Читаем без скачивания Последний романтик - Элизабет Гилберт

И он провел неделю в одиночестве, размышляя и каждый день катаясь на лошади по пляжу из стороны в сторону. Его бывшие попутчики спрашивали: «Неужели тебе не надоела эта езда?» Нет. Никогда. Юстас часами ездил на лошади по пляжу и вспоминал путешествие, столкнувшись с непреодолимым препятствием в виде Тихого океана. Его манифест о собственном предназначении пришел в столкновение с географическими реалиями: дальше ехать было уже некуда. Страна кончалась прямо тут, у него под ногами. Всё было кончено. Если бы из-под воды вдруг возник другой континент, Юстас Конвей покорил бы его, а пока…

Лошади вернулись в Северную Каролину в прицепе. Пусть передохнут, решил Юстас. Ему-то не нужен отдых после поездки, но вот его любимец Хобо должен немного расслабиться.

И вот Хобо мирно отдыхал в прицепе, возвращаясь в Северную Каролину, как какая-нибудь знаменитость. Вернув Хобо на Черепаший остров, Юстас несколько месяцев позволил ему спокойно пастись на лугу, прежде чем снова оседлал. Разумеется, после утомительного путешествия жизнь животного на Черепашьем острове текла совсем по-другому. Теперь Хобо был нужен Юстасу в основном для обработки земель, а не для быстрой езды. Он объезжал на Хобо свои территории и использовал коня, когда нужно было таскать бревна или сани с инструментами. Вместе они многое успевали. Оказалось, что Хобо не только может быстро скакать, но и отличается кротостью нрава.

И вот однажды, спустя несколько месяцев после путешествия Беспредельных ездоков, Юстас решил, что пора ему с Хобо тряхнуть стариной и прокатиться с ветерком. И они умчались от стрессов и суеты Черепашьего острова и поднялись в горы. Когда они оказались на высокогорном лугу, Юстас, как он сейчас вспоминает, отпустил поводья, раскинул руки в стороны и позволил Хобо бежать свободно, в свое удовольствие, дыша прозрачным горным воздухом.

Они возвращались домой, довольные и счастливые. Но когда впереди уже показался загон, Хобо споткнулся. Споткнулся на маленьком камушке. Это нельзя было даже назвать несчастным случаем. Прекрасный конь, который проскакал через весь континент, ни разу не заболев и не взбунтовавшись, который взбирался по узким тропинкам на крутые скалистые склоны Аппалачей без единого колебания и всегда понимал Юстаса с полуслова, проявляя редкую сообразительность и готовность подчиняться, просто споткнулся об обычный камень. И сломал ногу: бедренная кость почти переломилась пополам.

– О нет! – вскричал Юстас, спрыгнув на землю. – Нет, пожалуйста, нет…

Хобо не мог перенести вес на сломанную ногу. Он был растерян и все время оборачивался, глядя на нее. И то и дело смотрел на Юстаса, надеясь, что тот подскажет ему, что происходит. Юстас оставил Хобо одного и побежал в офис, где в отчаянии принялся звонить учителям – старожилу гор Хою Морецу и меннониту Джонни Рулу. Юстас обзвонил всех знакомых ветеринаров и кузнецов, и, когда он сообщал им, что случилось, все они подтверждали то, что ему самому было известно: ничего поделать нельзя. Юстас должен убить своего лучшего друга – после всего, что они пережили вместе. Несчастье случилось самым обычным днем, дома, когда они почти подошли к загону…

Юстас взял ружье и вернулся к коню. Хобо по-прежнему стоял на том же месте. Он поочередно смотрел на свою ногу и на Юстаса, пытаясь понять, что же произошло.

– Прости меня, Хобо, – сказал Юстас. – Я очень тебя люблю.

И выстрелил коню в голову.

Хобо рухнул на землю, и Юстас упал рядом. Рыдая, он обнимал коня за шею, пока тот умирал, и говорил о хороших временах, которые у них были, и о том, какой он всегда был смелый и как он благодарен ему. Как такое могло произойти? Ведь они уже почти дошли до загона…

Позднее в тот день – это было тяжелее всего – Юстас вернулся к Хобо, чтобы отрезать у него хвост и гриву. В последующие годы эти волосы будут иметь для него большое значение. Если когда-нибудь он заведет новую лошадь, достойную лошадь, то возьмет волоски из гривы и хвоста Хобо и вплетет их в уздечку для новой лошади, так отдавая дань уважения любимцу. Но сделать первый надрез, потревожить тело друга ножом… это было почти невыполнимо. Юстас плакал, и ему казалось, что груз его горя способен был повалить все деревья в лесу.

Он оставил Хобо там, где тот упал, на растерзание стервятникам. Он знал, что индейцы считают грифа священным сосудом, посредником, при помощи которого дух попадает с земли на небо. Поэтому и оставил Хобо там, где птицы могли бы его найти. И даже теперь, когда Юстас работает в поле и видит парящих в вышине стервятников, он поднимает голову и говорит «привет» – ведь он знает, что Хобо теперь живет на небесах.

С наступлением весны Юстас вернулся к тому месту, где пал его друг, и осмотрел его кости. Он хотел собрать перья, оставленные там грифами, и отнести их в священное место. Но не одни лишь духовные причины привели к останкам коня Юстаса – теперь, когда сломанная кость была очищена от плоти, он хотел как следует ее осмотреть. У него было подозрение, что Хобо сломал бы ногу рано или поздно. Он часто размышлял о том, что Хобо, который в свое время участвовал в скачках, возможно, получил травму, которая и положила конец его карьере; так он достался фермеру из Техаса, и именно поэтому тот готов был продать его по приемлемой цене. Возможно, трещина в кости была у Хобо в течение многих лет, это всегда было его слабое место, и кость сломалась бы рано или поздно.

И действительно, когда Юстас осмотрел побелевшие кости животного, он убедился, что его подозрения оправдались: у Хобо была старая травма. Этот момент, когда Юстас встал на колени и оглядел кости пытливым взглядом, очень важен – он показывает, как даже в минуты горя Юстас Конвей всегда ищет логическое объяснение тому, что произошло. Жизнь продолжается, и даже в скорби всегда содержится урок. Нельзя застревать на месте, и нельзя прекращать сбор информации.

Именно эта неспособность оставаться на месте заставила Юстаса Конвея всего через два года после окончания приключений Беспредельных ездоков предпринять второе, не менее безумное и амбициозное конное путешествие. Потому что всегда нужно стремиться расширить границы возможного, тщательно изучить свое поведение, принять вызов, дойти до предела своих возможностей, чтобы его преодолеть.

Разумеется, маршрут Юстас выбрал другой. Зачем повторяться? – решил он. На этот раз все должно было быть немного иначе. Покорив континент в седле, Юстас решил запрячь лошадей в маленькую повозку и пересечь Великие североамериканские равнины с быстротой молнии, преодолев расстояние в двести пятьдесят миль и проехав через Небраску и Южную и Северную Дакоту до самой Канады, а оттуда направиться в Манитобу, Альберту и к реке Саскачеван, а домой вернуться через Монтану и Вайоминг. Он просчитал, что на весь путь уйдет шестьдесят дней. И на этот раз нашел себе другого попутчика. С ним отправилась его новая подруга. Недавно он позволил себе впервые влюбиться после катастрофического разрыва с Карлой. Прошло несколько лет, но он был готов к новым отношениям. Он был так взволнован из-за новой любви, что вскоре после знакомства с девушкой позвонил мне, чтобы всё о ней рассказать.

– Что за девушка? – спросила я.

– Красивая, умная, добрая и молодая. Наполовину мексиканка. Ты такой чудесной кожи в жизни не видела.

– А как зовут девушку?

– Пейшенс.

– Ну ничего себе![62]

Пейшенс Харрисон было двадцать три года, и она работала школьной учительницей. Несмотря на юный возраст, она была достаточно вынослива, чтобы совершить задуманное Юстасом путешествие. Пейшенс была очень спортивной и прежде возглавляла как капитан команду по хоккею на траве, а еще была отчаянной – исколесила всю Африку, а там условия были тяжелее канадских. Юстас был от Пейшенс без ума.

Он любил ее за ум, добродушный нрав и смелость. Когда она впервые приехала на Черепаший остров, Юстас повез ее кататься на телеге. Он спросил, не хочет ли она поуправлять, и Пейшенс без колебаний взяла у него поводья. В ней было столько задора! «Вот девчонка для меня», – подумал Юстас. А вскоре и вовсе потерял голову – когда увидел видеозапись, как Пейшенс играет в хоккей за студенческую команду. Одна из противниц сильно ударила ее клюшкой, и Пейшенс упала, корчась от боли. У нее было сломано запястье. Но вдруг она встала и попыталась догнать соперницу, хотя рука у нее повисла вдоль тела. Потом снова упала, мучаясь от боли. Но опять поднялась и сделала еще одну попытку, буквально протащила себя по полю, скрипя зубами и отказываясь сдаваться. Юстасу Конвею эта запись показалась самой сексуальной в мире, круче, чем порно.

А еще он влюбился в Пейшенс за красоту. Она была очаровательна. Юстас Конвей всегда завязывал отношения только с красавицами, но Пейшенс, по его словам, была его идеалом. «Можете представить, – говорил он, – что значит быть вместе с идеальной, в твоем представлении, женщиной? Пейшенс родом из Мексики, и у нее темная кожа, темные глаза и белоснежные зубы – самое красивое сочетание в мире. Когда я с ней рядом, меня всегда к ней тянет. Я все в ней боготворю: ладони, тело, губы, уши, блеск ее волос – каждую ее клеточку».