Читаем без скачивания Мошка в зенице Господней. Хватательная рука - Ларри Нивен

— Сигнал с флагмана, сэр. Приказано держать курс за «Ред-пайнсом».

— Принято, мистер Поттер. Мистер Реннер, принимайте управление и следуйте строго за танкером номер три.

— Слушаюсь, сэр. — Реннер улыбнулся. — Отбыли наконец. Жаль, по уставу не положено по такому случаю шампанского.

— Я думаю, у вас других забот хватит. Адмирал Кутузов приказал, чтобы мы соблюдали в пути, как он говорит, надлежащий строй.

— Слушаюсь, сэр. Я еще вчера обсудил все вопросы с навигатором «Ленина».

— Хорошо.

Род откинулся на спинку кресла. Нелегкий будет полет, подумалось ему. Все эти ученые на борту… Доктор Хорват настоял на своем участии, и, видимо, от него всякого можно ожидать. На «Макартуре» появилось так много штатских, что большинству офицеров пришлось селиться по двое в и без того маленьких каютах; младшие лейтенанты развесили свои гамаки в кают-компании вместе с гардемаринами; десантники разместились в тренировочном зале, а в их кубриках сложили научное оборудование. Род уже начал жалеть, что Хорвату не удалось убедить Кранстона включить в состав экспедиции десантный транспорт, где большую часть корабля занимают именно кубрики.

Однако Адмиралтейство поставило на этой идее крест: в состав экспедиции, мол, войдут только корабли, способные себя защитить. Танкеры будут сопровождать «Ленин» и «Макартур» до Глаза Мурчисона, но к Мошке отправляются лишь два боевых корабля.

Принимая во внимание, что научный персонал не привык к высоким перегрузкам, Кутузов приказал ограничиться ускорением в 1.2 g. Роду приходилось участвовать в бесконечных обедах, что устраивали ученые, разбирать конфликты между экипажем и штатскими, а также отбивать настойчивые попытки доктора Бакмана, астрофизика экспедиции, монополизировать все свободное время Салли Фаулер.

Первый прыжок прошел как обычно. Точка перехода к Глазу Мурчисона располагалась на редкость удачно. За долю секунды до Прыжка в иллюминаторы «Макартура» светила яркая белая точка Новой Каледонии, сразу после ее место занял ярко-красный диск размером с баскетбольный мяч на расстоянии вытянутой руки.

Флотилия двинулась в глубь системы.

Гэвин Поттер договорился с Хорстом Стейли поменяться гамаками. За это ему пришлось целую неделю стирать за двоих, но оно того стоило: гамак Стейли висел рядом с иллюминатором.

Вернее, когда сила тяжести создавалась вращением, он висел не рядом, а над иллюминатором, врезанным в цилиндрический «пол» кают-компании. Поттер ложился лицом вниз и с наивной улыбкой на вытянутом лице подолгу разглядывал сквозь сетку гамака проплывающие по кругу звезды…

Уитбрид лежал в своем гамаке в диаметрально противоположном конце кают-компании. Он уже несколько минут наблюдал за Поттером и наконец заговорил:

— Мистер Поттер…

Гардемарин-новобранец лишь повернул голову.

— Да, мистер Уитбрид.

Заложив руки за голову, Уитбрид задумчиво продолжал наблюдать за ним. Он прекрасно понимал, что чувства, которые вызывает у Поттера завораживающе огромный диск Глаза Мурчисона, лучше не трогать, но не мог удержаться. Тем не менее, несмотря на все подколки, Поттер оставался неизменно вежлив. Сколько он, интересно, будет еще терпеть?

Время от времени офицеры устраивали на борту «Макартура» званые вечера, обеды и прочие увеселения, но теперь там и без гардемаринов хватало участников. Гардемаринам приходилось развлекать себя самим.

— Поттер, как я помню, вас перевели на «Макартур» с Дагды, перед тем как мы отправились на перехват зонда…

Что-то в голосе Уитбрида заставило Хорста Стейли, тоже свободного от дежурства, перевернуться в гамаке — бывшем гамаке Поттера — и прислушаться. Уитбрид заметил это, но не подал виду. Поттер наконец повернулся к ним и моргнул.

— Да, мистер Уитбрид, верно.

— Знаете, кто-то все-таки должен вам сказать… Никто ведь до сих пор об этом не подумал… Во время вашего первого же полета на борту «Макартура» мы чуть не нырнули в звезду типа F8. Надеюсь, это не испортило вам впечатлений от службы.

— Отнюдь. Я до сих пор не могу этого забыть, — вежливо ответил Поттер.

— Я, собственно, вот к чему это говорю: на самом деле мы далеко не в каждом рейсе падаем на звезды. Скорее даже редко. Я подумал, что надо вам все-таки объяснить…

— Но, мистер Уитбрид, разве мы сейчас не собираемся повторить этот маневр?

— В смысле? — Такого поворота Уитбрид не ожидал.

— Ни одному кораблю Первой Империи не удалось найти точку перехода от Глаза Мурчисона к Мошке. Видимо, они и не очень старались, но можно предположить, что какие-то попытки делались, — серьезным тоном произнес Поттер. — Я совсем недавно в космосе, но это не означает, что я какой-нибудь неуч, мистер Уитбрид. Глаз Мурчисона относится к классу красных супергигантов, это очень рыхлая звезда размерами с орбиту Сатурна в Солнечной системе. И вполне вероятно, что точка перехода к Мошке — если она вообще существует — находится внутри звезды. Вы согласны?

Хорст Стейли приподнялся на локте.

— Похоже, он прав. По крайней мере это объясняет, почему она до сих пор не отмечена на картах. Все знали, где ее следует искать…

— Но никто не захотел этим заниматься. Разумеется, он прав, — без энтузиазма согласился Уитбрид. — И мы как раз туда направляемся. Боже! Опять…

— Вот именно, — сказал Поттер, улыбнувшись, и снова отвернулся к иллюминатору.

— Ну надо же, какое совпадение! — проворчал Уитбрид. — Можете мне не верить, но, честное слово, в Космофлоте это случается не чаще, чем в двух рейсах из трех… — Он на секунду умолк. — И даже так получается слишком уж часто.

Флотилия остановилась у размытой короны Глаза Мурчисона. На таком расстоянии от центра звезды ее тяготение почти не ощущалось, и можно было не думать об орбите: пройдут долгие годы, прежде чем корабль действительно упадет на звезду.

Танкеры состыковались с боевыми кораблями и начали перекачивать горючее.

Между Горацием Бери и астрофизиком Бакманом возникла странная и какая-то… зыбкая, что ли, дружба. Бери время от времени задумывался, чего же Бакману на самом деле от него нужно…

Глядя на Бакмана — худого, угловатого, костлявого, — можно было подумать, что он попросту забывает есть, причем по нескольку дней кряду. Никто и ничто из того, что Бери считал реальным миром, его в общем-то не интересовало. Люди, время, власть, деньги — Для Бакмана все это служило лишь средствами, которые можно использовать для изучения внутренней, тайной жизни звезд. Зачем такому человеку компания торговца?