Читаем без скачивания Кто там во тьме? - Маргит Сандему

И тут я услышала тона. Не музыку, а именно отдельные тона. Намного красивее, чем вся музыка мира.

Все рассказывают примерно то же самое. Однако мой рассказ существенно отличается от них.

Как правило рассказывают о том, что навстречу выходят умершие родственники, которые и принимают вновь прибывших.

Меня там ожидал мой помощник. Глаза его излучали любовь. Я была совершенно спокойна, так мне было хорошо. Он протянул ко мне руки, и мы пошли навстречу друг другу. Я знала, что вернулась домой. Это был самый сладостный момент в жизни.

Но вдруг я снова оказалась в тоннеле, меня протащило назад и я снова оказалась на больничной койке. Первое что я услышала, были слова врача: «Боже, да она жива!»

Сначала я ужасно расстроилась. Я уже была дома, а теперь вынуждена вернуться назад. А я не хочу! Ни за что!

Тут до моего сознания дошли крики ребенка. Постепенно стали возвращаться все чувства и инстинкты. У меня прекрасный муж, которым я дорожу; у меня есть маленький сын и только что родилась дочь.

Передо мной вся жизнь.

Я хочу жить.

Хочу распорядиться жизнью!

Так я вернулась.

Потом я была близка к смерти еще раз, но это состояние было недолговременным. Рассказывать особенно не о чем, разве что вот маленькая деталь: в тот момент меня посетила странная мысль. «Ну-ну, дружок, погоди умирать. У тебя в голове еще восемнадцать романов о Роде Людей Льда! Что будет с ними, если ты сейчас умрешь?»

Очень интересная мысль. Я раньше никогда не задумывалась над тем, что вместе с людьми умирают и все их еще не рожденные мысли и планы.

Умирает молодой художник, а с ним множество задумок… Может, одна из них могла стать эпохальной… (я не имею в виду свои книги).

Инженеры, изобретатели, политические деятели… Часто их мысли оказываются важнее их самих.

А может, мне приходила такая мысль в голову и раньше? Наверняка я думала об этом раньше, тогда, когда умерла моя мать. Она была прекрасным человеком. Или когда мой брат покончил жизнь самоубийством, всего двадцати девяти лет от роду. Попробую собрать все лучшее в их характерах и жизни и культивировать дальше. Не знаю насколько мне это удастся, но мысль, несомненно, хорошая.

Я рада, что стала жить дальше. Жизнь богата и многообразна, в ней всегда есть что-то новое. Человек молод до тех пор, пока ему есть чего ждать от жизни.

Когда пишешь «сагу…» или нечто похожее, когда в повествовании полно сверхъестественного, хочешь – не хочешь, а встречаешься с массой интересных людей. Самыми интересными из них являются, несомненно, некий феномен в области паранормального шведка Сесилия и ее брат, доктор Лейф Лундберг.

Они считали, что я никак не могла написать «Сагу…» самостоятельно. За мной должен был кто-то стоять и внушать мне свои желания.

Я уже давно задумывалась именно над этим вопросом. Сесилия отметила, что в моем повествовании слишком верно отражены большинство из паранормальных явлений, которые я бы никогда не смогла описать, если бы пользовалась только своим вдохновением.

И мы с Сесилией решили встретиться в Стокгольме.

Должна сказать, что идя на встречу я была настроена весьма скептически. Существует много разновидностей парапсихологии, к которым я отношусь резко отрицательно. Например, к спиритизму!

Люди, занимающиеся исследованием сверхъестественных явлений, хотели бы как можно больше узнать об этой стороне жизни, которая так трудно поддается изучению.

Можно относиться к этому серьезно, а можно считать салонной игрой. Все зависит от вашего настроя. Но с огнем лучше не шутить. Если человек проводит слишком глубокие исследования, или стал фанатиком, его легко вывести из равновесия.

От некоторых вещей лучше воздерживаться. Скажем, не стоит записывать голоса духов на магнитофонную пленку. Я была один раз на прослушивании такой записи. Впечатление было не из приятных. В отчетах из разных стран мира описывается глухой старушечий голос. Считается, что это злой дух. Когда мы услышали подобный голос, тотчас прекратили эксперимент. Спиритизм очень опасен.

Опасен и так называемый поднос «оуйа». По этому подносу от буквы к букве двигается стакан. Многие в это верят и очень пугаются. Когда спрашивают, что двигает стакан, часто слышат в ответ «Сатана». Для молодых людей со слабыми нервами это может иметь серьезные последствия. Я даже слышала об одной девушке, которая покончила жизнь самоубийством после подобного глупого эксперимента.

А в девяносто девяти случаях из ста ответ произносит кто-то из участников… А в сотом случае… Я слышала одну очень неприятную историю о том, как у одних молодых людей в доме кто-то поселился. Нет, давайте оставим мертвых в покое!

Поэтому я заранее была настроена против Сесилии. Я не знала чем она занимается. А в этой области так много шарлатанов.

Я была приятно удивлена. Сесилия оказалась очень живой и приветливой женщиной, специалистом своего дела. Чувственная, веселая и довольная. Я натерпелась страха во время обеда в одной из гостиниц Стокгольма. Сесилия тоже пошла на обед, на котором я встречалась с коллегами, работниками издательств и директорами. Когда Сесилии показалось, что становится скучновато, она издала настоящий ведьмин крик «Хо-хоо» так, что по залу прокатилось эхо.

Все отнеслись к этой выходке с юмором.

Смущает иногда и ее словарный запас. Говоря «вульгарный», она имеете виду «грандиозный», «валтлон» у нее значит «дворянин», а под «ностальгическим» имеется в виду «импульсивный». Так что иногда понять ее совсем не просто.

Тогда, три года назад, между нами завязались хорошие дружеские отношения. Сесилия приехала в гости в Вальдрес. В горах у нас есть летний домик. В нем живет такое количество привидений и призраков, что некоторые члены семьи просто не могут там находиться. В то время как другие не замечают ничего. Мы взяли Сесилию в горы, ничего не рассказав ей о привидениях.

Еще не входя в домик, она наклонилась и пробормотала: «Их тут полным-полно!». И стала расспрашивать, не было ли совершено на этом месте убийство. Или, может, судилище, жертвенник? Мы не знали ответов на эти вопросы, однако попросили ее очистить место от всякого зла. Сесилия объяснила, что не может этого сделать. Потому как здесь есть представители подземного мира, коренные жители. А их тревожить она не имеет права.

Домик справедливо звался Ведьмин Холм. Тут всегда было неспокойно. Люди видели, как зимними вечерами вдруг зажигался свет в окнах. Многие рассказывали, как рядом с моим отцом на холм часто поднималась женщина, по виду очень похожая на ведьму. А когда начинали приглядываться, видели только одного отца.

Возвращаясь с дачи, мы позвонили по сотовому телефону своей дочери, которая знала Сесилию еще по Стокгольму.