Читаем без скачивания Большая восьмерка: цена вхождения - Анатолий Уткин

Но американцы уже почувствовали вкус «перестройки», и меланхолическая апатия уже не приносила политических дивидендов. Буш просто вынужден был 29 мая на Сессии Совета НАТО предложить сокращения на 15 процентов для НАТО и Варшавского Договора как блоков, и на 20 процентов для США и СССР как стран. Буш хотел предложить сокращения на 25 % для США и СССР, но Объединенный комитет начальников штабов не согласился с такими сокращениями.

В Москве помощник Горбачева по проблемам Восточной Европы Георгий Шахназаров читал тексты выступлений президента Буша. Он готовил позицию Горбачева и при этом подавал американскую позицию как меняющуюся в положительную сторону. «Все условия Буша могут быть выполнены. Поляки и венгры могут делать все, что они хотят». Исключение здесь — Германия, «особый случай». Здесь нет ничего подобного «Солидарности». И раздел Германии соответствует интересам не только СССР, но Британии и Франции. Шахназаров считал, что сама германская история позаботилась: никто в Европе не желает видеть могучую Германию объединенной.

Шахназаров знал, что Горбачева прежде всего волнует характер отношений с Америкой. Он предлагал в качестве цели «советско-американское партнерство». От негативного мира к позитивному сотрудничеству. Впервые этот термин Горбачев использовал 21 июня 1989 г. в беседе с председателем объединенного комитета начальников штабов адмиралом Кроувом. прибывшим в Москву по приглашению маршала Ахромеева Адмирал никогда не слышал, чтобы советско-американские отношения называли «партнерством». Он слушал, но не возражал. Ему было важнее то, что СССР собирался предложить в Вене. От этих предложений (о них сообщил Бейкер после визита в Москву) захватывало дух. Победители во Второй мировой войне русские сами отдавали зону своего неоспоримого влияния. И Горбачев предлагал эту фантастику ликуя. Пусть будет Партнерство. Слова ведь не самое главное.

Ближайший друг президента, Джеймс Бейкер, после поездки в Москву несколько изменил свое мировидение, свое понимание Горбачева. Уступчивость «русского царя» — это шанс, и этим редким шансом нужно воспользоваться, — смятение в Советском Союзе нужно использовать максимально. До поездки он думал, что огромная держава разворачивается осмысленно и имеет стратегию. Увидев борьбу в Москве, Бейкер меняет точку зрения. В период русской неясности и иллюзий следует «замкнуть под свой контроль максимально возможное из того, что мы хотели бы иметь»208. Ведомый Америкой Запад должен полностью воспользоваться благоприятными обстоятельствами, извлечь все возможное из «нынешнего режима в Москве, поступая так, чтобы следующее русское правительство имело как можно более ограниченные возможности».

27 мая президент Буш пишет письмо Горбачеву с просьбой приостановить самим и уговорить Фиделя Кастро не оказывать помощи правительству Никарагуа209. Каково же было изумление американского президента, когда он быстро получил ответ от Горбачева с уведомлением, что Советский Союз уже с января 1989 г. не помогает оружием Никарагуа210. Смелея на глазах, государственный секретарь попросил Горбачева уговорить сандинистское руководство Никарагуа провести национальные выборы. Горбачев и Шеварднадзе приложили все силы — и сандинистское руководство Никарагуа потеряло политическую власть в стране. Интересно, что чувствовали Буш и его окружение?

Министр обороны США Ричард Чейни, которым в начале правления Буша восхищался Горбачев, выступая по CNN, заявил, что, скорее всего, Горбачеву не удадутся его реформы, и он будет заменен лидером, «значительно более враждебным Западу». Как знаем мы сейчас, государственный секретарь Бейкер, близкий друт президента, разделял эту точку зрения.

В середине мая 1989 г. Горбачев прислал Бушу письмо, главный смысл которого сводился к тому, что горбачевская Россия готова пройти более чем половину пути в деле завершения переговоров об обычных войсках и вооружениях в Европе. Теперь Бейкер жил с мыслью, что от поглупевших русских нужно взять максимум возможного — и американские дипломаты увеличивают пределы, рамки переговорных соглашений, получая в свою сеть максимум советских вооружений. В Белом доме Бейкер предлагает довести сокращения до 25 процентов.

Председатель объединенного комитета начальников штабов адмирал Кроув полагал, что реалистическими являются со крашения на 5—10 %. Даже под давлением Бейкера он решился только на цифру 20-процентное сокращение войск в Европе («Мы можем произвести такое сокращение без изменения нашей стратегии в Европе»). Президент сказал: ОК. По предлагаемой американским военным и политическим руководством схеме Соединенные Штаты выводили из зоны действия НАТО (уровень 275 тысяч солдат) 35 тысяч, а Советский Союз — в десять раз больше.

Что касается «единого европейского дома» Горбачева, то Буш сказал, что такого не построить «без свободы перемещения из одной комнаты в другую» Речь шла о радикальных переменах в Восточной Европе.

Видя, что уже ничего невозможного нет, Джеймс Бейкер поднял вопрос о Восточной Европе. Визит Буша в Польшу и Венгрию не должен беспокоить Горбачева. Сам Горбачев встретился с Бейкером 11 мая 1989 г. Он мог говорить только об одном — об успехах и трудностях перестройки. Он согласен понизить уровень военного противостояния в Европе. Возможно сокращение тактического ядерного оружия. Бейкер спросил, может ли он сообщить об этом коллегам по Североатлантическому союзу, с которыми встречается на днях. Разумеется211. Было решено отныне обсуждать так называемые проблемы — окружающая среда, наркотики, нарушение международных законов.

Китай и Польша

Горбачев прибыл в Пекин в середине мая 1989 г. для первой за многие годы встречи в верхах с китайским руководством. Площадь Тяньаньмынь уже заполнялась студентами, поэтому торжественную встречу устроили в аэропорту. Горбачев вышел из своего лайнера, а многие тысячи молодых рабочих поспешили на Тяньаньмынь, где можно было увидеть лозунги: «В России есть Горбачев, а у нас?»

В аэропорту прозвучал салют. Горбачев проявил симпатию только к Чжао Цзыяну, считавшему, что со студентами можно договориться. Как только Горбачев отбыл в Шанхай, Чжао сняли со всех постов. После полуночи 4 июня 1989 г. китайские войска начали наступление на студентов и всех примкнувших к ним на площади Тяньаньмынь.

В тот же день Польша проводила выборы, на которых «Солидарность» одержала убедительную победу: 92 из 100 мест в верхней палате — сенате; 160 мест из оспариваемых 161. Через два дня после выборов президент Ярузельский пригласил «Солидарность» создать блок с коммунистами в правительстве. Лех Валенса отверг это предложение. Чем это грозило — сообщали информационные агентства из Пекина. Но «Солидарность» рисковала и на дополнительных выборах получила желаемые результаты. Коммунисты капитулировали перед движением.

Президенту Бушу предстоял визит в Польшу и Венгрию. Накануне Буш дал интервью польским журналистам, в котором выразил надежду на то, что советские войска когда-нибудь покинут Польшу. 2 июля 1989 г. Горбачев призвал посла Мэтлока в свою ложу на концерте Ван Клиберна: он должен выразить возмущение мечтами американского президента. Ночью Мэтлок послал соответствующую телеграмму в Вашингтон. Буш приказал своим спичрайтерам, чтобы визит в Польшу не выглядел «туром победителя. Я не хочу тыкать палкой в глаз Горбачеву».

7 июля Горбачев выступил в Бухаресте перед лидерами стран Организации Варшавского Договора. Он призвал их к терпимости и к «независимым решениям национальных проблем». При этом прежний «маверик» — румынский «Сталин» — Николае Чаушеску стал робок и покорен, он призвал к единству ОВД. Ему с симпатией внимал только лидер ГДР Эрих Хонеккер. Горькие ощущения сказались на здоровье 77-летнего Хонеккера, и тот отбыл в Восточный Берлин.

Мэтлок пришел к выводу, что Горбачева особенно обеспокоили предстоящие речи Джорджа Буша-старшего в Венгрии и Польше. Если речь идет о выводе советских войск из Восточной Европы, то Буш не помогает этому процессу, а препятствует ему. Президент Буш практически немедленно ответил, что обязуется способствовать Горбачеву. И все же помощь из Вашингтона начала поступать.

Странная картина: президент великой страны намеревается ослабить позиции ее на международной арене и просит главного официального противника поспособствовать ему в этом. Противник дает знать (тайно, по закрытым каналам), что готов помочь ослабить позиции несчастливой (в отношении своего руководителя) страны. Прискорбная ситуация, когда вождь больше доверяет своему противнику, чем кому бы то ни было из своего непосредственного окружения. Немного же лести и оваций понадобилось Горбачеву для занятия своей двусмысленной позиции.