Читаем без скачивания Таксист. Российская империя - Иван Дмитриев

— Сколько нам осталось?

— Двадцать минут, — сквозь зубы процедил лысый.

— Останови машину.

Дождавшись, когда мы остановимся, я положил руку на плечо спящему солдату.

— Просыпайся.

Парень, дёрнувшись, неуверенно осмотрелся вокруг. И с удивлением смотрел на своего командира.

— На улицу, оба!

Выбравшись следом за ними, я окинув их фигуры и кивнул удовлетворённо. Повернувшись к солдату, я проговорил:

— Раздевайся, одежду на землю.

Подхватив его автомат, я, не отрывая взгляда от лысого, краем глаза следил за солдатом. Дождавшись, когда он снимет брюки и верх, я протянул ему автомат.

— Если этот лысый дёрнется, стреляй в него.

Сам же я принялся переодеваться в солдатскую форму. Висела она, конечно, на мне комично и была на несколько размеров чем нужно, но это была мелочь, с которой я был готов смириться.

— Отдай ему автомат.

Сам же сконцентрировался на офицере. Для безопасности встав за его спиной.

Получив в руки орудие, лысый дёрнулся в сторону меня. Силён чертяга.

— Замри! Я не угроза для тебя.

И хотя он замер, но руки нет, нет. Но пытались повернуть автомат в мою сторону.

— Убей его.

Тянуть числа не было, получив в руки оружие он, видать, почувствовал прилив сил и всячески пытался сопротивляться моему внушению. И каждая минута борьбы с ним, очень плохо сказывалась на мне, на лбу появилась испарина и голова начала нещадно болеть.

— Убей!

Короткая очередь из трёх патронов и солдат стоявший в одних трусах, упал замертво в траву.

Забрав со спины винтовку, я накинул ремень на плечо.

— Едем дальше!

Дальнейшая поездка прошла без эксцессов и вскоре мы стояли возле КПП на въезде в деревеньку. Это был прям такой основательный, крепкий и защищённый от нападения. В землю были вкопаны бмп. Стояли вышки с мачтами освещения, освещая всё вокруг на приличное расстояние.

Нас остановили за пять метров до ворот, объехав бетонные блоки, к нам подошли шесть человек в тяжёлых мпд.

— Не нервничай, отвечай нейтрально. Приехали к Адели.

Лысый, взял документы убитого солдата и вместе со своими протянул в открытое окно к подошедшему солдату. Остальные окружили нашу машины и заглядывали с фонариками под неё. Открывали багажник, двери. Задав нас несколько вопросов, он взглянул на подошедших к нему солдат. Каждый из них, подходя, кивал головой.

— Приезжайте, он в главном доме, — протянул мпдшник наши документы, под звук сдвигающихся ворот.

И вот этот лагерь, поставленный на территории деревни внушал. Да тут были такие же палатки на пятнадцать — двадцать человек, как и в лагере, откуда мы приехали. Но теперь это был целый город, с отдельной территорией под палатки, отдельно стояли контейнера. Всё было огороженной сетчатым забором. Были огромные световые матчи, стояли наблюдательные вышки.

Сама же деревенька была, на двадцать — тридцать домов. Но будем честны, большинство домов, были давным-давно покосившимся и развалившийся.

Мы остановились возле двухэтажного дома из бежевого кирпича. Возле дома стояла устаревшая копия Мерседеса эс класса, на багажники которой было написано Руссо-Балт пятьсот шестьдесят. А рядом стоял такой же джип, на котором мы и приехали. ыйдя из машины, я потянулся осмотрев дом. На первом этаже горел свет.

— Иди вперёд. Если встретит Адели, спроси один он или нет.

Открыв калитку, лысый вошёл внутрь. Шагая следом за ним, я расстегнул кобуру и положив руку на пистолет и сосредоточенно смотрел по сторонам.

Двор дома был обжит и чувствовалось, что не так давно тут жила нормальная семья. Порубленные двора, лежавшие под плёнкой и навесом, шпалы, вошли дома. Детские велосипеды, висевшие на деревянном заборе. На бельевой верёвке висела военная форма.

Поднявшись на крыльцо, лысый, отворив дверь, вошёл внутрь. Я же, задержавшись у открытой двери, прислушался к происходящему.

— Андрей Гаврилыч, чем обязан вашему позднему визиту? Я тебе, конечно, всегда рад, но всё же, — раздался знакомый голос.

— Палыч, ты один? — произнёс лысый.

— Ну Катька моя только, но она спит, не услышит нас. Сам же знаешь.

Подняв пистолет, я выстрелил лысому в затылок и шагнул в дом.

— Ну здравствуй, Палыч, — произнёс я.

Мой старый знакомый, бывший сторож и алкоголик в детском доме. Стоял с ошарашенным лицом с которого на пол дома капала кровь и фрагменты от лысого.

— Макс? — сипло произнёс Адели.

— Узнали? Это хорошо. А теперь прощайте, — нажав на курок, произнёс я.

Но выстрела, к моему удивлению, не произошло.

— Вот уж не думал, что встречу тебя тут, — произнёс он, смахивая с лица кровь. — Стрелять не пытайся, в этом доме ты не сможешь причинить вред мне.

— Думаете? — нервно усмехнулся я, бесполезно нажимая на спусковой крючок.

— Знаю. В этом доме постарались на славу. Но ты проходи, пока мы ждём моих людей, успеем перекинуться парой слов. По дружбе, — махнул он рукой разворачиваясь.

Хмыкнув и убрав пистолет в кобуру, я перешагнул тело и направился за хозяином дома.

— Значит, приехал отомстить за свой бизнес? — сев на диван, Палыч, взяв со стола бумажное полотенце, принялся оттирать кровь.

— И за бизнес тоже, — кивнул я, сев напротив.

— А что ещё? — оторвав от лица кусок бумаги, он с удивлением посмотрел на меня.

— Помочь императрице вернуть власть, — хмыкнул я.

А Юрий Павлович рассмеялся. Громко и искренне.

— Ты, ведь всю жизнь был эгоистичным козлом, в приюте плевал на своих товарищей. А, теперь собрался помочь, девке, отец которой зная, что ты в приюте, оставил тебя там?

— Она умеет уговаривать. Особенно в постели, — развёл я руки.

— Ай, молодец! — улыбнулся мужчина. — Затащил её в кровать? Горжусь! Я ведь тебе тогда говорил, бабы сделают всё что захочешь, если сможешь удовлетворить.

— Это не главное. Вы убили Кавендиша, дядь Юр. Он был моим другом.

— Виктор виноват сам, — отрезал Адели. — Он хотел слишком многое.

— Это не важно, — качнул я головой. — Он очень сильно помог мне в штатах и открыл глаза на моё прошлое.

— Значит, Штаты, а мы ведь говорили, уедь в Японию. Там бы ты был в полной безопасности.

— И в Японии побываю, вы не переживайте. Вот вас сейчас убью и отправлюсь туда. Или не туда, — сделав вид, что я задумался. Я прикрыл глаза и сконцентрировался. — На колени!

— Нет…а-а-а-а-а…нет! — закричал Палыч, а следом раздался треск дерева.

— Я! сказал! на! колени! — давил я голосом, открыв глаза.

Палыч лежал между разломившимся кофейным столиком и тщетно пытался дотянуться до меня.

Встав на ноги и обойдя его по кругу, я присел возле левой руки, наступив на неё ботинком.

— Прощайте, спасибо за детство, — взяв его голову в руки, я резким движением свернул ему шею.

Вскочив