Читаем без скачивания Милитариум. Мир на грани (сборник) - Андрей Марченко

Последнее, что он увидел перед тем, как захлебнуться, были еще два таких же предмета-торпеды, двигающиеся в пещеру вслед за первым.

Он внезапно понял, что именно так удивило его в этих предметах.

Лица.

Глаза на лицах, повернутых вперед, горели ярким, кроваво-красным светом, освещая людям-«торпедам» путь в толще воды.

С последней искрой угасающего сознания, уже не отличая явь от галлюцинаций, он увидел, как человеческие «торпеды», сложив ладони и выдвинув руки треугольниками впереди головы, врезались в скрытую под водой стену пещеры и затем, почти так же легко, как они передвигались в воде, начали ввинчиваться в толщу горы…

Дитц понимал, что лейтенант Хартвиг – размазня и слюнтяй. Когда (по требованию Эгберса) капитан пояснил свой план, тот возмутился: слишком «жестокой» показалась ему идея командира «Гельбшаттена».

Обсуждение плана Дитца проходило в штабной палатке, где, кроме Дитца, Эгберса и Хартвига, не было никого – секретность миссии «Гельбшаттена», затребованная Ставкой, соблюдалась неукоснительно.

Когда капитан проводил рекогносцировку, он обратил внимание на то, что уровень реки Изонцо в петле, огибающей итальянские огневые точки, находится всего лишь в нескольких метрах от нижних пещер. Постройка временной дамбы ниже по течению позволит поднять уровень воды в реке настолько, чтобы затопить две-три первые пещеры – при этом позиции немецких войск не пострадают в значительной мере, поскольку лишь первая линия окопов окажется под водой, да и то временно. Как только пещеры уйдут под воду, итальянцы будут вынуждены оставить их, и «Гельбшаттен» примется за дело.

Капитан опустил детальные пояснения того, как именно его бойцы проведут операцию по выживанию макаронников из остальных пещер. Он интуитивно понимал, что чистюля Хартвиг, да и Эгберс, как вояки, воспитанные в традициях прошлого века, будут против методов, привычных для его отряда.

Он сказал лишь, что для отвлечения внимания расчетов итальянских батарей и пулеметных гнезд необходимо ввязать их в интенсивный обмен огнем, используя все виды оружия – артиллерию, пулеметный обстрел и аэропланы.

Эгберс тем не менее настоял на докладе Дитца о планируемых действиях его отряда. Капитан не подал виду и тем же ровным, глухим голосом рассказал о приготовлениях «Гельбшаттена».

Его «демоны» пробурят подкопы в породе из нижних, затопленных, пещер, установят фугасы в толще горы, по возможности как можно ближе к огневым точкам, и после их подрыва натурально выкурят макаронников фосгеном. Чтобы обеспечить нужную летучесть фосгена, который был тяжелее воздуха, Дитц планировал смешать ядовитый газ с гелием. Вдобавок, чтобы сделать противогазы итальянских солдат неэффективными, он решил подрывать фугасы вместе с зарядами «агента ДА», дифенилхлорарсина: фильтры английских противогазов, которыми оснащены солдаты пещер, легко «пробивались» аэрозольной взвесью арсина. В течение секунд маски будут сорваны кашляющими, задыхающимися солдатами, и тогда в пещеры пойдет фосген…

Хартвиг переглянулся с Эгберсом и, едва владея собой, сказал, что варварские методы ведения войны никогда не приветствовались в Четвертой дивизии. Некоторое время Дитц молчал, мерно и тяжело дыша; воздух, с шумом выходящий из-под его маски, казалось, постепенно сменялся дымом, и лейтенанту даже почудился запах серы…

Наконец капитан едва слышно сказал:

– Ну что ж… – и единым быстрым движением снял фуражку, наушники, очки и маску.

Хартвиг подавил возглас отвращения. Генерал Эгберс сжал губы и отвел взгляд.

Назвать лицом то, что скрывалось под маской у Дитца, было нельзя. Кожа – если это была кожа… – испещренная рубцами заживших швов и жуткого вида шрамами, бугрилась волдырями и перемежалась язвами в тех местах, где шрамов не было. Несколько неправильной формы металлических пластин из блестящего металла были прикручены болтами на месте челюстных суставов. Большая впадина вместо губ и носа накрыта золотым перфорированным треугольником, края которого стягивали остатки кожи на щеках мелкими пружинами из золота. Самым жутким зрелищем был череп – не белая, но черная кость, без единого клочка кожи, блестящая и отполированная, словно стеклянная… Демонический блеск глубоко посаженных глаз – ни ресниц, ни бровей – усиливал неприязнь.

– То, что вы видите, господа, есть последствия действий многочисленных отравляющих веществ, которые находятся на вооружении противника – дифосген, горчичный газ, хлор… – Дитц привычно и ловко надел маску, очки и фуражку, закрепив ее дугой наушников на гладком черепе. – Если лично вы полагаете, что мы должны отвечать на удар рапиры… – он повернул голову в сторону Хартвига, сделав короткую паузу («Как он догадался?», подумал разведчик), – … легким тычком в грудь, то я оставляю за собой право на выбор ответного выпада.

Капитан сделал шаг в глубь палатки и, не глядя на собеседников, продолжил:

– Мы все – профессионалы, ландскнехты Молоха войн. Не мне напоминать вам, господа, что войну, как выражение воли сильных мира сего, следует вести с запертым на все замки сердцем и умом, отстраненным от традиционных добродетелей людских. Английские пилоты пьют шнапс с нашими асами после того, как сбиты, и посылают им банки с кофе в благодарность за теплый прием… Идиотизм! Ведут ли войну «честными»… – он сделал четкий акцент на последнем слове, – или преступными, с точки зрения мировой общественности, способами, включая отравляющие газы… это не суть важно. Унижение, отвращение, боль, ужас, опустошение, падение цивилизаций, гибель тысяч и миллионов есть результат любой войны, и неважно, какими способами он достигается. Если вы в самом деле считаете себя цивилизованными членами сообщества, давайте прекратим сражаться и запретим войну как метод разрешения конфликтов, – капитан повернулся к Эгберсу и Хартвигу, и холод логики блеснул в стеклах его очков. – Но я больше чем уверен, что вы, как истинные профессионалы, не станете этого делать… Именно поэтому я предлагаю не начинать дискуссию о гуманности моих методов. Надеюсь, вы согласитесь с тем, что неуместно смешивать в кучу высокие идеалы человечества с довольно ограниченным выбором «грязных» методов для убийств, разрухи и прочих бедствий, которые и вы, и я причиняем ему, человечеству, ежедневно!

Последние слова он произнес в полный голос, словно бы подчеркивая свою позицию.

– С вашего позволения, герр генерал, я откланяюсь. Я рассчитываю на помощь ваших людей в строительстве временной дамбы у Терцо, как и на должную огневую поддержку операции. Поутру, лишь только итальянцы покинут две нижние пещеры после затопления, «Гельбшаттен» начнет операцию по обезвреживанию остальных огневых точек. Я гарантирую, что завтра, начиная с пятнадцати ноль-ноль, со скал Изонцо не прозвучит ни единого выстрела, и ваши солдаты после переправы через реку смогут беспрепятственно атаковать Вторую армию Венето с флангов.

Дитц воспользовался замешательством Эгберса и лейтенанта и быстро вышел.

Оба офицера не могли и представить, что у Дитца, помимо решения задачи, поставленной Ставкой, был еще и личный интерес во взятии пещер Изонцо.

Его звали Винченцо Кассини. Дитц охотился за Кассини, лейтенантом-артиллеристом итальянской армии, более трех лет.

Об этом не знал никто, кроме самого капитана и Кассини. Вымуштрованные «демоны» выполняли каждую команду командира, не задавая вопросов, что помогало Дитцу в его поисках.

Его время пришло. Как подтвердили командиру пятый и одиннадцатый «демоны» после допроса «языка», захваченного вчера, Кассини командовал артиллерийской батареей в одной из пещер над рекой…

Вода ушла быстро. Немцы разобрали дамбу после начала артобстрела. К одиннадцати утра, когда орудийная обработка итальянских позиций достигла предела – казалось, скала шаталась после сотен снарядов, выпущенных гаубичной артиллерией Четвертой дивизии, – «Гельбшаттен» уже заложил полтора десятка фугасов в толще горы.

«Демоны» Дитца не теряли времени.

…Эгберс наблюдал за происходящим из бункера на холме. Перископ, наведенный на скалу, не позволял в полной мере оценить масштаб атаки. Генерал с досадой оттолкнул бесполезный инструмент.

Облака разрывов густо покрыли поверхность скалы. Итальянские батареи тем не менее продолжали ожесточенный ответный огонь, сосредоточив его на позициях немецкой артиллерии второго эшелона. Особенно активно работали пушки крупного калибра в двух пещерах, упрятанных в складке горы на северо-восточном обрыве. Достать их гаубицами не удавалось, и попытка выжечь макаронников огнеметами, предпринятая немцами на прошлой неделе, закончилась неудачей.