Читаем без скачивания Из Парижа в Астрахань. Свежие впечатления от путешествия в Россию - Александр Дюма

«Земля была неустроенной и пустынной, и тьма стояла на пороге бездны. Бог сказал: «Да будет свет!» И был свет».

Оставим Санкт-Петербург расти, по велению его основателя. Пора ему снова выступить в роли генерала. Его ждут Дерпт и Нарва.

Нарва в осаде, все усилия русских разбиваются о три ее бастиона, имя которым Победа, Честь и Слава.

Со шпагой в руке, Петр их берет один за другим. Нарва взята. Но в гуще резни, грабежа и насилия Петр набрасывается как ангел смерти не на врагов, а на собственных солдат, которых карает.

― Вы ― грабители и убийцы! ― кричит им он.

И трижды его шпага пронзает и убивает тех, кто отказывается ему повиноваться. Наконец, устанавливается спокойствие. В этот момент к нему приводят взятого в плен графа Хорна. Он ― комендант города, защищавший его до последней возможности. Увидев коменданта, Петр дает волю всему своему гневу: бросается к нему, бьет его по лицу рукоятью своей шпаги.

― Это ты ― причина стольких бед! ― обвиняет он. ― Не должен ли ты был сдаться, зная, что не можешь рассчитывать на помощь?

Затем, показывая ему на клинок своей шпаги, по которому струилась кровь:

― Смотри на эту кровь, ― добавляет он, ― она не шведская, а русская, и эта шпага спасла несчастных жителей города, который стал жертвой твоего упрямства.

И он выкрикнул:

― Хвала небу, мы здесь храбры побеждать шведов, когда нас двое против одного! Надеемся, что однажды они научат нас бить их на равных.

В то время он предлагает мир Карлу XII.

― Посмотрим, когда будем в Москве, ― отвечает тот.

― Ох, ох! ― отзывается Петр. ― Мой брат Карл XII желает лавров Александра; он не найдет во мне Дария.                 

Но Карл не сомневается в победе.

― Мой хлыст, ― заявляет он, ― достанет эту canaille moscovite ― московитскую сволочь не только в Москве, но и в любом уголке мира.

И он изволит, наконец, собственной персоной двинуться войной на пыль, что должна разлететься, едва он дунет в ее сторону.

Первая битва и первая победа при Гродно, казалось, говорят в его пользу, но чуть дальше, при проходе Бибича завязывается серьезная, ожесточенная, кровавая борьба; там, правда, находятся Шереметев, Репнин и Меншиков; наконец, при неглубоком выдвижении за Могилев, его авангард был отброшен Голицыным и отступил впервые с момента вступления в земли древней России. Неожиданное сопротивление озлобляет этого второго [Карла] Смелого, которому однажды придется умереть так же, как первому; он бросается на армию, ведя с собой лишь шесть кавалерийских полков и четыре тысячи пехоты. Московиты отступают; король преследует их пустыми дорогами; там его тучей обкладывают калмыки, копья которых долетают и до него. Два его полевых адъютанта ― они сражались по обе стороны от него ― убиты; конь короля, получив пять ранений, преклоняет колени, и оседает под ним; один оруженосец, предлагающий ему другого коня, убит вместе с предлагаемым конем. Карл всего с несколькими офицерами, съехавшимися вокруг него, продолжает сражаться как пеший воин. Наконец, собственноручно сразив дюжину врагов, он теряет пятерых из своего окружения; он уже может считать, когда один за другим пали эти пятеро, что дальше биться одному и погибнуть на горе трупов, как вдруг, через калмыков с частью своего полка пробивается полковник Дальдорф, спасает короля, который садится на коня и обрушивается на калмыков; те, в свою очередь, обращаются в бегство, и в состоянии полного изнеможения, в каком находится, он гонит их целых два лье.

Обычное везение пока не оставило его, и в этой страшной схватке он не получил даже царапины; но слово царя ― сущая правда: «Карл начинает преподавать войну своим врагам». И неважно, что ужас охватывает Москву: Карл в Смоленске, а Смоленск только в ста лье от Москвы!

Но там у победителя мутится разум. К великому удивлению всей армии, он бросает дорогу на Москву и вместо того, чтобы продолжать марш на северо-восток, удаляется на юг, набирая двухнедельный запас продовольствия для своих людей, и приказывает генералу Левенхаупту присоединиться к нему с 15-тысячным армейским корпусом шведов, провиантом и боеприпасами. У короля около 20 тысяч солдат. С 45-ю тысячами войск, то есть с армией, численностью вдвое превосходящей армию Александра, он завоюет весь мир.

Что, шведы ― не македонцы XVIII века? Сначала он возьмет Украину, где его ждет Мазепа; затем, покончив с Украиной, вернется брать Московию.

Какое затмение нашло на него? Гонится ли за ним призрак Паткуля, которого он только что велел четвертовать, вопреки всякому правосудию? Настолько вопреки, что со дня этой смерти рука Всевышнего отстраняется от него.

Еще раз в его судьбе образуется слабый просвет: на берегах Десны, одного из притоков Днепра. Король Швеции добирается туда, изможденный усталостью и голодом. На противоположном берегу ― восьмитысячный корпус московитов; можно отдыхать, лишь разгромив его.

Берега такие обрывистые, что шведы спускаются по веревкам, затем бросаются вплавь и атакуют восемь тысяч московитов, которые отогнаны и уступают место шведам. Провидение, отворачиваясь от Карла, делает его победителем; если бы он был разбит, то отступил бы, а так его ждет Полтава.

Петр, оставаясь за стенами Москвы, с радостью, смешанной с удивлением, видит, как тот увязает в болотах, углубляется в степи, блудит в лесах и теряет там людей, лошадей, артиллерию, грузы в надежде на пополнение, что должен к нему провести Левенхаупт. Значит, сначала нужно атаковать и разбить Левенхаупта, после этого царь атакует и разгромит Карла: короля после лейтенанта.

Левенхаупт ведет конвой[48] из восьми тысяч фур с деньгами, взятыми в Литве, пушками, порохом, съестными припасами. Он уже перешел Борисфен [Днепр, по-древнегречески] что под Могилевом, продвинулся на 20 лье по дороге на Украину, когда, вдруг, на подходе к Черикову, у места слияния Пруаны и Соссы [?] в один приток Днепра появляется царь во главе 40 тысяч войска. Вместо того чтобы укрепиться и ждать царя с его 40 тысячами московитов, Левенхаупт и его 16 тысяч шведов идут прямо на них. Не от привычки ли побеждать при соотношении сил ― один против пяти?

Таран был ужасным: 15 тысяч московитов легли на окровавленную землю, чтобы никогда больше не подняться.

Петр видит смятение в своих рядах; понимает, что и он, и Россия погибли, если Левенхаупт соединится с победоносной армией Карла. Он спешит в арьергард, составленный из казаков и калмыков, ставит их протяженным линейным заслоном и кричит им:

― Убейте всякого, кто побежит, и меня самого, если я настолько труслив, что побегу!