерений» выглядит наивным. Шаткость парсонсовской концепции «влияния» усугубляется тем, что первостепенными средствами «влияния» в ней выступают «престиж» и «репутация» («влиятельных лиц»), а отнюдь не «сила лучшего довода», как у Ю. Хабермаса и его сторонников. При этом остается совершенно неясным, чем «престиж» и «репутация» в качестве средств подчинения воли объектов воздействия и изменения их намерений «лучше» власти и денег.

99

См.: Коэн Дж., Арато Э. Указ. соч. С. 194.

100

См.: Parsons Т. Polity and Society: Some General Considerations… P. 500–502.

101

См.: Parsons T. The System of Modern Societies… P. 114. Знаменитый тезис Ю. Хабермаса о «колонизации» жизненного мира административной и рыночной системами (посредством проникновения в него присущей им инструментальной рациональности и подчинения его влияниям денег и власти), конечно, указывает на их вмешательство в его «внутренние дела». Однако весь освободительный пафос «деколонизации» по сути дела сводится к восстановлению парсонсовского мирного сосуществования подсистем общества и благотворной кооперации между ними. Ни о какой антикапиталистической «колонизации» экономики со стороны гражданского общества, проводимой под флагом экспансии гражданских прав и «демократического участия», речь, согласно Ю. Хабермасу, в принципе не может и не должна идти!