Читаем без скачивания Книга Асты - Барбара Вайн

Смех, вызванный этим ответом, снова оборвал судья, который пригрозил очистить помещение, если подобное повторится. Но мистер де Филиппис заметил, что женщина, готовая «пойти с любым», не нашла Джона Смарта достаточно привлекательным, чтобы «раздавать ему авансы». Его отвергли, и, возможно, именно поэтому он присутствует на суде как свидетель обвинения.

Это был прецедент для обвинения. (Смотри «Королевское обвинение против Альфреда Эйтина Ропера».)

Мистер де Филиппис:

— Ваша Честь, смею заметить, что этот случай — не для суда присяжных. Нашим законом установлена презумпция невиновности, и она на стороне подозреваемого до тех пор, пока его вина не доказана. В рассматриваемом деле, во-первых, целиком и полностью требуется доказать, что орудие, которым совершено убийство, было когда-либо в руках обвиняемого. Во-вторых, необходимы доказательства, что убийство совершено ранним вечером 27 июля. Едва ли в такое время совершают подобные преступления, кроме того, нет улик, которые указывают, что именно подозреваемый совершил его. В-третьих, у обвиняемого не было никаких мотивов для совершения данного преступления. Причина размолвок с убитой была устранена лечением, которое провел обвиняемый, и прошу вас, Ваша Честь, принять во внимание, что обвиняемый не должен подвергаться риску быть наказанным на основании ранее данного свидетельского показания о попытке отравления. И Вашей Чести решать, необходим ли суд присяжных, чтобы рассматривать дело по обыкновенному подозрению.

Судья мистер Эдмондсон:

— Не вижу основания, чтобы дело не рассматривалось уважаемыми присяжными.

Все видели, как мистер де Филиппис, беззвучно шевеля губами, слегка кивнул, взял еще один чистый носовой платок и поднес его ко рту. Выдержав паузу, он заговорил:

— Сейчас я приглашу обвиняемого и других свидетелей. Мистер Ропер будет давать свидетельские показания, и вам, господа присяжные заседатели, судить его. Мы вызовем его для дачи показаний, и вы увидите человека, которому судьба дважды нанесла сокрушительные удары. Ему, кормильцу и отцу семейства. В наше трудное время он остался без средств к существованию, не по своей вине потерял хорошо оплачиваемую и любимую работу. Женщина, которую он считал преданной женой и верной подругой, изменяла ему. Вы увидите здесь человека, согнувшегося под бременем забот и почти сломленного превратностями и крутыми поворотами судьбы. Все это обрушилось на него, все это он испытал на себе. Но, господа присяжные заседатели, вы также увидите здесь и невиновного человека, который готов рассказать вам правдивую историю своей жизни и недавних событий.

Сейчас я подхожу к рассказу об этой жизни, на всем протяжении которой Альфред Ропер был человеком честным и трудолюбивым, с незапятнанной репутацией, одним словом — джентльменом. Все, что относится к нему, — ясно и понятно. Он как открытая книга, где нет зашифрованных мест или неразрезанных страниц. Эту книгу любой из вас без страха и сомнения мог бы дать своим женщинам. Она целомудренна и чиста. Поэтому позвольте мне прочитать ее некоторые ранние страницы.

Когда Альфреду Роперу было всего лишь шестнадцать, безвременно скончался его отец, и он стал единственной опорой для всей семьи. С поистине женской заботой он ухаживал за престарелой слепой матерью и считал своим долгом обеспечить благосостояние младших братьев и сестер. Только после смерти матери он решил оставить родительский дом в Бери-Сент-Эдмундсе и поискать счастья. По счастливому стечению обстоятельств, у него появилась превосходная перспектива получить место в фармацевтической компании в Лондоне, и он покинул родной Суффолк. Неудивительно, что, проведя детство и юность в кругу семьи, он почувствовал себя в Лондоне наивным чужаком.

После недолгих поисков он нашел жилье, которое, по своей наивности и доверчивости, счел подходящим местом для отдыха после трудового дня. И там, как рано или поздно должно было произойти с молодым мужчиной, он нашел себе жену. Есть ли среди вас, уважаемые присяжные, хоть один человек, кто осудит его за то, что жена, которую он себе выбрал, оказалась не той женщиной, не тем безупречным, чистым идеалом, с которым честный молодой человек может сочетаться браком?

Как бы там ни было, он женился и жил с ней в доме ее матери, на вилле «Девон» на Наварино-роуд в Хэкни. Спустя какое-то время миссис Ропер родила сына, а позже и дочь. К этому времени, когда наивности у Альфреда Ропера поубавилось, он понял, что его счастье не безоблачно. Причина, омрачавшая его жизнь, была хорошо известна и соседям. Миссис Ропер слишком часто нарушала свой супружеский долг, общаясь с другими мужчинами, и у мужа крепла уверенность, что не он отец второго ребенка.

Однако разводиться с женой он не стал, хотя, без всякого сомнения, получил бы развод, а нашел, по его мнению, лучшее решение. Понимая, в чем причина нарушения супружеской верности и будучи достаточно великодушным, чтобы называть это болезнью, Ропер занялся лечением жены. Ему казалось, что лечение идет успешно, он уже не думал о разводе и планировал новую совместную жизнь. Он хотел перевезти семью из предместья Лондона в здоровый свежий воздух сельской местности Кембриджа, где намеревался получить место фармацевта.

Я приближаюсь к событиям четверга 27 июля.

Альфред Ропер договорился с сестрой, что приедет в Кембридж поездом и поживет с сыном у нее в близлежащей деревне Фэн-Диттон, пока не найдет в городе подходящего жилья для себя и семьи. Миссис Ропер должна была выехать к нему через неделю или когда будет найдено жилье. К вечеру указанного дня мистер Ропер попрощался с женой и тещей, взял сына и небольшой багаж и нанял кэб до вокзала на Ливерпуль-стрит. Однако по прибытии он с досадой обнаружил, что забыл дома очень ценную для него вещь, серебряную монетницу, которая принадлежала его отцу и куда он к тому же положил необходимые деньги. Оставив сына и багаж под присмотром носильщика, он тем же кэбом вернулся на Наварино-роуд.

У него, конечно же, был ключ от входной двери, но он, как истинный джентльмен, не позволил себе воспользоваться им в этот раз, что непременно должен был сделать, если бы вернулся с преступными намерениями. Нет, он позвонил в дверь. Этого мужчину, которого вы видите перед собой, обвиняют в самом серьезном преступлении, в котором только может быть обвинен человек в нашем обществе, — в особо жестоком преднамеренном убийстве. Но он даже не пытается скрыть свое присутствие, не проникает в дом, стараясь остаться незамеченным, и, как сказали бы поэты, «не продвигается к своей цели как привидение», а смело и открыто звонит в дверь. И звонок был услышан.

Мисс Флоренс Фишер, служанка, открыла ему дверь и впустила в его собственный дом. Он объяснил ей причину своего возвращения и направился к лестнице, чтобы наверху поискать забытую вещь. Слышала ли служанка позже крики, мольбы о пощаде, шум? Нет, она ничего не слышала. В доме по-прежнему царила тишина и покой. Минут через двадцать мисс Фишер услышала, как за хозяином захлопнулась входная дверь.

Альфред Ропер пешком направился к стоянке кэбов на Кингсленд-Хай-стрит. По дороге он споткнулся о бордюр и упал. Стараясь смягчить падение, он инстинктивно оперся на руку. Это была правая рука, джентльмены, потому что именно правую руку подставляет при падении правша. Именно правую руку повредил Альфред Ропер.

Он замотал пораненную руку носовым платком и продолжил путь к стоянке, чтобы нанять кэб. Обвиняемый вернулся на Ливерпуль-стрит. Этот человек, которого обвиняют в жестоком убийстве женщины ужасным и отвратительным способом, а именно — перерезанием горла, вернулся к сыну и носильщику, который во время его отсутствия присматривал за мальчиком. Он был взволнован не больше, чем этого можно ожидать от человека, который только что неудачно упал и из-за собственной рассеянности пропустил поезд.

В конце концов он приехал в Кембридж без двадцати минут десять вечера и добрался до дома сестры в Фэн-Диттоне.

О том, что на вилле «Девон» произошло несчастье, он услышал впервые в доме сестры, во вторник, 8 августа, когда приехавшие из Лондона полицейские сообщили ему об этом.

Что касается меня, то я не могу понять полицейских методов, примененных в данном случае. Они не искали где-нибудь еще, не расширили границы поиска виновного в этом ужасном преступлении. Нет, уважаемые присяжные. Они просто сделали вывод в характерной для нашего общества скандальной манере, что наиболее вероятным убийцей женщины всегда бывает мужчина, который должен быть ее защитником, опорой и каменной стеной, а именно — ее муж.

Они пришли к такому заключению, но не доказали этого. У обвинения нет доказательств. Принимая во внимание одни свидетельские показания и исключая другие, обвинение ни на шаг не приблизилось к разоблачению Альфреда Ропера как одного из наиболее жестоких и отвратительных убийц современности.