Читаем без скачивания Враг божий - Бернард Корнуэлл

Сэнсам повернулся к Ланселоту.

– О король! – возгласил он так громко, что услышали мы на другом берегу. – Вступи в воду жизни, вступи, как малое дитя, дабы принять крещение единого истинного Бога!

Гвиневера медленно обернулась, чтобы увидеть, как Ланселот входит в воду. Галахад перекрестился. Монахи на дальнем берегу молитвенно воздели руки, горожанки упали на колени и восторженно смотрели, как красавчик король подходит к Сэнсаму. Солнце блестело на воде, играло бликами на золотом кресте епископа. Ланселот шел, не поднимая глаз, словно не хотел видеть свидетелей унизительного обряда. Сэнсам возложил руку на его голову и прокричал громко, чтобы слышали все:

– Принимаешь ли ты единственную истинную веру, веру во Христа, умершего за наши грехи?

Ланселот, видимо, сказал "да", хотя никто из нас не слышал его ответа.

Сэнсам еще возвысил голос.

– Отрекаешься ли ты от всех других богов и других вер, от всех нечистых духов, идолов и бесов, вводящих в заблуждение мир сей?

Ланселот кивнул и что-то пробормотал.

– Готов ли ты, – с облегчением продолжал Сэнсам, – отвергнуть служение Митре и признать его гнусным порождением Сатаны?

– Да, – явственно донесся до нас голос Ланселота.

– Тогда во имя Отца, – прокричал Сэнсам, – и Сына, и Святого Духа, объявляю тебя христианином. – Он так сильно надавил на прилизанную макушку Ланселота, что король с головой ушел под холодную воду. Сэнсам держал Ланселота под водой так долго, что я думал, тот захлебнется. Наконец епископ отпустил руку. Покуда Ланселот отфыркивался и отплевывался, Сэнсам закончил: – И провозглашаю тебя благословенным. Отныне ты ратник святого Христова воинства.

Гвиневера, не зная, как быть, вежливо захлопала. Женщины и монахи затянули новый гимн, для христианской мелодии на редкость бодрый.

– И кто такой, Бел меня дери, этот ваш святой дух? – спросил Кулух Галахада.

Галахад не слушал. От радости, что брат крестился, он бросился в холодную воду и вышел из реки вместе с пунцовым от стыда Ланселотом. Тот не ожидал увидеть единокровного брата и в первый миг напрягся, без сомнения подумав о его дружбе со мной, потом вспомнил о своем новом долге христианской любви и дал Галахаду себя обнять.

– Нам тоже поцеловать стервеца? – с ухмылкой спросил меня Кулух.

– Что-то не тянет.

Ланселот меня не видел, а я не считал нужным обнаруживать свое присутствие, но в этот миг Сэнсам, который вышел из воды и пытался отжать влагу из длинных одежд, остановил на мне взгляд. Мышиный король никогда не упускал случая поддеть врага, не упустил и сейчас.

– Лорд Дерфель! – крикнул он.

Я сделал вид, будто ничего не заметил. Гвиневера, услышав мое имя, вскинула голову. Она говорила с Ланселотом и Галахадом, но теперь что-то резко приказала погонщику. Тот ткнул волов стрекалом, и повозка тронулась с места. Ланселот торопливо запрыгнул к дамам, оставив своих спутников у реки. Ада последовала за повозкой, ведя его коня под уздцы.

– Лорд Дерфель! – снова крикнул Сэнсам.

Я нехотя оглянулся.

– Епископ?

– Призываю тебя вслед за Ланселотом вступить в исцеляющую воду!

– Я мылся в прошлое полнолуние!

Мой ответ вызвал смех у воинов на нашем берегу.

Сэнсам перекрестился.

– Тебе надо омыться в святой крови Агнца Божия, – крикнул он, – дабы очиститься от скверны Митры! Ты грешник, Дерфель, идолопоклонник, дьяволово семя, саксонское отродье, распутник, живущий с блудницей!

Последнее оскорбление взбесило меня. Предыдущие были просто словами, но Сэнсам никогда не умел вовремя остановиться и сейчас перегнул палку. Я ринулся в воду под крики воинов, которые стали еще громче, когда Сэнсам, испугавшись, обратился в бегство. Мне надо было преодолеть реку, а он был юркий и жилистый, однако мокрые ризы путались в ногах, так что я довольно быстро его догнал и копьем сбил с ног. Он рухнул на примулы и маргаритки. Я вытащил Хьюэлбейн и приставил к его горлу.

– Что-то я плохо расслышал твое последнее слово, епископ.

Сэнсам молча глядел на четырех спутников Ланселота, которые тоже подошли к нам. Амхар и Лохольт вытащили мечи, друиды – нет, только созерцали меня с непроницаемым выражением. Однако к тому времени Кулух тоже перебрался через реку и встал рядом со мной, как и Галахад. Копейщики Ланселота опасливо поглядывали на нас издали.

– Что за слово ты употребил, епископ? – спросил я, щекоча его горло острием.

– Блудница Вавилонская! – в отчаянии забормотал он. – Все язычники ей поклоняются! Зверь! Антихрист!

Я улыбнулся.

– А мне показалось, что ты оскорбил принцессу Кайнвин.

– Нет, господин, нет! – Он жалобно стиснул руки. – Никогда!

– Клянешься? – спросил я.

– Клянусь, господин! Христом Богом клянусь!

– Не знаю твоего бога, епископ, – сказал я, вдавливая острие Хьюэлбейна в его кадык. – Клянись на моем мече. Поцелуй его, и я тебе поверю.

Как же он разозлился! Прежде он меня недолюбливал, а теперь возненавидел по-настоящему, тем не менее прикоснулся губами к Хьюэлбейну и поцеловал сталь.

– Я не хотел оскорблять принцессу Кайнвин, – сказал он.

Я еще на миг задержал Хьюэлбейн у его губ, потом убрал меч. Сэнсам поднялся.

– Мне казалось, епископ, – сказал я, – что у тебя есть дело в Инис Видрине – беречь святое Терние.

Он отряхнул травинки с мокрых одеяний.

– Господь указал мне более высокое призвание.

– Какое же?

Глаза Сэнсама горели ненавистью, но страх был сильнее.

– Господь повелел мне находиться рядом с королем Ланселотом и своей милостью смягчил сердце принцессы Гвиневеры. Я надеюсь, она еще увидит свет Истины.

Я расхохотался.

– Она видит свет Изиды, епископ, и ты это отлично знаешь. И ненавидит тебя, гнида. Так чем ты ее подкупил?

– Подкупил?! – неискренне возмутился Сэнсам. – Да где мне подкупить принцессу! Я бедный служитель Божий, у меня ничего нет.

– Гад ты, Сэнсам, – сказал я, убирая Хьюэлбейн в ножны. – Грязь под моими подошвами. – Я сплюнул, чтобы отвратить порчу. По всему выходило, что именно Сэнсам предложил окрестить Ланселота, дабы избавить его от унижения в храме Митры, но едва ли это одно могло примирить Гвиневеру с епископом и его религией. Он явно ей что-то дал или пообещал, хотя определенно не собирался признаваться мне что.

Я снова сплюнул. Сэнсам, сочтя мой плевок знаком, что разговор окончен, засеменил к городу.

– Приятное зрелище, – ехидно произнес один из друидов.

– А лорд Дерфель Кадарн, – подхватил другой, – редко радует людей приятными зрелищами.

Поймав мой взгляд, он кивнул и представился:

– Динас.

– А я – Лавайн, – добавил его спутник.