Читаем без скачивания Дезертир - Андрей Валентинов

– Ка-ак? – Титан обомлел. – А-а! Понял! Вы южанин, не иначе из проклятой Жиронды, где все пьют грапп и любят Бриссо. Нет, грапп мы пить не будем, мы будем пить шампанское, хотя один мой знакомый недоносок считает, что оно – яд свободы!

Яд свободы? В этом было что-то знакомое!

– П-прошу к столу, – вставил Демулен. – Все готово.

– И не проси, сами догадаемся, – рявкнул исполин и круто развернулся по направлению к батарее бутылок. – Шарль, разливаешь ты, а то Камилл зальет нас, как обычно, с ног до головы.

Первая бутылка была выпита в мгновение ока, затем открыли вторую, после чего по требованию Титана – и третью, которую он осушил уже сам, без нашей помощи.

– Лучше! – подумав, констатировал гражданин Дантон. – Денек был говенный, но кончается не так плохо… Так вот, о титулах, господа и граждане. Первые два года я в этом вонючем Париже ни хрена не мог заработать. А потом догадался – стал вести дела тех ублюдков, что мечтали получить дворянство. Ну, мы с них и лупили, правда, Камилл?

Демулен улыбнулся. Похоже, это воспоминание доставило ему немалое удовольствие.

– Представляете, гражданин Люсон, последнее дело я выиграл за день до штурма Тюильри! До сих пор помню – какой-то Эссон хотел стать д'Эссоном. Он побыл им часа четыре – пока я не свистнул Барбару с его волками-марсельцами и мы все разом не кинули корону вместе с дворянством и прочей херней в нужник. Ну, марсельцы! Помнишь, Шарль, как мы с ними чуть не подрались? Эти говнюки, гражданин Люсон, только приперлись в Париж, стали требовать девок и водки. Представляете? Толпа в пятьсот голодных вонючих парней, забывших, что такое бритва и полотенце, зато злых, как бесы! Водки я им поставил, а с девками вышла целая история…

Грубое, иссеченное шрамами лицо довольно ухмылялось. Ему было что вспомнить – Титану, свергнувшему тысячелетнюю монархию. Я вдруг подумал, что таким и должен быть Дьявол. Не мелкий бес господина Лесажа, а истинный Дьявол, сумевший искусить Францию и бросить страну против Короля. Огромный, грубый, страшный – и дьявольски обаятельный. Нет, не обаятельный! Это слово казалось слишком слабым. В Титане ощущалась сила, невероятная мощь, способная увлечь любого – и друга, и врага…

Воспользовавшись тем, что гражданин Дантон стал язвить гражданина Демулена, называя его «робеспьеровской рептилией», я подмигнул Шарлю.

– Есть новости? – понял он.

– Святой Патрик. Церковь в катакомбах возле кладбища Невинноубиенных.

– Кой хрен вы там шепчетесь? – грянул Дантон. – Опять заговоры против, мать ее, Республики, Единой и Неделимой? Поскольку эта зеленая свинья Робеспьер уверен, что я главный заговорщик, мне тоже хочется поучаствовать! Или вы просто по девкам собрались?

Мы с Вильбоа переглянулись. В конце концов, помощь нам понадобится, хотя бы чтоб попасть в катакомбы.

– Я хочу написать о парижских подземельях, – начал Шарль. – Там есть…

– …ревматизм! – буркнул Титан. – Черт побери! Почему я не позакрывал к свиньям собачьим все газетенки, пока был министром! Это все ты, Камилл! Свобода слова, свобода слова, мать ее! Писаки хреновы!

Шарль с невозмутимым видом выслушал сию грозную тираду, а затем поднял руку, словно ученик в классе.

– Слова сказать не дадут! – рыкнул исполин. – Да понял я, понял! Вы чего, вампиров искать собрались? Полгода назад является ко мне один говнюк, англичанишка гребаный. Кинг, кажись, его звали… Нет, не Кинг. Стокер, что ли? И давай молоть, что, мол, гражданин Дантон, давайте изведем вампиров, которые из трудового народа кровь пьют. Я, мол, все вампирские места знаю, и в катакомбах самое их гребаное кубло!

– А-а! П-помню! – Демулен усмехнулся. – Он н-не Стокер и не англичанин. Мак-Каммон, шотландец из Глазго…

– Один хрен! Думал его с лестницы спустить, а потом пожалел и говорю – приведи ко мне одного вампира, тогда поглядим…

Внезапно мне показалось, что Титан рассказывает эти байки не зря. Небольшие глаза смотрели из-под густых бровей трезво и внимательно. Титан был непрост. Впрочем, в ином случае он и не стал бы Титаном.

– Приходит он через неделю, язык на плече, словно за ним с борзыми гнались. Выследил, кричит. Живет один, совсем рядом, днем спит, ночью по крышам лазит, а на вид – чудище чудищем. Плюнул я, говорю – веди! Привел…

Тут уже засмеялся Вильбоа. Похоже, эту историю знали все.

– И кто же это оказался? – поинтересовался я.

– Байи, наш бывший мэр. Худой, как смерть, глаза красные, одевается в черное, днем спит, а ночью на звезды смотрит – астроном, мать его! И рожа жуткая, испугаться можно с непривычки. Ну, я захожу – и в лоб: ты, гражданин Байи, вампир и кровь людскую пьешь! А он: гражданин Дантон, наши политические разногласия я в таком тоне обсуждать не собираюсь!

Когда мы отсмеялись, гигант махнул рукой:

– Ладно, Шарль, пропуск я тебе сделаю, только ты там не увлекайся. Мы катакомбы не зря стережем. Вампиров там нет, зато швали разной полно. И недорезанные всякие прячутся. Там, говорят, пара ходов есть – за город ведут. Смекаете?

Объяснений не требовалось. Городские заставы надежно охранялись, и такой ход мог спасти жизнь не одному десятку «недорезанных». Не зря «синие» стерегут входы! Пропуск мне, собственно, и не нужен, но я буду не один, а предъявлять удостоверение национального агента в присутствии Шарля не хотелось.

– Мы и сами там ходили, – хмыкнул Титан. – В прошлом августе. Зараза де Манд, которого я потом приказал шлепнуть, перекрыл весь центр. Пушки, говнюк, поставил! Ну, жалко стало ребят на распыл посылать, я и тряхнул одного субчика, что в старой Ратуше штаны протирал. Он мне карту принес – древнюю, еще с ришельевских времен. Так мы по катакомбам до самого Тюильри два батальона перебросили. У швейцарцев дворцовых мозги из ушей полезли, когда наши ребята, как черти из преисподней, выползли на свет божий перед самыми воротами. Ну, мы им мозги эти и вправили! А сейчас подумаешь – для кого старались?! Эти ублюдки тогда под лавками отсиживались, из сортиров не вылазили! Робеспьер, Рожа Зеленая, целую неделю неизвестно где прятался, потом приходит, парик поправляет и давай, засранец, учить про добродетель! Я ему говорю: в Париже хлеба на два дня, в Северной армии – измена, в Вандее резня, а он: главное, мать ее, добродетель, а посему, гражданин Дантон, уступи место тем, кто в отличие от тебя не пьет, не курит и не ругается. Давай, говорю, мы кабинет формируем, возглавляй министерство внутренних дел. Вы бы эту Рожу Зеленую видели! Перепугался и снова – прыг в сортир! Только в сентябре и появился – на готовенькое!.. А ну его на хрен! Шарль, открывай следующую!

Шампанское несколько подняло настроение, и Титан принялся вновь посмеиваться над Демуленом, обвиняя того в прирожденном роялизме. Оказывается, в коллеже именно Камиллу поручали писать стихи к приезду Его Величества. Читал же оные вирши приятель и одноклассник Демулена, которому и доставались все лавры. Правда, однажды королевская карета прибыла в проливной дождь, и вместо лавров Камиллов приятель заработал не менее ведра грязи. Гражданин Дантон видел в этом некую аллегорию, ибо оного одноклассника звали Максимилианом де Робеспьером. Демулен отшучивался, а мне невольно подумалось, что неспроста Титан постоянно поминает Зеленую Рожу. Видать, припекло!

Под этот веселый разговор мы смогли обменяться с Шарлем несколькими фразами. Я предложил не терять времени и завтра же заглянуть в таинственную церковь. А поскольку вдвоем идти скучно, взять с собой гражданина ирокеза. Толку, понятно, с него немного, но будет кому нести фонарь. Кроме того, я ему почти что обещал.

Вильбоа поморщился, но не возражал, добавив, что постарается взять у Жоржа карту – ту самую, времен Ришелье. А поскольку в катакомбах нет ни дня, ни ночи, идти лучше всего под вечер, когда на кладбище Невинноубиенных будет безлюдно.

Пора было уходить, но что-то мешало. Я внезапно понял – Титан. Возможно, я уже не увижу этого человека. Страшного человека, воплощавшего все то, против чего я дрался под белым знаменем армии Святого Сердца.

Воспользовавшись тем, что Вильбоа в дуэте с Камиллом принялись крыть почем зря гражданина Эбера, который, по их словам, являлся истинным позором для журналистского племени, я незаметно подошел к Дантону, пристально разглядывавшему полупустую бутылку, словно в надежде, что оттуда выскочит джинн. Заметив меня, гигант покосился в мою сторону, но ничего не сказал.

– Господин Дантон, – негромко произнес я. – Можно вас?..

Титан бросил быстрый взгляд на Демулена и Вильбоа, домывавших до полной белизны кости издателя «Отца Дюшена», и медленно встал.

– Давайте поговорим, сударь. Хотя, видит бог, это бесполезно…

И он, и я понимали друг друга. Конечно, Титан давно уже догадался, с каким трудом я выговариваю «гражданин». И наш разговор действительно бесполезен, но все-таки…

Мы отошли к окну, Дантон быстро оглянулся и вздохнул: