Читаем без скачивания Большая восьмерка: цена вхождения - Анатолий Уткин

Советник президента по национальной безопасности Брент Скаукрофт постепенно склонялся к мысли о полезности Ельцина для Америки. Встреча с ним дала бы президенту Бушу дополнительные возможности воздействовать на руководство СССР. Будучи в той же должности, Скаукрофт в 1975 г. отказался от встречи с Солженицыным; нынешняя обстановка в Советском Союзе, полагал Скаукрофт, не позволяла замыкаться на Горбачеве.

Встречу нужно представить как «случайную», президент и вице-президент как бы случайно зайдут в комнату, в которой по немыслимой случайности будет находиться Ельцин.

Когда Кондолиза Райс встретила Ельцина у входа, Ельцин буркнул: «Это не то место, через которое посетители приходят к президенту». Райс «У вас назначена встреча с генералом Скаукрофтом». Ельцин скрестил руки на груди и ответил: «Я не пойду никуда, если вы не дадите мне гарантий, что я встречу президента!» Говоря по-русски, Райс пыталась завести Ельцина в Белый дом, но тот буквально уперся. Наконец Райс неожиданно сказала: «Боюсь, что генерал Скаукрофт слишком занят, и если мы не собираемся увидеть его, мы должны сообщить об этом ему». Ельцин обмяк «Тогда пошли».

Райс завела Ельцина в кабинет Скаукрофта — большую комнату с французскими окнами, выходящими на север. Буш зашел сюда примерно на пятнадцать минут. Ельцин обрел свою лучшую форму. Когда президент ушел, Скаукрофт задал Ельцину лишь один вопрос: «Каковы цели этой поездки?» Ответ Ельцина длился безостановочно более часа. «Я отдам 15 процентов советской экономики в частные руки» и т. п. Как утверждают очевидцы, Скаукрофт заснул, чего Ельцин, к счастью, не заметил. К концу ельцинского монолога заглянул вице-президент Дэн Куэйл: «Я читаю обзоры прессы о вас. Читаете ли вы обо мне?» Ельцин хмыкнул229.

Кто-то сказал, что самым важным американцем, встреченным Ельциным в США, был «Джек Дэниэлс», исконно американское виски. Но Ельцин был не так прост. Обращаясь к прессе, он сказал, что предоставил американскому президенту план из десяти пунктов «как спасти перестройку». В Москве Горбачев был несказанно огорчен встречей Ельцина с президентом Бушем. А тут еще выступление известного дипломата Лоуренса Иглбергера в Джорджтаунском университете: «При всех своих рисках и неясностях, «холодная война» была замечательно стабильным периодом в отношениях между великими державами. Внезапное окончание противостояния Востока и Запада может привести к краху правительств, к хаосу, к переходу к диктатуре».

Глава 10

ВОСТОЧНАЯ ЕВРОПА

Не будет ли превосходной новостью полный развал Советской империи?

Беседуя с Маргарет Тэтчер, Горбачев вспомнил слова де Голля о сложности управления страной, в которой 120 сортов сыра. Что же тогда говорить о стране, в которой 120 национальностей? «И совсем нет сыра», — добавил вице-премьер Леонид Абалкин.

В ноябре — декабре 1989 г., когда Горбачев упивался предвкушениями предстоящей встречи с президентом Бушем на Мальте, Москва позволила разрушение берлинской стены, а восточноевропейские союзники начали выходить из орбиты ее влияния.

Горбачев сметает руководство Восточной Европы

В Польше президент Ярузельский в очередной раз поручил представителю правящей Польской Объединенной Рабочей партии организовать правительство — и эта попытка снова не удалась. Горбачев целенаправленно стимулировал декоммунизацию пояса восточноевропейских стран в критическом 1989 году. Как уже говорилось, в заглавной стране — Польше — президент Ярузельский в апреле 1989 г. начал переговоры с оппозицией. Тогда был призван деятель «Солидарности» Тадеуш Мазовецкий для создания коалиционного правительства Деятели ПОРП пытались блокировать этот переход власти. И тут в дело вмешался Горбачев. 22 августа 1989 г. Горбачев позвонил главе польских коммунистов Мечиславу Раковскому и убедил того в необходимости сотрудничать в переходе власти к «Солидарности». В решающем телефонном разговоре с главой польских коммунистов Мечиславом Раковским Горбачев призвал «вести дело к национальному примирению». Именно это стало санкционированием мирного перехода от коммунистического режима к демократическому строю в Польше231. Узнав о событиях в Варшаве, Бейкер свистнул и сказал: «Горбачев оседлал тигра, и представляется, что он даже пришпоривает его».

То, за что Советский Союз готов был сражаться с западными союзниками, то, что являлось поясом безопасности СССР, было отдано Горбачевым на ветер как некое побочное явление. Та самая «легкость в мыслях необыкновенная», о которой писал в свое время Гоголь.

И в Венгрии базовые перемены не вызвали противодействия горбачевского руководства. Критически важной была Германская Демократическая Республика. Горбачев своей рукой оттолкнул этого союзника, когда добился нейтрального отношения правительства ГДР к 130 жителям ГДР, укрывшимся в западногерманской миссии в Восточном Берлине в августе 1989 г. В сентябре 55 тысяч восточных немцев запросили убежища в Чехословакии. Затем Венгрия открыла свою границу с Австрией, и желающие того жители Восточной Германии начали переходить в Австрию. Окончательные перемены в ГДР последовали сразу после визита Горбачева по случаю сорокалетия ГДР в начале октября 1989 г. Визит готовил Александр Бессмертных. Хонеккер встретился с Бессмертных в загородном доме и представил ему цифры, свидетельствующие о значительном росте ГДР. Один из поклонников Горбачева в окружении Хонеккера сказал Бессмертных, что часть представленных данных не соответствует действительности — о чем Бессмертных и сообщил Шеварднадзе и Горбачеву: Хонеккер живет в мире грез, а кроме того, против Хонеккера выступают уже и чиновники.

Прибыв в Восточный Берлин, Горбачев заговорил с Хонеккером в конфронтационном духе. Единственный способ остановить демонстрации по всей Германии — взять на вооружение перестройку. Только так Хонеккер может спасти свой режим. Хонеккер не мог сдержаться. Во время последнего визита в СССР он был шокирован пустотой полок в магазинах. Советская экономика в коллапсе, в то время как в Германской Демократической республике живут самые процветающие в социалистическом мире люди. И им еще указывают, как вести дела! На официальной церемонии Горбачев призвал восточных немцев имитировать советские реформы. И он сказал, что восточногерманская политика должна делаться «не в Москве, а в Берлине». Стоявший рядом Хонеккер был своего рода воплощением недоумения.

По возвращении в Москву Горбачев сказал, что Хонеккер должен уйти — и как можно скорее. «Восточногерманское руководство не может контролировать ситуацию». Горбачев приказал Генеральному Штабу, чтобы советские войска в ГДР (почти полмиллиона) не вмешивались во внутригерманские события.

7 октября Хонеккер приказал секретной полиции ГДР использовать оружие и слезоточивый газ для разгона демонстраций в городах. Но оппортунистически настроенный шеф секретной полиции Эгон Кренц, зная о позиции Горбачева, выступил против приказа Хонеккера. Тогда 50 тысяч протестующих вышли на улицы в Лейпциге. 25 октября, во время визита в Финляндию, Горбачев заявил, что СССР «не имел права, ни морального, ни политического», вмешиваться в дела Восточной Европы. Его пресс-атташе Герасимов провозгласил смерть «доктрины Брежнева». Вместо нее, сказал он, вводится «Доктрина Синатры»: «I did it my way» («Я иду своим путем»). Так Советский Союз, содержавший еще войска в ряде восточноевропейских стран, лишился «пояса безопасности», который через несколько лет станет чужой зоной влияния, с натовскими базами в часе автомобильной езды от Петербурга. Максим Максимыч русской истории в своей беспечности открыл дорогу в страну, прежде стремившуюся обеспечить свою безопасность после войны, на которой она потеряла 27 миллионов своих граждан.

Возвратившийся к работе после серьезной операции глава Социалистической Единой Партии Германии Эрих Хонеккер потребовал остановить бегство восточных немцев. Советский посол Вячеслав Кочемасов в своих телеграммах передавал просьбу о помощи в критический час, свой совет спасти Хонеккера. Горбачев сказал своим помощникам, что он «возмущен» некомпетентностью Хонеккера в решении данной проблемы. Тысяча немцев в Дрездене остановила поезд, идущий на Запад и взобралась на него. Негативное отношение Горбачева к Хонеккеру привело к тому, что немецкие коллеги воспрепятствовали использованию силы против демонстрантов-оппозиционеров и в конечном счете заменили его на посту главы СЕПГ, после консультаций с Горбачевым, Эгоном Кренцом. Чувствующее, куда дует ветер, окружение отставило Хонеккера и сделало партийным вождем Кренца — немецкого Горбачева.