Читаем без скачивания Посмертие - Абдулразак Гурна
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что с тобой случилось? — Халифа указал на его бедро. Окинул взглядом ногу Хамзы, посмотрел ему в глаза. — Это болезнь? Или увечье?
— Увечье, — ответил Хамза.
— Что случилось? — повторил Халифа. — Ты был на войне? — И нетерпеливо вздернул подбородок, словно его все сильнее раздражала медлительность Хамзы.
— Несчастный случай, — произнес Хамза и отвернулся, готовый подняться и уйти, если Халифа не отстанет. Допросы он не любил.
Но Халифа рассмеялся:
— Ты молчун, и у тебя есть страшная тайна, я даже не сомневаюсь, — ухмыльнулся он, — но мне нравится твое лицо. Я разбираюсь в людях. Послушай меня: спать на улице небезопасно. Неизвестно, кто или что бродит по этим пустынным местам по ночам, какие люди могут явиться сюда в темноте. С добрым умыслом сюда ночью никто не пойдет. И если тут что-то случится, тебе даже никто не поможет. Тебе лучше спать на складе, заперев дверь, но Нассор не даст тебе ключ, пока не поймет, что тебе можно доверять.
Он примолк, дожидаясь ответа Хамзы, но тот ничего не сказал. Халифа обреченно вздохнул.
— Ты вообще понимаешь, что я тебе говорю? Ночевать на улице небезопасно, — повторил он. — В моем доме есть свободное помещение, можешь пожить там несколько дней. Раньше я сдавал его парикмахеру. Года два он там проработал, а потом вдруг исчез. И кресло, и зеркало по-прежнему на месте. Бедняга, не знаю, что с ним случилось. Может, рано или поздно он заберет их, когда будет готов вернуться к работе.
В общем, можешь пожить там несколько дней, если хочешь, — но только несколько дней. Я знаю, ты все равно что нищий, просить у тебя плату за проживание нету смысла — по крайней мере сейчас. Поживи неделю-другую, пока не устроишься. Но не думай, что можешь остаться там навсегда, и я не хочу, чтобы ты водил туда женщин или сумасшедших дружков. Это просто место, где ты можешь ночевать в безопасности. И смотри поддерживай там чистоту, понял меня?
Хамза по-новому взглянул на Халифу: это щедрое предложение, утренняя монета, такой добрый — и одновременно такой хмурый и раздражительный. Мне нравится твое лицо, сказал он. Нассор Биашара тоже это говорил. С Хамзой такое бывало и раньше: внешность отчего-то располагала к нему людей. И тот немецкий офицер не раз это повторял.
* * *
Дом Халифы был одноэтажный, ньюмба я чини, без второго уровня. С одной стороны к нему примыкал дом повыше, с другой пролегал переулок. Кибанда чету, сказал Халифа, наша лачуга, хотя никакая это была не лачуга. Спереди у дома было просторное крытое крыльцо с входной дверью в глубине. Навес над крыльцом держался на двух толстых лакированных мангровых столбах. Помещение, которое Халифа отвел Хамзе, находилось по другую сторону от крыльца, его дверь выходила прямо на улицу. Комнатка была маленькая, с парикмахерским креслом и зеркалом, как и говорил Халифа, и деревянной скамьей у стены, там клиенты дожидались своей очереди. Халифа открыл окно, забранное крепкими деревянными ставнями, и комнатку залил свет. Хамза представил, как здесь была парикмахерская, как на скамье сидели клиенты и разговаривали, дожидаясь, пока мастер освободится, или приятель парикмахера заглядывал в нему заполнить пустые дневные часы болтовней. Хамзе даже показалось, на бетонном полу вместе с комками пыли валяются волосы, но, скорее всего, ему это привиделось. Стоящий возле окна Халифа наблюдал за ним, положив руку на решетку окна, взгляд его был так же строг, как обычно, но уголки рта кривились в довольной улыбке.
— Годится для вашей милости?
Халифа вручил ему ключ от висячего замка и принес метлу. Хамза стряхнул паутину, подмел пол, перевернул зеркало к стене и передвинул мебель, чтобы было где спать. Потом сел в кресло и откинулся на подголовник, радуясь удаче. Высокие дома отбрасывали тень на улицу. Земля была утоптана пешеходами, пока Хамза отдыхал, мимо шагали люди, заглядывали к нему сквозь открытую дверь. Он затворил дверь и сидел долго, несколько часов, не двигаясь, наслаждаясь ощущением безопасности в темнеющей кле-тушке.
Он услышал, как муэдзин призывает к магрибу. Призывы звучали нестройно, Хамза насчитал четыре разных голоса. В городе всегда был избыток мечетей, он помнил это с давних лет. Не сходить ли, подумал он, вымыться и пообщаться. Слишком во многих местах, где ему довелось побывать, мечетей не было вовсе, и ему не хватало их — не молитв, а ощущения, что он один из многих, которое он всегда испытывал в мечети. Пока решимость не оставила его, он проворно поднялся и отправился на поиски мечети. Там ему не надо было ни с кем говорить, он сидел тихо, потупив взгляд, пока не настала пора присоединиться к другим молящимся. После намаза он молча пожал руку соседу слева и справа и направился прочь.
Он шел мимо магазинов, киосков, кафе на освещенных улицах, люди прогуливались, сидели небольшими группками, разговаривали или просто смотрели на прохожих. Вид у них был довольный и умиротворенный — то ли это другая, более зажиточная часть города, подумал Хамза, то ли шел он в иное время суток, когда люди пребывают в таком настроении, то ли они скучают, оттого и молчат. Вернувшись домой, он увидел, что Халифа на циновке сидит на крыльце, уже освещенном. Он махнул Хамзе — присоединяйся — и налил ему чашечку кофе из термоса.
— Ты ел? — спросил он.
Халифа сходил в дом, вынес тарелку с тушеными зелеными бананами и кувшин воды, Хамза принял все с благодарностью. Когда пришли друзья Халифы, Хамза поздоровался с ними, из вежливости задержался на несколько минут, но потом ушел к себе. Он долго лежал в темноте на голом полу, не в силах заснуть, возвращался мыслями в прежние
