Читаем без скачивания Ящик водки. Том 3 - Альфред Кох

— Опять же с подачи журналистов, заметь.

— Неважно, с чьей, важен факт.

Фридман говорит, что не верил тогда, что государство это все легализует. Он был уверен, что такого не может быть — чтоб государство отдало богатства за бесценок. А помнишь, Путин, перед тем как посадить Ходорковского, говорил на встрече с олигархами: не надо забывать, что люди не сами по себе стали миллиардерами, просто им разрешили таковыми стать, назначили, и все. Видимо, он ту ситуацию и имел в виду, с залоговыми аукционами, когда людям говорили — «ты бери, а ты не лезь».

— Понятно. А кто Вяхирева назначил миллиардером без всяких залоговых аукционов? А Смоленского — кто? А Гусинского? Тоже без всяких залоговых аукционов! Он говорил, что никогда не участвовал ни в какой приватизации, — только у него вдруг бесплатно частота для канала оказалась, без всякого конкурса. Он это почему-то не считает приватизацией! И он, с пафосом, раздувая ноздри, кричал про несправедливую приватизацию! А кто миллиардерами назначил массу других людей?

— Я откуда могу знать?

— Значит, все-таки не залоговые аукционы их назначали! А между прочим, Потанин и Ходорковский к залоговым аукционам подошли, имея каждый больше ста миллионов денег. Кто их назначил? А кто Сосковца назначил богачом? Или того же Святослава Федорова? Уж это точно долларовый миллионер…

— Так миллионер, не миллиардер же.

— А с точки зрения учительницы, которая на помойке валяется—у нас же это собирательный образ народа, — один хер, миллионер или миллиардер.

— Ну, в общем, да.

— А любимый президентом Сережа Пугачев как стал миллиардером? Ни в одной приватизации не участвовал. Ни в одной! Только с бюджетными деньгами работал. Как банкир.

— ОК. Насколько я понял из твоей прочувствованной речи, залоговые аукционы — это кристально чистая, честнейшая операция. На пользу Родине. Типа, там нищие умные энтузиасты поделили громадные богатства совершенно бескорыстно. Поделили между посторонними людьми. Великодушно. Им хватило морального удовлетворения. Счастье же не в деньгах. Себе никто ничего не взял. Такое происходит сплошь и рядом. Это естественное человеческое поведение. Мы же все-таки гомо сапиенсы, а не какие— Нибудь волки позорные.

— Я уже устал спорить на эту тему. Язык не поворачивается.

— Я, кстати, тут пока не спорю. Я формулирую твою позицию, как я ее понял, а ты подтверди или опровергни.

— В режиме диалога доказывать это бессмысленно. Я напишу комментарий. Подробненько расскажу, как это получилось. И почему получилось именно так.

— А подсуживание на аукционах, о котором столько писали?

— Хм, хм, хм… Подсуживание…

— Ну что ты хнычешь? Взрослый ведь уже мальчик.

— Да. А конкретные примеры подсуживания есть?

— Да ты лучше меня должен помнить, кого больше долбали. И за что. Вот у меня «Связьинвест» всплывает в памяти.

— А это не залоговый аукцион! Это ж 97-й год! Во, во, блядь, видишь, какой он, национальный миф! Так и хочется в тебя телефоном запустить.

— Я, кстати, про эти аукционы тогда не писал.

— Но ты носитель этого мифа.

— Я в этом не спец и по этому вопросу с Фридманом совещался. Он объективно о них может судить — как человек, который в них не участвовал.

— Ты его слушай больше. Еще как участвовал! Он был допущен до аукциона, но не внес задатка. Денег не было. А без задатка ему не дали участвовать. И еще потом в одном он участвовал. Вместе с Потаниным.

— А мне один госчиновник сказал: «За то, что Фридман не участвовал в залоговых аукционах, он в расстрельных списках будет последним». Ну, как?

— А он сам, по его версии, какой будет по очереди в расстрельных списках?

— Я думаю, он полагает, что будет эти списки редактировать. По специальности будет задействован.

— Я понял, понял!

— Значит, говоришь, за писательское дело тебя сильней давили.

— Конечно. Меня за аукционы вообще не ебли. Только задним числом их приплели к писательскому делу, потому что писательское совсем разваливалось, и начали это туда тащить. — А помнишь, ты говорил, что чувствуешь себя мудаком оттого, что не брал взяток, когда работал в правительстве? Это ты залоговые аукционы имел в виду?

— В том числе, конечно.

— А там какая была механика?

— Ну, это долго описывать.

— Ну так и опиши. Я так понимаю, что ты в теме и я тебе не должен подкидывать наводящие вопросы?

— Я абсолютно в теме.

— Ну, смотри же, не подкачай. Всю правду расскажи.

— Да, да. Я все расскажу.

Комментарий

Это только кажется, что правда с борется ложью. На самом деле, это одна правда борется с другой правдой.

Я не могу даже перечислить все претензии, которые есть у публики по отношению к залоговым аукционам. И распродали по дешевке, и рассовали по своим, и черта в ступе. В принципе что-то в этом духе я предполагал в самом начале. Я готовился к жесткой полемике. Оттачивал аргументы. Выстраивал логику. Я был в форме. Я был готов. Но… Полемики не получилось. То есть она бы получилась, если бы она была. Но ее не было. Все вдруг сразу решили, что и спорить тут нечего: воры-взяточники — и точка.

А заготовленные аргументы так и пылились на полках памяти. И неумолимая логика так и осталась не умоленной, поскольку никто даже и не пытался ее услышать, найти изъяны, предложить другую взамен этой.

Забыли многие из государственных деятелей, кто непосредственно участвовал в этом мероприятии, что они в нем участвовали. Что по окончании — звонили, благодарили. Говорили, мол, герой, спас страну, Родина тебя не забудет. Так и было. Не забыла. Лучше б забыла… Ей-богу. Ну да ладно. Давайте все по порядку. Несомненно, лучше поздно, чем никогда.

Что такое 1995 год? Мы помним — это был год парламентских выборов. Это год, предшествовавший президентским выборам (об этом особо — в следующем, 1996 году). Когда практически в самом его начале, ночью 1 января 1995 года, начался штурм Грозного. Это год, когда коммунисты и жириновцы полностью контролировали Думу. Это год… Да, впрочем, чего это я. Все помнят, что это был за год. Всего девять лет назад. Постойте, как девять? Боже мой! Неужели уже девять? Да, да, девять. Дети, которые родились в этом году, сейчас уже ходят во второй класс. А мне тогда было 34 года. Какая прелесть…

А что было со страной? С нашей страной — Россией. Вы, нынешние наши критики, взахлеб распинающиеся в верности нынешнему правителю, вы помните, что с ней было? Какая она была? Или «распродали-рассовали, воры-взяточники» — этого достаточно, чтобы спокойно пинать Ельцина? Мешать с дерьмом Чубайса? Меня, грешного, поминать недобрым словом? Или все-таки попробуем разобраться, что и у кого украли, кому и куда рассовали? Небезынтересно, правда ведь? Или настоящим патриотам знать историю собственной страны необязательно? Или это знание заменено трескучим «ату, держи вора»? А вам не рассказывали, кто эту фразу кричит громче всех?

Бюджет. Да вот хотя бы и он, родимый. Куда без него? Например, доходы бюджета в 2004 году — около 96 млрд. долларов, расходы — 93 млрд., профицит, соответственно, — 3 млрд. А что было тогда, в 1995 году? Тогда было веселее: доходы — около 37 млрд. долларов, расходы — примерно 52 млрд., дефицит, таким образом, — 15 млрд. А страна-то все та же — 145 миллионов народу. Тогда даже чуть больше было.

Наши оппоненты, конечно, могут взять и соврать. Например, так: мол, у вас такой маленький бюджет был, потому что вы хреново налоги собирали. Вот мы надавили на олигархов — и нате, пожалуйста, в два с половиной раза больше собираем. Наиболее очевидное возражение с нашей стороны хорошо известно: в 1995 году баррель нефти стоил около 15 долларов, а сейчас — 34 доллара. Но ведь даже если не использовать этот самый убойный аргумент про мировые цены на основные статьи нашего экспорта — нефть, газ и металл, то и без этих аргументов не стыкуется у них. Не стыкуется в главном.

А главное заключается в том, что в 1995 году олигархов не было. В промышленности сидели «красные директора», которые годами (!!!) не платили ничего. Держали огромную социалку и, прикрываясь ею, ныли об отсрочках, льготах и прочей дребедени. Рассказывали, что за ними многотысячные коллективы, что мы — мальчики в розовых штанишках, что реальной жизни не знаем. Черномырдин в меньшей степени, а Сосковец и все отраслевики в правительстве были за них горой. Коржаков с Барсуковым их прикрывали, не давали в обиду. Сами же директора, эти матерые товаропроизводители, и сейчас живут неплохо, поскольку воровали они на каждой тонне, на каждом кубометре. А вот бюджет был такой, какой был. Сковырнуть этих архаровцев усилиями собственника-государства было невозможно ни под каким предлогом. Они постоянно ползали из кабинета в кабинет по Белому дому, по Кремлю, по Старой площади и лоббировали, лоббировали, лоббировали. Клялись в любви к Ельцину, демократии. Говорили, что подход у них государственный — какой и должен быть. Да разве ж мы не понимаем? Реформы, рынок… Всю жисть, отец родной, только об этом и думали… Госплан паскудный — вот ведь гадость какая! То ли дело — рынок. Ну, первое время — трудности, понятное дело. А как же без них? Мне бы освобождение от налогов, а? В связи с неизбежными трудностями. Я ведь объяснил — город на мне. Детсады, ясли, свинокомплекс, дом отдыха в Крыму. Как зачем? Всем миром строили, жалко отдавать — пропадет. Ну, хоть отсрочку… Можно? Спасибо! Огромное! Рынок, рынок… А как же? Без рынка никуда! Господи, счастье-то какое — демократия, рынок. Сбылось, наконец. Ой, батюшки, а время-то сколько. Ну вот, везде опаздываю… Век бы с вами сидел разговаривал. Да бежать надо. Ну, я пошел? Ладушки? Все, убегаю…