Читаем без скачивания После – долго и счастливо - Анна Тодд

Пустота внутри начинает сдавать позиции, и я отчаянно борюсь, чтобы ее удержать. Если я начну что-либо чувствовать, мне конец.

– Да, – выдыхаю я.

Он снова падает на колени.

– Я люблю тебя, Хардин, но мы не можем продолжать поступать так друг с другом.

Не хочется ссориться с ним, не хочется причинять ему боль, но вся вина за случившееся лежит на нем. Я отдала бы ему все. Черт, да я и отдала ему все, но он не захотел принять. Когда наступали тяжелые времена, его любовь оказывалась недостаточно сильной, чтобы сразиться за меня с его демонами. Он сдавался раз за разом, каждый раз.

– Как мне выжить без тебя? – Он плачет прямо передо мной, и я, пытаясь совладать с собственными слезами, сглатываю горький комок вины, застрявший в горле. – Я не смогу. И не буду. Ты не можешь просто отказаться от всего, потому что тебе сейчас плохо. Позволь мне быть рядом, не отталкивай меня.

Я начинаю смеяться. Это не веселый смех. Это горький и печальный смех, вызванный иронией от его слов. Он просит меня о том, о чем просила я, но даже не понимает этого.

– Я умоляла тебя о том же самом с момента нашей встречи, – тихо напоминаю я.

Я люблю его и не хочу причинять боль, но мне нужно разорвать этот порочный круг раз и навсегда. Если я этого не сделаю, мне не выжить.

– Знаю. – Его голова падает мне на колени, а тело начинает сотрясаться от рыданий. – Прости! Прости!

Он в истерике, пустота покидает меня слишком быстро, ускользая сквозь пальцы. Я не хочу ничего чувствовать. Не хочу видеть, как он плачет, давая обещание за обещанием, суля то, что я ждала услышать целую вечность.

– У нас все будет хорошо. Ты справишься с горем, и у нас все будет хорошо.

Мне кажется, что он сказал именно это, но я не уверена и не могу попросить его повторить, потому что не в силах услышать эти слова снова. Ненавижу это. Ненавижу, что всегда нахожу причину винить себя за его боль, неважно, как сильно он меня ранит.

Краем глаза улавливаю движение у двери и киваю Ною, давая понять, что со мной все в порядке.

Это не так, но я пребываю в этом состоянии уже какое-то время, и, как ни странно, у меня нет потребности прийти в норму, как это было раньше. Глаза Ноя останавливаются на разбитой лампе, он выглядит обеспокоенным, но я еще раз киваю, молча умоляя его уйти и не вмешиваться. Мне хочется в последний раз почувствовать, как тело Хардина касается моего, как его голова покоится на моих коленях, хочется запомнить черные завитки татуировок на его руках.

– Мне жаль, что я не смогла тебе помочь, – говорю я, слегка поглаживая его влажные волосы.

– И мне, – плачет он у моих ног.

Глава 31

Тесса

– Мама, кто оплачивает похороны? – спрашиваю я.

Мне не хочется показаться бесчувственной или грубой, но бабушек и дедушек уже нет в живых, а оба моих родителя были единственными детьми в семье. Я знаю, что матери похороны не по карману, особенно отцовские, и меня беспокоит, что она взвалила на себя эту ношу, только чтобы что-то доказать своим друзьям в церкви.

Я не хочу надевать черное платье, которое она мне купила, не хочу надевать черные туфли на высоких каблуках, которые она не может себе позволить, но больше всего не хочу видеть, как хоронят отца.

Мать медлит с ответом, тюбик губной помады в ее руке замирает у губ, когда она ловит в зеркале мой взгляд.

– Я не знаю.

Я с недоверием поворачиваюсь к ней, – вернее, это чувство можно было бы назвать недоверием, если бы мне удалось вложить в него достаточно эмоций.

– Не знаешь? – Я приглядываюсь к ней. Опухшие глаза – верное доказательство того, что она переживает его смерть гораздо тяжелее, чем старается показать.

– Тереза, нет необходимости обсуждать финансовую сторону вопроса, – хмурится она и выходит из гостиной, завершая тем самым разговор.

Я согласно киваю, не желая ссориться. Не сегодня. Сегодня и так трудный день. Наверное, это эгоистично и немного ненормально с моей стороны, но я никак не могу понять, о чем он думал, когда воткнул иглу себе в вену. Понятно, что последние несколько лет он был наркоманом, но у меня до сих пор в голове не укладывается, как можно заниматься подобными вещами, понимая, что это смертельно опасно.

За те три дня, что я не видела Хардина, мое психическое состояние заметно улучшилось. Я не оправилась до конца, и какая-то часть меня очень боится, что мне никогда не стать прежней.

Он остановился в доме Ноя, чем невероятно удивил и меня, и, несомненно, чету Портер. Вряд ли они часто общаются с теми, кто не является членом городского клуба. Я бы не отказалась посмотреть на выражение лица миссис Портер, когда Ной привел Хардина в дом. Трудно представить, чтобы Ной и Хардин подружились или хотя бы начали мирно общаться, поэтому я понимаю, какую боль испытал Хардин после моего отказа, раз уж воспользовался гостеприимством Ноя.

Тяжелое бремя горя не покидает меня, боль по-прежнему прячется за пустотой внутри. Я чувствую, как она отчаянно пытается достучаться до меня, чтобы разрушить и столкнуть в пропасть. После срыва Хардина я опасалась, что она одержит верх, и очень рада, что этого не случилось.

Странно осознавать, что он так близко, но ни разу не попытался прийти. Мне необходимо личное пространство, а у Хардина не очень хорошо получается держаться от меня подальше. Однако раньше мне ничего подобного и не требовалось. Не так, как сейчас. Стук в дверь заставляет меня побыстрее натянуть черные колготки, и перед уходом я бросаю последний взгляд в зеркало.

Наклоняюсь ближе, чтобы рассмотреть глаза. Что-то в них изменилось, но невозможно описать, что именно. Взгляд стал… жестче? Печальнее? Точно не скажешь, но эти новые глаза отлично сочетаются с жалким подобием улыбки, которую я пытаюсь нацепить. Если бы я и так не была наполовину сумасшедшей, изменения внешности волновали бы меня сильнее.

– Тереза! – раздраженно кричит мать, как раз когда я выхожу в коридор.

Судя по ее голосу, пришел Хардин. Он держится на расстоянии, как я и просила, но мне казалось, что он все же заглянет к нам сегодня, в день похорон отца. Однако, завернув за угол, я застываю на месте. К моему удивлению – приятному удивлению, – на пороге стоит не кто иной, как Зед.

Когда мы встречаемся взглядами, на его лице появляется неуверенность, но как только мои губы растягиваются в ухмылке, он широко улыбается в ответ. Это та самая улыбка, которую я люблю: язык виднеется между зубов, глаза сияют.

Я приглашаю его войти.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я, обнимая его за шею. Ответные объятия чересчур крепкие, и приходится демонстративно покашлять, чтобы он меня отпустил.