Читаем без скачивания Проект «Аве Мария» - Энди Уир

Ладно. Как бы я поступил на их месте? Я эридианец. И хочу построить туннель, ведущий к странному кораблю землян. Но я не знаю, из чего сделан его корпус. Как добиться плотной, герметичной стыковки? Мое знание ксенонита бесспорно, но я понятия не имею, как соединить его с «землянином» или из чего там сделан их корабль? Я отправил землянину ксенонитовые модели. Теперь он знает, что есть у меня. Но я до сих пор не знаю, что есть у него.

Нужно послать эридианцам кусочек корпуса «Аве Марии»! И объяснить, что это образец корпуса моего корабля.

— Решено, — говорю я, обращаясь к самому себе.

Не знаю, хорошая ли это идея или, наоборот, кошмарная, но я собираюсь отколоть кусочек от корпуса «Аве Марии». Хватаю набор инструментов для внекорабельных работ. Я его давно обнаружил в лаборатории, в ящике 17Е. Инструменты вставлены в специальный пояс, который крепится к скафандру. Стратт с командой постарались, чтобы экипаж имел под рукой все необходимое на случай ремонта корпуса. Обычно такими работами занималась Илюхина, но ее больше нет.

Неожиданно вспоминаю: Илюхина была нашим бортинженером, нашей феей с гаечным ключом. Что ж, теперь ее место займу я. Забираюсь в скафандр и выхожу за борт. Снова. Постоянное мотание туда-сюда немного утомляет. Надеюсь, задумка с туннелем сработает. Поочередно перестегивая фалы, медленно продвигаюсь вдоль корпуса. В голове тем временем крутятся мысли… А какой, собственно, смысл строить туннель? Вряд ли эридианская окружающая среда пригодна для людей. Мы не можем просто соединить оба корабля туннелем и пожать друг другу руки. Скорее всего, там тонны аммиака. К тому же нельзя забывать о высокой температуре. Оба цилиндра обжигали, когда я брал их в руки.

Путем несложных расчетов выясняю: во время сорокаминутного путешествия к борту «Аве Марии» первый цилиндр потерял порядка 100 градусов Цельсия, а то и больше (в зависимости от его температуры в момент запуска от эридианского корабля). Достигнув моего корабля, капсулы все еще оставались горячими. Значит, при старте они были по-настоящему раскалены до температуры, которая… на порядок выше точки кипения воды.

Знаю, не стоит увлекаться гипотезами, но, елки-палки, я ученый, а это инопланетяне. И я буду строить гипотезы! Вопрос: температура окружающей среды у эридианцев выше, чем точка кипения воды? Если да, значит, я прав! Зона обитаемости — полная чушь! Вода в жидкой фазе необязательна для возникновения жизни!

Да, я должен озаботиться «первым контактом с разумными инопланетянами» и «спасением человечества». Но, черт возьми, могу же я буквально пару минут насладиться тем, что оказался прав, хотя никто мне тогда не поверил!

А вот и подходящий участок корпуса. Я позади обитаемого отсека, в котором поддерживается давление, и гораздо дальше той части, где корпус начинает расширяться. Судя по моим расчетам, я сейчас около пустого топливного бака, в котором ранее были астрофаги. Если пробить корпус здесь, по идее это не возымеет последствий.

Я беру молоток и стамеску. Не самый изящный способ, но больше ничего в голову не приходит. Я прислоняю стамеску под углом к корпусу и немного стучу по ней молотком. Тут же появляется небольшая вмятина. Вскоре я пробиваю верхний слой обшивки.

С помощью молотка и стамески вырезаю из корпуса шестидюймовый кружок. Внутри проложен еще какой-то материал. Я чувствую, как в него упирается стамеска. Наверное, изоляция. Пытаюсь поддеть стамеской кружок, чтобы извлечь его из корпуса. Внутренний слой держит крепко, но потом вдруг поддается, и образец корпуса выстреливает в космос.

— Черт!!!

Прыгаю за ним и успеваю схватить кружок за миг до того, как мой страховочный фал натягивается до отказа. Делаю глубокий вдох, понимая, как глупо себя повел, и потихонечку подтягиваюсь вдоль фала к кораблю. Глядя на кружок, замечаю, что с внутренней стороны к нему прилегает легкий вспененный материал. Наверное, пенопласт. Или нечто более сложное.

— Надеюсь, ребята, вы все видели. Больше я этот трюк повторять не собираюсь, — говорю я и бросаю образец корпуса в сторону «Объекта А».

Поскольку я проделал все прямо перед эридианцами, они догадались, что я посылаю им образец корпуса. Надеюсь, этого хватит для воплощения их задумки. Я даже не знаю, хотели ли эридианцы получить мой образец, нужен ли он им. А вдруг они сейчас пялятся в свои экраны и бормочут: «Вот идиот! Неужели он проткнул корпус своего корабля? Зачем?!»

Я остаюсь за бортом и наблюдаю, как в лучах тау-света кувыркается кусочек обшивки. Многорукий робот на корпусе «Объекта А» скользит вдоль рельсов, готовясь принять посылку. Затем, выбрав позицию, замирает и, когда образец оказывается в зоне досягаемости, ловит его точным движением.

А потом, клянусь богом, машет мне! Машет одним из своих манипуляторов! Я машу в ответ. Он тоже машет. Так, ладно, это может продолжаться весь день. Я удаляюсь в шлюзовую камеру. Ваш ход, ребята.

* * *

Они не выходят на связь слишком долго, и мне становится тоскливо. Обалдеть! Я торчу на борту космического корабля в системе Тау Кита, дожидаясь, когда мои новые знакомые, разумные инопланетяне, продолжат наш диалог… и скучаю. Люди обладают потрясающим свойством адаптироваться к необычным явлениям и воспринимать их как обычные.

Изучаю панель управления радаром, пытаясь понять, какие еще в ней заложены функции. Покопавшись в настройках конфигурации, наконец обнаруживаю искомое: параметры сигнала об опасном сближении. Сейчас значение выставлено на 100 километров. Достаточно разумно. Расстояния между объектами в космосе насчитывают миллионы километров. Или хотя бы десятки тысяч. И если вдруг какой-нибудь камень окажется в пределах сотни километров от вас, это серьезная проблема.

Меняю значение на 0,20 километра. Волнуюсь, что система не позволит установить столь малую величину, но нет, все нормально. До «Объекта А» 217 метров. Если эридианцы окажутся ближе 200 метров или отправят очередную посылку, у меня сработает сирена. Выплываю из пилотского кресла. Больше не нужно сидеть тут и пялиться в экран. Сигнал из командного отсека даст знать, если «Объект А» сделает что-нибудь интересное.

Перемещаюсь в спальню.

— Питание! — командую я.

Манипуляторы извлекают из тайничка в потолке коробку и кладут мне на койку. Как-нибудь надо будет забраться туда и проверить запасы еды. А пока я отталкиваюсь от потолка и пикирую к койке. На упаковке, промаркированной «День 10 — паек 1», снизу приделана липучка, которая удерживает коробку на простыне. Открываю крышку: внутри буррито.

Не знаю, чего я ожидал, но ладно. Буррито так буррито. Увы, оно холодное. Фасоль, сыр, немного томатного соуса… все довольно вкусно, честное слово. Но комнатной температуры. Либо экипажу