Читаем без скачивания Пилот вне закона - Александр Зорич

Двое суток отпуска для лечения душевных травм — это все, что позволили мне судьба и новое начальство.

Начальство, будь оно неладно! Когда уже, когда я буду свободен от всех жизненных долгов?! А то складывается впечатление, что из всего многообразия вариантов люди усвоили лишь то, что именно Румянцев обязан. Румянцев обязан буквально всем! Он должен! А ему никто ничего не должен. Всех прав у Румянцева — рисковать задницей непонятно за что, за удовольствие понажимать кнопки в любимом флуггере. Такая профессия, товарищи!

Ах, ну да! По недосмотру и стечению обстоятельств два дня меня никто не применял. И то под конец едва не свели в психушку, напугав говорящим тигром.

На испытательный срок меня определили в стаю Сантуша. Стая — она же stormo по-итальянски, banda по-испански и Schwarm по-немецки — это так здесь называют эскадрилью.

Комачо немедленно приказал готовить флуггер к вылету на патрулирование.

Мой «Хаген» пережил волнительные события в системе Ташмету без единой царапины, хотя я не был уверен, что без корректной профилактики его двигательная система протянет еще хотя бы неделю. Фигурять пришлось много и знатно. После таких фокусов машину не худо бы поставить на ТО, но покой нам обоим даже не снился.

Пришлось лететь в составе патрульной группы. Нам в довесок дали самодельный флуггер информационной борьбы — «Кассиопею» с громоздким радиотехническим комплексом на борту. «Кассиопея» должна была осуществлять радиоперехват переговоров «Синдиката» в районе Шварцвальда и всячески шпионить.

Что мудро! Если пираты по горячим следам соберутся атаковать форт «Вольный», об этом неплохо бы узнать заранее.

Катались мы восемь часов. Я успел изрядно закостенеть в своем кресле. Организм переключился на минус-энергетический режим, когда все мышцы, включая мозговой пузырь, расслаблены, никаких мыслей, но глаза открыты, а сторожевая точка в районе копчика готова в любую секунду заставить тело реагировать по-боевому.

Через восемь часов прилетел паром и произвел ротацию истребителей.

Я сдал флуггер техникам на ангарной палубе, развинтился из скафандра и побрел в столовую, удивляясь по дороге, сколько я уже видел таких вот ангаров! Вроде бы все разные, но нет — суть одна, и никуда мне от нее не деться.

В столовой я поглощал пищу под сенью пальмы незнакомой модификации и тосковал по сеноксу, которого не принимал уже около месяца. Плохие это шутки для истребителя! Столько времени без сенокса, так ведь можно и сознание потерять при любом запредельном маневре, и кранты!

Я начал размышлять, что сеноксом надо разжиться во что бы то ни стало, за любые деньги. Жизнь-то по-любому дороже! Посреди озабоченных размышлений раздался писк коммуникатора — это Сантуш пробовал себя в роли босса:

— Зайди в инструктажную истребителей. Прямо сейчас. Это на второй палубе, десятый отсек…

— Найду, — бросил я и дал отбой.

В инструктажной уже собралась вся наша стая — девять человек, я десятый. За столом сидел мрачный, небритый Комачо с потухшими от усталости глазами. Из-за напряжения последних дней с него сошел привычный лоск, и он стал похож на того, кем являлся в действительности, — опасного космического волка.

— Ну что, парни, поздравляю! — сказал он, когда все расселись. — Мы летим обеспечивать переговоры.

— Какие переговоры? — поинтересовался незнакомый пилот.

— С Бладом, мать его. Десять истребителей и один транспорт. С их стороны то же самое. Транспорты стыкуются, представители толкуют.

— Это как же так вышло? «Синдикат» собрался идти на мировую? — поинтересовался другой.

— Много думаешь, Смит. Это вредно. — Сантуш помолчал. И, что-то обмозговав, все-таки решил пояснить: — Значит, там вот как вышло. Гай, красавец, вышел на связь непосредственно с Бладом, обвинил его в нарушении Кодекса Граждан Галактики и потребовал собрать большой сход. Вот сейчас полетим утрясать детали, хотя лично мне все это очень не по душе — пахнет подставой.

— Я уж думал, кранты, отвоевались. Если «Синдикату» стали известны координаты форта… — подал голос третий пилот.

— Ни хрена они не знают! — Комачо стукнул кулаком по столешнице. — Или знают, но не спешат лезть. В случае драки нам конец, но и они кровью умоются… Румянцев! В вылет пойдешь на «Соколе», как все. Нельзя чтобы тебя узнали. Парни из «Синдиката» на тебя крепко обижены, могут начать стрельбу — получится нехорошо. Всем все ясно? Тогда по машинам! Через час стартуем.

Взлетать с Зиберты одно удовольствие. Гравитация слабенькая: дал тягу — и машину швыряет вверх, точно пинком громадного сапога. Но вот набор высоты довольно тяжелый: сказывается все-таки наличие атмосферы, причем достаточно нестабильной атмосферы.

На орбите нас подобрал паром, и мы проследовали в некую точку, известную только высоким договаривающимся сторонам.

Все прошло гладко, зря я трусил. «Кассиопеи» состыковались, и Боб Джи Кейн в десять минут договорился с представителем «Синдиката». На блатном жаргоне: «забил большую стрелу».

Отчего я трусил? От убогой матчасти. Истребитель РОК-12 «Сокол» по моим понятиям — антиквариат. К тому же я налетал на нем ровно от Зиберты до парома и от парома до точки встречи. То есть случись что — и мои шансы устремились бы к нулю.

Но пронесло.

На обратном пути Кейн посвятил нас в диспозицию. Военные действия сворачиваются на двое суток. Статус-кво Шварцвальда сохраняется по текущему факту.

Через два дня в Кастель Рохас прибывают делегации «Синдиката TRIX» и «Алых Тигров». Там в спокойной обстановке они договариваются про дальнейшее житье-бытье. Встреча назначена в премьер-люксе гостиницы «Эстеглаль».

Не знаю, отчего Блад так легко решился на перемирие. То ли координаты форта остались тайной, то ли в самом деле не хотел тотальной войны и связанных с ней ощутимых потерь.

В это время Гай составил список участников. Делегацию возглавлял Боб, так как свое инкогнито наш предводитель хранил, да и нелепо было бы заявиться на Цандер с тигром на поводке! Его же не замаскируешь!

Кроме того, для переговоров вылетали следующие авторитетные граждане: Индиана Блюз — командир авиагруппы клана, Роберт Схуддебом — коллега Салмана дель Пино (тот самый белесый толстяк, воздержавшийся во время голосования по вопросу моей кандидатуры), Леопольд Бюлов — капитан «Сумеречного Призрака», главный флотоводец «Тигров», а также Станимир Шкриванич — начфин клана.

Плюс пять человек охраны и я. Вашего покорного слугу кооптировали, чтобы позлить Блада.

Так ваш покорный слуга в который раз угодил на Кастель Рохас. Каковой есть не только мой любимый городишко, но и глубокая лужа неприятностей.

О неприятностях рассказывать интересно, однако я на время покину ваше приятное общество, чтобы вы могли поглядеть, чем в это время были заняты наши многочисленные друзья и доброжелатели.

База «Тьерра Фуэга»

Система Лукреции, орбита планеты Цандер

Подполковник «Эрмандады» Ахилл Мария де Вильямайора сидел в своем офисе и смотрел на спорящих подчиненных. На повестке дня стояла разработка операции «Бледное пламя».

Детали подполковнику в данный момент были безразличны. Его занимал более практический вопрос: как скрыть от непосредственного начальства на Земле собственное бездействие?

Верхи двух крупнейших незаконных вооруженных формирований собираются в секторе его ответственности, их можно разом накрыть, благо дата и место известны, а он, Ахилл Мария, даже не чешется. Точнее, чешется, но по поводу совершенно незначительному: захват или ликвидация чрезвычайно важной персоны — одного-единственного пилота по имени Андрей Румянцев.

Однако другое начальство выдало распоряжение, которое двух мнений не оставляло: пиратов не трогать, Румянцева взять!

Подполковник не раз убеждался в серьезности своего «неофициального» босса, так что шутить с его приказом и не помышлял. Но вот как прикажете втирать очки начальству официальному, сидящему в высоких креслах дирекции «Эрмандады»?

Итак, подчиненные спорили, подполковник молчал, помалкивал и начальник контрразведки капитан Просперо Альба де Толедо, хотя последнее слово было за ним.

«Умен. Умен и толков, — подумал Ахилл Мария, глядя на своего протеже. — Не суетится, дает возможность выговориться всем остальным».

Однако совещание затягивалось. Вопрос ответственный, спору нет, но уж очень тривиальный — взять одного человека, когда точно известно когда и где он будет, несложно. Пора сворачивать говорильню!

Под низким подволоком кабинета раскатились звуки речи подполковника:

— Господа офицеры! Операция находится в ведении капитана де Толедо. Предлагаю послушать его.

Капитан благодарно взглянул на шефа, выдержал паузу, просматривая что-то на своем планшете, причем подполковник был готов спорить, что это был жест чисто театрального свойства. Память у капитана отличалась выдающейся цепкостью.