Читаем без скачивания Исповедь послушницы (сборник) - Лора Бекитт

Пабло Мелья, сорок один год. Вел разгульный образ жизни, имел много женщин. Обвинен в ереси. Признался в преступлении под пытками. Во время сожжения на костре выкрикивал проклятия в адрес Церкви и ее служителей. Будет гореть в аду! Развратникам не место на этой земле и в Царствии Небесном.

Габино Манко, пятьдесят два года. Ремесленник, отец четырнадцати детей. Проклинал служителя инквизиции. По свидетельствам незаинтересованных лиц отказался дать ему взятку за место торговать своими изделиями близ церкви Святого Франциска. Трудолюбивый и честный человек. Тайно выведен из тюрьмы. Выданы средства для существования на новом месте.

Бланка Тано, тридцать два года, монахиня обители Святой Терезы. Обвинена в связи с дьяволом сестрами из зависти к ее благочестивым деяниям. Устроена под иным именем в женский монастырь Толедо.

Хуана Риос, двадцать семь лет. Торговала собой. Обвинена в богохульстве женой одного из сеньоров, с которым имела связь. Предлагала себя служителям инквизиции в обмен на свободу. При допросе была подвергнута пытке водой. Умерла в камере, предположительно от удушения, при неизвестных обстоятельствах».

– Хватит, Ниол! – взмолилась Паола. – Найди страницу, где говорится о моих родителях!

Он искал, искал изо всех сил, зная, что у них мало времени, и наконец нашел.

– Паола, Армандо был влюблен в твою мать!

Ниолу было неловко читать эти простые и вместе с тем проникновенные строки, но он должен был это сделать:

– «Асусена Альманса, прекраснейшая из женщин, избежала бесследного исчезновения. Она не канула в небытие, она продолжает существовать в этих записях, в моем сердце, в душе и теле своей дочери, невинной девочки, заботу о которой я решил на себя принять. То будет чистая, светлая, совершенная, воистину божественная любовь, которая пристала моему сану. Господь уберег меня от греха. За это я поплатился своим земным счастьем…»

– Какой ужас!

– Он хотел уехать с твоей матерью и с тобой в Новый Свет, но несчастная повесилась.

– Это он довел ее до самоубийства!

– Не знаю, – задумчиво произнес Ниол. В словах Армандо ему почудились странная, пленяющая душу искренность и простота.

– А отец, что там сказано об отце?!

– «Мануэль Фернандес заключен в мадридскую тюрьму за покушение на жизнь Армандо Диаса. Срок заключения – двадцать лет». – Ниол поднял глаза и заметил: – Прошла всего половина. Если он вообще еще жив.

Паола заплакала. Она оплакивала мать, отца, все то, что Армандо у нее отнял как жестокий хищник, чем сумел поживиться как бессовестный вор.

– Сколько лет я жила рядом с чудовищем и не подозревала об этом!

Ответ Ниола пригвоздил ее к месту:

– Он не чудовище.

– Ты его оправдываешь?!

– Просто я считаю, что Армандо – плод политики государства, порождение общественного мнения, того, что каждый день и каждый час навязывают людям, о чем твердят на всех проповедях. И если нам с тобой удалось уберечься от этого, то мы, можно сказать, спасены.

– Как нам это удалось?!

– Я всегда слушал свою мать, а она – особенная. Ей наплевать на все, что творится вокруг. Ты выросла в замкнутом мире. Сам того не ведая, Армандо избавил тебя от многого, в том числе и от главного – необходимости быть похожей на остальных.

– Он чудовище! – упрямо повторила Паола. – Он отнял у меня родителей.

– Как думаешь, – спросил Ниол, – что означает фраза: «Тайно выведен из тюрьмы»? Армандо спасал тех, кого считал невиновным? Мне давно известно, что он обладает способностью внушать людям то, что захочет. Он мысленно приказывает, и человек его слушается.

Девушка задрожала, сраженная могуществом того, чего не могла постичь, и промолвила:

– Не знаю. А как же мы?!

– У моей матери есть своя сила, она передалась мне. Я не умею управлять людьми, но могу защитить себя. А ты… от тебя Армандо хотел любви, однако это чувство невозможно внушить.

Они перенесли инквизитора в его спальню. Ниол убрал дневник в ящик бюро, запер замок и повесил цепочку с ключом на шею Армандо. Потом молодые люди прошли в комнату Паолы.

– Я сделаю все, чтобы вызволить своего отца из тюрьмы! – задумчиво произнесла девушка.

– Клянусь моей любовью к тебе, – сказал Ниол, – если Мануэль Фернандес жив, он выйдет на свободу!

Глава V

Устои монархии несокрушимы, инквизиция непобедима – Энрике Вальдес слышал об этом с детства и не сомневался, что это действительно так. Однако с некоторых пор молодой человек не знал, что делать с собственным сердцем, ибо оно не желало подчиняться ни указам Святой службы, ни повелениям короля.

Он не мог представить, что такое возможно; однако, сколько бы Энрике ни твердил себе, что пережитое им в военном лагере под Галерой – обычное приключение, которому не стоит придавать значения и о котором следует забыть, сердце говорило другое.

Он не находил себе места из-за печальных слухов, которыми был наводнен Мадрид. В тех областях, которые мориски некогда превратили в цветущий сад, теперь было пусто и голо. Города и деревни стояли разоренные и покинутые, прежде считавшиеся плодородными земли не возделывались, поля не засевались, сады дичали.

«Почему мы повсюду несем разрушения? – спрашивал себя Энрике. – Разве можно восполнить потерю такого количества людей, оправдать бесцельное расхищение стольких богатств?»

Он с горечью узнал о том, что во время переселения в горы на севере Испании множество морисков погибло от невыносимых тягот долгого пути. Проливной дождь, мокрый снег и ледяной ветер довершили то, что не довели до конца завоеватели. Люди голодали; многих убивали или захватывали в плен разбойники, чтобы продать в рабство. Энрике не сомневался в том, что Мария разделила участь этих несчастных.

Молодой человек гулял в районе Прадо, где росли прекрасные тополя, а воздух освежали многочисленные фонтаны. Здесь собиралось изысканное общество, в котором Энрике должен был чувствовать себя своим, но отчего-то оно казалось ему совершенно чужим. Тогда он спускался к реке Мансенарес, берега которой простой народ облюбовал для своих пикников, и блуждал там, но косые взгляды тех, кто расположился в тени, на редкой траве с кувшинами вина и незамысловатой снедью, заставляли его убраться восвояси.

Энрике говорил себе, что ему надо найти постоянную любовницу или наконец жениться, и присматривался к дамам – к тем, кто прикрывался вуалью, и к тем, кто раздвигал занавески кареты, выставляя свою красоту напоказ. Однако мысли о них навевали на него тоску и скуку.

На заседаниях королевского совета молодой человек с трудом заставлял себя делать вид, что хотя бы немного интересуется происходящим. Король крайне редко присутствовал на подобных собраниях, ограничиваясь представлением письменных рекомендаций. Филипп II ревностно следил за тем, чтобы не попасть в зависимость к отдельным советникам, какие бы интриги они ни плели.