Читаем без скачивания Дневники Химеры - Макс Ридли Кроу

– Что именно? Я в пророков не верю. И в предсказания всякие тоже.

– Конечно. Рациональное мышление досталось тебе по наследству. Поэтому там, в подземелье, из множества вариантов ты выбрала правильный ответ.

В его словах Нике почудилось какое-то обвинение, и она, испытывая желание защититься, огрызнулась:

– Хочется верить, что я тоже к своим мозгам имею отношение, и не зря училась. Предсказания Нострадамуса можно трактовать, как душе угодно, не говоря о трудностях дословного перевода. Ну а что первично: предсказание или его осмысленное осуществление вторым лицом – вообще бесконечный спор.

– Известно, что Адольф Гитлер был большим поклонником мистики, и взял пророчества Нострадамуса за основу своего образа. Но есть один момент. Нострадамус – еще одна фикция Созидателей. Их агент. К тому же многие его якобы пророчества – подделка, удачно подложенная уже после свершившегося. Сохранить бумагу и чернила, чтобы вовремя ими воспользоваться – не так сложно.

Ника не стала возражать. Она и прежде считала, что людям нужны предсказания только для нагнетания собственного суеверного ужаса. От скуки. Еще ни одно государство не заключило мирное соглашение, руководствуясь пророчеством Нострадамуса, зато население снабжено его мрачными прогнозами и запасается консервами.

– Ты помнишь историю да Винчи. Многие его изобретения на самом деле принадлежат другим, менее известным людям, а впервые громко звучат только в паре с его фамилией. Заслуженное своим умом и талантом влияние было основной причиной, почему именно ему предстояло популяризировать водолазный костюм или колесницу смерти. Технологии было разработаны кем-то задолго до рождения гения, но Леонардо их улучшил, доработал и предложил общественности. То, что было выгодно Созидателям.

– Откуда такая уверенность?

– Это известный факт, просто не каждый станет интересоваться. Имя да Винчи стало брендом в нашем мире. Но скажи, ты знаешь многих ученых, кто, делая чертежи, не попытался бы испытать на себе свои разработки? Взлететь в небо! Опуститься на морское дно! В то время это покруче американских горок и прыжка с парашютом.

– Возможно, он это делал? – предположила Ника.

– И ему удивительно везло не разбиться и не утонуть, – хмыкнул Алекс. – К прочим достоинствам следует добавить поразительную удачу.

– Это у тебя что-то личное, да? Завидуешь?

Алекс покачал головой, оставаясь неожиданно серьезным:

– Я удивлен. Каждый день поражаюсь тому, в какой лжи мы живем благодаря Созидателям. А еще тому, скольким людям это безразлично.

Ника пожала плечами:

– Слушай, ты сегодня ел гамбургер, а где-то в другой точке мира в этот момент защитники животных агитировали за вегетарианство. Тебе же тоже плевать.

Алекс посмотрел на нее так, словно она только что призналась в сообщничестве с тамплиерами или продала душу дьяволу, или совершила одно и другое сразу.

– Когда крушат дома в центре города, начинают войну, уничтожают с лица земли народы, играют в богов – это не так весело. Ты помнишь людей в том клубе? Все они погибли, чтобы Созидатели получили тебя. Чтобы ты исчезла, умерла. Это их методы, им плевать, сколько будет жертв, главное – сохранить информацию.

– Эй, полегче, – возмутилась Ника, почувствовав внезапный страх. Он так смотрел и говорил, словно видел перед собой врага. У нее мурашки побежали по коже и захотелось отодвинуться как можно дальше. – Что я-то могу сделать?

– Сделай всем нам одолжение, – его тон стал сухим и безжизненным, – постарайся узнать секреты Лорин поскорее.

– Я же пытаюсь!

– Плохо пытаешься!

Их спор был прерван появлением Сэб. Она перевела взгляд с сурового Алекса на расстроенную и разозленную Нику:

– Анимус готов. Когда сможешь…

– Хоть сейчас, – буркнула та, поднимаясь.

– Представь память как женскую сумочку, – говорила Сэб, провожая ее в фургон. – Покопайся там хорошенько, чтобы найти то, что нам нужно.

– Ну, конечно, – натянуто улыбнулась Ника. – Ведь у каждого из вас такой богатый опыт! Сколько сеансов ты прошла?

Сэб нахмурилась, но не ответила. Ее собеседница тут же пожалела о том, что вспылила. В конце концов, это Алекс вывел ее из себя. Какие-то бестолковые обвинения на ровном месте. Будто это она спрятала проклятые архивы.

– Какие у него проблемы? – пробурчала она, ложась в аппарат.

Сэб прекрасно поняла, о ком вопрос. Она наклонилась, чтобы подключить датчики. Ее лицо было напряжено и молчание было достаточно красноречивым, чтобы понять – ответа можно не ждать.

– Когда-нибудь, – не слишком весело улыбнулась Сэб, прикрепляя последний датчик к пальцу Ники. – А теперь расслабься и сосредоточься на вопросе. Думай о нем. Думай об архивах.

Западная Бенгалия. Муршидабад. 1757 год

Сочный вечер был полон пряных ароматов. Ночные птицы уже затянули свои трели, первые звезды стали сверкать на небосводе. Одних сумерки склоняли ко сну, других – к любви, третьих – к злодейству. И ни один из соблазнов ночи не действовал на стражников, выстроившихся у входа в мавзолей Аливарди-хана, правителя, покинувшего этот мир много лет назад. Лишь когда его внук, Сирадж уд-Даул, открыл дверь и вышел на порог, стражники сменили позу, чтобы склониться, и проследовать за владыкой.

Несмотря на свой юный возраст – всего двадцать четыре года – наваб Бенгалии, Бихара и Ориссы часто наведывался в последнее пристанище своего предка. Кто-то пустил слух, что правитель просит совета усопшего. Удивляться не стоило: возможно, дух Аливарди-хана и дает подсказки своему потомку. Иначе как объяснить его стремительные победы?

Злые языки поговаривали, что молодому правителю не дает покоя кровавый путь к престолу. Но пусть благословен будет тот владыка, что ступал иным путем, если, конечно, таковой найдется.

Сирадж уд-Даул не так давно прибыл в Муршидабад из Форта-Уильяма, который отбил у англичан. И почти каждый вечер являлся в мавзолей. Сплетники шептали, что это слишком часто даже для почтения, но другие бы могли им возразить: кто укажет меру уважения?

В этот раз, еще не успев попасть во дворец, правитель стал свидетелем странного происшествия. Стражники силой пытались оттащить от ворот женщину, одетую в бесформенные одежды. С головы до ног она была укрыта грубой тканью, годящейся разве что для пошивки мешков. Заинтересовавшись происходящим, наваб приблизился.

– Кто это? – спросил он у начальника охраны, вышедшего ему навстречу.

– Нищенка, мой господин, – ответил тот, поклонившись. – Грязная попрошайка.

– Она оскверняет мой путь, – брезгливо заявил Сирадж уд-Даул. – Уберите ее.

Солдаты были готовы исполнить приказ, они не слушали крика несчастной. Как вдруг чей-то голос – похоже, оказавшегося поблизости воина – произнес:

– Это не нищенка, а монахиня. Вы же не станете убивать человека веры.

Наваб так и не узнал, кем был этот советчик. Повинуясь любопытству, свойственному молодым годам, он подошел ближе и заглянул в лицо, скрывающееся под капюшоном из грубой ткани. На него смотрели прекрасные зеленые глаза и принадлежали они невероятно красивой женщине. Пускай она бледна, как и все те английские потаскухи, но она не походила на них, как мягкие локоны ее огненных волос не были похожи на космы нищенок.

– Кто ты! Отвечай! – приказал он на родном языке.

Каково же было его удивление, когда незнакомка ответила ему:

– Я паломница, монахиня церкви Девы Марии. Моя миссия – молиться за мир на этой земле. С тем я обхожу ваши владения, благословенный владыка. И прошу простить меня за это вторжение.

Говорила она сбивчиво, язык был ей чужой, к тому же она была напугана. Сам не зная, почему, наваб отдал приказ отпустить ее.

– И ты много где побывала? – спросил он.

– Почти на всем этом берегу, – ответила она.

Наваб хмыкнул, рассматривая ее с головы до пят, и величественно махнул рукой:

– Вера – это душа народа, душа земли. Кем я буду, если не позволю человеку, отправившемуся в столь долгий путь ради высокой цели, отдохнуть, утолить голод и жажду.

Стражи были несказанно удивлены щедростью своего владыки, но безропотно исполнили его приказ.

Тем временем, паломница вслед за навабом прошла в ворота. Порыв ветра сорвал капюшон с ее головы, но она тут же поправила его.

– Как твое имя, странница? – спросил владыка, останавливаясь неподалеку от скамьи. Один из слуг возник словно из воздуха, чтобы стряхнуть опавшие лепестки, листья и пыль с мрамора и подложить подушку, прежде чем правитель присядет.

– Анна, – ответила та.

По щелчку пальцев наваба девушке подали фрукты и воду, а он позволил ей сесть на землю.

– Скажи мне, Анна, не случался ли на твоем пути город Чанданнагар?

– Я не так давно покинула его стены, – подтвердила она. – А после – шла, пока ноги держали, беспрестанно молясь о том, чтобы наши народы прекратили лить кровь.