Читаем без скачивания Эзотерическое подполье Британии. Как Coil, Current 93, Nurse With Wound и другие гениальные сумасброды перепридумали музыку - Дэвид Кинан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Swastikas For Noddy открывается «Benediction», акапельной композицией в исполнении Яна Рида. Это плач по мифическим «прекрасным землям» Англии, служащим метафорой потерянной невинности. Та же потеря отражена в кавере на «Since Yesterday» группы Strawberry Switchblade. Это можно было бы назвать настроением всего творчества Тибета, но на этом альбоме его порой затмевают многочисленные разрозненные образы. В одной только «Beausoleil» есть ссылки на Мэнсона, Dogs Blood Rising, Будду, Христа, Нодди, In Menstrual Night, средневековые гримуары, Love и даже The Monkees. «Я не мог выразить свои мысли, – признается Тибет. – Тогда я был очень зол и несчастен, но не понимал из-за чего. Какой-то юношеский ангст? Кто знает. Бойд Райс как-то сказал мне, что не понимает, почему люди продолжают жаловаться на отчуждение. Ведь если так, то значит, они в первую очередь должны хотеть быть к чему-то причастны. Думаю, он абсолютно прав. Бойд уловил мое разочарование, непонимание того, против чего я восстаю, незнание того, что именно потеряно, вкупе с острым осознанием этой потери и связанного с ней несчастья».
Фотосессия для Swastikas For Noddy, 1986 год
Бо́льшая часть композиций Swastikas For Noddy были написаны Пирсом и Тибетом в квартире в Тафнелл-парке. Для «Beausoleil» Пирс подобрал обманчиво простой фолковый мотив, контрастирующий со сногсшибательным вокалом Тибета, но после записи забыл, какие аккорды использовал, из-за чего Current 93 не исполняли ее вживую вплоть до нью-йоркских концертов 1999 года, когда новый гитарист Майкл Кэшмор смог подобрать аккорды на слух. Столь же интуитивно Пирс написал мелодию для «Oh Coal Black Smith», искаженной народной песни, ставшей одной из самых популярных композиций Current. До записи Тибет никогда ее не слышал, найдя текст в одной из книг об английском фольклоре, которые в то время читал. Тревожная баллада полна жестокого символизма: «И стала она уткою, / Уткою в ручье, / А он – охотничьим псом / И притащил ее назад». Образ насильственного втягивания куда-то обратно проходит красной нитью через многие песни Тибета – взять хотя бы такое двусмысленное название, как «Falling Back In Fields Of Rape» на Dogs Blood Rising.
Рассказывая о детстве в Малайзии, Тибет вспоминает одно из любимых развлечений: «Я заходил на пляже в воду и просто ждал, когда волны рухнут на меня, собьют с ног и утащат в море. Волны постоянно сбивали меня с ног и тянули под воду, в ракушки и песок. Мне это очень нравилось – казалось, я попадал в иной мир, превращался в водяного или перемещался в другое измерение». Одно из любимых стихотворений Тибета – «Гончая небес» католического поэта Фрэнсиса Томпсона, сидевшего на наркотиках. Оно повествует о чувстве, что Бог следит за нами, и об идее того, что совершить прыжок веры и позволить себе упасть – значит поверить, что тебя что-то поддержит. Тибет, перенеся его сюжет в прекрасные поля рапса[127] вокруг Йорка, по которым он бродил в юности, создает игрой слов гораздо более тревожную атмосферу. Это совмещение образов ужасающего насилия и райской красоты мира, не ведающего еще о грехе – краеугольный элемент творчества Current 93, как и вопрос, что придет нам на помощь при падении.
Кавер на «This Ain’t The Summer Of Love» группы Blue Öyster Cult посвящен краху утопических экспериментов 1960-х и кровопролитию на Альтамонтском фестивале[128]. Тибет узнал о Blue Öyster Cult опять от Сэнди Робертсон и Эдвина Паунси, крутивших в редакции Sounds альбом Secret Treaties. «Они любили BÖC, но мне больше нравилась идея этой группы, чем она сама, – говорит Тибет. – Конечно, у них были свои удачи, например «Astronomy» на Secret Treaties, в которой есть одни из самых прекрасных строк, что я слышал: „Милая Сьюзи, пойдем же гулять на пляж, я знаю, тебе скоро замуж и ты бы хотела узнать, откуда приходят ветра“. Она преследует меня до сих пор – удивительное сочетание банальности и чего-то совершенно не от мира сего». Однако сильнее всего на Swastikas For Noddy повлияло увлечение Тибета величайшей английской фолк-певицей Ширли Коллинз.
«Работая над Swastikas For Noddy, я постоянно слушал Ширли, – рассказывает он. – Мне нравилось много британского фолка, например The Incredible String Band и их альбом The Hangman’s Beautiful Daughter, группы вроде Trees и Clive’s Original Band. Но как только услышал Ширли, я сразу же ее обожествил. Казалось, это поет чье-то сердце. Пение было абсолютно чистым, никакой мелодрамы. Я по-прежнему думаю, что Ширли создавала музыку, совершенную на сто процентов и полностью лишенную фальши. Выше Ширли только Иисус. В одной категории с Ширли находятся люди, проявляющие свою гуманность и красоту настолько, насколько это вообще возможно для человека. Однажды она поставила мне свои недавние записи, которые ей не понравились, она не хотела их выпускать. Когда я их послушал, то был так растроган, что разрыдался». Позже в интервью для The Wire Коллинз сказала Майку Барнсу, что Тибет, без сомнения, самый ее некритичный поклонник. То, что он все больше увлекался Коллинз, заметно по новообретенной простоте его песен, сочетающих сокровенную, автобиографическую лирику с неизменной одержимостью английскими маргиналами.
«Я действительно люблю Англию, – признала Коллинз, когда я разговаривал с ней в сентябре 2001 года. – Люблю смотреть на нее из окна мчащегося поезда, очень ценю сельские края. В детстве я была без ума от истории и запомнила на всю жизнь, что история Англии чудесна, в ней происходило много волшебного, о чем рассказывают баллады. Но у Англии черное сердце. Во имя нее свершалось столько зла и просто ужасных вещей. В моих любимых песнях люди понимают, что их ждет, но при этом проявляют настоящее мужество. Я не считаю, что терпение – всегда наилучший выбор, но они терпели и все же сохранили способность воспринимать тот прекрасный мир, в котором жили. Поскольку мир все равно прекрасен, если вы способны увидеть это».
Англия Коллинз все еще существует, ожидая, когда ее воспоют, подобно тому как поэт А. Э. Хаусман (1859–1936) воспел родной Шропшир, «край, утративший смысл», или проживший короткую и тяжелую жизнь писатель Дентон Уэлч (1915–1948) шел к вечности через Сассекс, Кент и Хэмпшир в книгах «Радость в молодости» и «Я оставил дом деда». На альбоме 1994 года Of Ruine Or Some Blazing Starre Тибет представил одну из своих наиболее магических зарисовок Англии в композиции «The Great Bloody & Bruised Veil Of The World» – визионерском послании, напоминающем Уильяма Блейка: «Деревья качаются в Англии, / Ручьи текут в Англии, / Бедные ковыляют по Англии, / Бедное сердце Англии <…> Это рай, / Это Сад Садов, / Солнц и жуков. / Божья коровка садится мне на колено. / Радостно поет жаворонок. / Птицы над птицами / За великой, кровавой, израненной, безмолвной завесой / Этого мира».
«Вся музыка, которую делаю я и которую люблю у других, о невинности, – говорит Тибет. – Я всегда возвращаюсь к чувству утраченной невинности. Поэтому Англия, которую я люблю, – это Англия из Anthems In Eden Ширли Коллинз. Это ушедшее детство. Люди, которыми я восхищаюсь больше всего, невинны. Посмотрите на Ширли Коллинз, графа Стенбока, Артура Дойла или Тайни Тима – все они абсолютно невинны, у них нет какой-то сложной теологии или сложного мировоззрения. Все, что я люблю, по природе своей просто. Я читаю мудреные богословские книги, но больше всего меня интересуют простые фразы, лежащие в их основе. Вы можете прочесть весь католический катехизис или „О граде Божьем“ Августина, но подобные громоздкие произведения зиждутся на чем-то очень простом вроде заповедей блаженства или „Возлюби ближнего своего как самого себя“. Сам я не особо терпелив. Что меня трогает, так это глубокая простота. Поэтому такова и музыка Current. Иногда, как в All The Pretty Little Horses или Nature Unveiled, она звучит сложно, но на самом деле это не так, она проста и движется по кругу».
Swastikas For Noddy необычен еще и тем, что Стэплтон не принимал в нем участия. Результаты работы Пирса и Тибета ему не понравились,
