Читаем без скачивания Звериной тропой - Николай Инодин

Что Романа поражает в настоящих людях, это количество талантливых личностей. По его оценке их было процентов сто, не больше. Не только Голодный Лосось, который, между прочим, уже почти стал Хромым Лососем. По крайней мере, так его многие зовут, и неулыбчивый мужик на это имя отзывается. Пацанёнок Пыжик, приставленный к кузне в качестве привода к маленьким мехам, не только не стесняется спрашивать обо всём, что делают взрослые у него на глазах, он вполне к месту подсказывает кое-какие решения, до которых не додумался сильноучёный чужак из-за края мира. Мышке, и той два раза ничего показывать не приходится, схватывает на лету и способы готовки, и ухватки шитья и сапожного мастерства. Да, сапожного, в этом племени вся обувь выходит из женских рук. Мышка, наводя порядок в яранге, нашла Ромину кожаную одежду и самодельные сапоги со шнуровкой на наборной кожаной подошве. Долго пытала Романа, как, что и зачем он делал, зачем деревянные колышки (нет слова гвоздь в языке настоящих людей) в подошве, для чего на пятке лишние с её точки зрения слои кожи приделаны. Объяснять «на пальцах» получалось плохо, и Рома старую изношенную обувку разобрал на составные части. А через два дня увидел, как Мышка, сидя над двумя комплектами кожаных заготовок пытается придумать, как их лучше соединить между собой. Причём второй комплект явно был вырезан по размеру Мышкиной ножки. Пришлось подарить женщине своё шило, и вырезать две пары сапожных колодок.

Набор плашек для плетения корзин достался Мышке на третий день совместного проживания. А ранцы из кожи для походов в тундру бабы себе ещё до того сделали.

Всё новое и полезное эти люди перенимали моментально, такое впечатление, что дураков среди них и не водилось никогда. Для себя Шишагов это объяснил тем, что живущее в самых трудных условиях племя так и не вышло из-под действия закона естественного отбора. Выживали лишь самые умные, сильные и здоровые, хоть и не в великом числе. Много поколений подряд. Результат Романа впечатлил.

Вспомнив, как пришлось стоять, уперев копьецо в снег в ожидании несущейся на него туши хозяина льдов, отлил из бронзы наконечник для охотничьей рогатины, как он её себе представлял — широкий листовидный наконечник на длинной втулке с выступами, чтобы раненый зверь не мог, насадив себя на древко, добраться до охотника. Не спрашивая ни о чём, Хромой Лосось повертел отливку в руках, и заявил:

— Древко из нашей берёзы не пойдёт. Гнётся. А из плавника ломается. По другому как-то нужно. И вот тут и тут канавки сделать.

— Зачем? — удивился Роман.

— Тогда наконечник рану не полностью заткнёт, зверь быстрее истечёт кровью, не так долго держать нужно.

— Древко можно склеить из разных пород дерева. Тогда и гнуться будет несильно, и сломать будет тяжело.

— Хорошо — кивнул Хромой Лосось — Потом покажешь.

Возясь в кузне и литейке, Роман не забывал и себя — все инструменты делались в двойном количестве, для Романа и для племени. Так что и шило взамен подаренного он восстановил, и небольшой пилкой (не намного длиннее ножа, но ведь пригодится) обзавёлся. Удалось изготовить и несколько корявых напильников. Долго мучился с тиглями, пытаясь получить слиток с отверстием внутри, но в конце концов добился успеха. Из этого слитка отковал себе небольшой стальной молот. Странно, но на нём после шлифовки даже узор какой-то получился. Когда дошло до обработки железа, безжалостно пустил в переплавку и заново отковал оба своих ножа, беззастенчиво заимствуя формы и идеи у местных жителей. По крайней мере, теперь не стыдно их из ножен доставать. Сами хозяева металла предпочли из стали заказывать топоры, Каменный Медведь так и сказал:

— Нож и копейный наконечник и из бронзы достаточно хороши, а дерево рубить и тесать твоим топором намного удобнее. Бронзовые быстро щербятся.

Можно было подумать, что Роман с утра до вечера делится с аборигенами навыками и умениями, но такое предположение было бы вдвойне ошибочным. Во-первых, перерыв длился не всю ночь, во-вторых, занятия для Ромы никто отменять не собирался. Только забеги стали проходить в тесной компании местного юношества. А количество партнёров по спаррингам с оружием и без оного сравнялось с количеством мужчин в стойбище.

Постепенно Шишагов притерпелся к тому, что его всё время окружают незнакомые и едва знакомые люди, внутренняя сигнализация уже не орала об опасности благим матом, требуя немедленно уходить или драться. А вот комфортное мироощущение возвращалось только в яранге или в кузнице. О каком комфорте может идти речь, когда от трёх до пяти крепких мужиков по очереди и попарно лупят в тебя тупыми стрелами с полусотни шагов, убегать нельзя, а для защиты есть только старый добрый посох из железного дерева? Количество полученных синяков хоть и уменьшалось от тренировки к тренировке, но много медленнее, чем хотелось бы.

Каменный Медведь, настоявший на таком виде занятий, сумел добиться только того, что Роман решил, что с его нынешним навыком бега подобное геройство неуместно. Врагов можно и поодиночке душить.

С лодкой было сложнее. Шишагов достаточно долго пытался примирить два своих желания — хотелось плыть быстро, но при этом жить долго. Для скорости нужна большая площадь паруса, значит, высокая мачта. Но идеи, как присобачить киль к кожаной байдаре, не было. В этом случае шанс опрокинуться при резком порыве ветра увеличивался вместе с площадью парусов. А маленький парус — медленный ход, значит, припасов нужно больше, значит, лодка тяжелеет, и идёт медленнее, получается сказка про белого бычка. Неожиданно выход подсказала Мышка. Задумчивый вид временного мужа её любопытство выдержать не смогло, и она выпытала причину раздумий в самый удобный для этого момент — когда Рома уже не мог сопротивляться расспросам, но ещё не уснул. После чего удивилась его непрактичности:

— Не хочешь лодку перегружать, пусть припасы рядом плывут! И уснула с чувством исполненного долга (даже двух). Шишагов только плечами пожал: «баба, что с неё взять». А утром дошло — припасы за бортом можно не только в кожаных мешках хранить! Тримаран, вот решение! По той же технологии, что и байдара, изготавливаются два поплавка меньших размеров, и увязываются с лодкой в одну конструкцию! Только расстояние до поплавков не должно быть большим, а соединительные балки нужно будет делать по принципу веника — из связок нетолстых жердей, тогда конструкция на волнах не развалится. Так и мачту можно повыше сделать!

Каменный Медведь не подвёл. После того, как Роман объяснил, что он хочет сделать, несколько мастеров принялись вырезать, пришивать и привязывать к байдаре недостающие детали. Самому Роме осталось только смотреть и пытаться подсказывать. Да ещё сделать и установить мачту, руль и паруса придумать. В результат байдара где-то на треть длины с носа и столько же с кормы оказалась полностью затянута кожей. Этакие незаливаемые трюмы, попасть в которые можно только распустив сложную шнуровку на клапанах. Мачта в два человеческих роста высотой была пропущена в отверстие в специальной доске, привязанной к бортам наподобие лавки для гребцов, и упиралась в конструкцию, привязанную к килю и паре шпангоутов одновременно. Паруса два. Один, основной, треугольный, с нижним гиком, им будет легко управлять в одиночку, если потребуется идти под углом к ветру. Второй, прямоугольный, можно будет поднимать при попутном ветре. Сами паруса сшиты из скоблёной оленьей кожи. Из-за того, что этот материал склонен растягиваться, его пришлось укрепить ремешками из кожи моржа, вшитыми в края парусов. На всякий случай ещё и поперёк паруса несколько нашили, это уже местные мастерицы постарались. Для такелажа Шишагов планировал использовать кожаные ремни, но Хромой Лосось отсоветовал — растянутся, придётся всё время подтягивать.

— В море нет ничего лучше верёвок из вяленых моржовых кишок — сказал он, и Шишагов решил положиться на вековой опыт. Уж материала для таких верёвок на стоянке хватало, собак кормили.

С кормы до самого сиденья тянется длинная рукоять руля, как она называется, Шишагов запамятовал. Под рукоятью выгнутая деревянная дуга с выемками, к которой рукоять можно будет привязывать — спать как-нибудь придётся, не один день плыть. Вдоль бортов привязаны мешки из снятой целиком тюленьей кожи. Перед отплытием их надуют, по Роминым расчётам, этого хватит для сохранения плавучести, даже если лодку зальёт водой до самых краёв.

На расстоянии полуметра от основного корпуса, крепятся два поплавка, сделанные по той же технологии, что и сама лодка, но полностью закрытые. Соединены все три части тримарана двумя поперечными балками, набранными из тонких стволов «заговорённой» берёзы. В благодарность за помощь Каменный Медведь отдал Роману все выращенные к этому времени копейные заготовки. Поверх балок на нескольких продольных жердях укреплён плетеный из ивовых прутьев настил, выбравшись на который пассажиры смогут слегка размяться. Вокруг площадок даже было сделано невысокое ограждение из натянутых между стойками канатов. Они, если что, и упасть помешают, и придавали конструкции кое-какую дополнительную прочность.