Читаем без скачивания Дневник 1812–1814 годов. Дневник 1812–1813 годов (сборник) - Александр Чичерин

13 января. Вторник.

На местах. Получено распоряжение занять больше помещений под квартиры, чтобы расположиться свободнее.

14 января. Среда.

Вследствие полученного накануне приказа я выступил с моим батальоном в общину Шезо. Поместился я у сельского священника (кюре), хорошего, доброго старика. Здесь мы остались на несколько дней.

16 января. Пятница.

В двух милях от Шезо находится Бурбон-ле-Бан. В компании нескольких офицеров я отправился туда провести день. Я ничего не могу сказать о целебности этих вод, но вид Бурбона жалкий, нам было там очень нехорошо; эта местность не может доставить ничего; гораздо лучше у священника, к которому мы к вечеру возвратились.

17 января. Суббота.

Наконец мы покинули окрестности Лангра, где находились с 10-го числа. Мы шли по направлению к Шомону в продолжение 13 часов при отвратительной погоде. Мой батальон занял квартиры в Буланжи. Нищета в этой местности ужасная, люди лишены самых необходимых предметов, а в Шампаньи умирают от жажды. Квартиры холодные и грязные.

18 января. Воскресенье.

Мы прошли Шомон, главный центр округа Верхней Марны, и заняли квартиры в Лагарманте. Пропустив полк, я остановился немного в Шомоне, но ничего не усмотрел выдающегося, город ничтожный.

19 января. Понедельник.

Приказано стать бивуаками у Коломби, но едва мы расположились, как через полчаса пришел приказ стать по квартирам, вследствие чего мы прошли еще две мили обратно, чтобы стать на квартирах в Мерте совсем близко от Лагарманта. Не лучше ли было нас с места не трогать?

Неприятельские действия в пределах Франции

20 января. Вторник.

Наш корпус выступил в 6 часов утра, направился в Бар-сюр-Об. Пройдя этот город, своротили направо и стали на бивуаках в 8 часов вечера. Все время шла канонада в авангарде. Снег валил большими хлопьями, и дул сильный ветер.

21 января. Среда.

Сражение под Бриенном. Наш корпус снялся с бивуака в 1 час ночи. Направился в Бриенн, чтобы образовать резерв генерала Сакена,[243] вступившего в бой. Действие началось в 8 часов утра. Мы в дело не вступали, так как без нашей поддержки неприятель был совершенно разбит к 4 часам дня. Снег и ветер делали наше положение совершенно невыносимым. К счастью, как только убедились, что победа верная, нас отправили по квартирам. Мы шли дорогой, ведущей в Труа, до деревни Мон-Мартен, где и остановились.

22 января. Четверг.

Мы рассчитывали на дневку в Мон-Мартене, как вдруг неожиданно к полудню получен приказ выступить.

Лука возвратился из Франкфурта, где он оставил Елизавету Сперль, и застал меня еще на месте до выступления нашего полка из Мон-Мартена. Мы шли, рассчитывая остановиться на бивуаках, но получили приказ занять квартиры. Остановились в Монтьерамс. Нам не успели отвести раньше квартиры, поэтому мы занимали их произвольно. Мне досталась отвратительная квартира. Хозяин дома, отец 9 маленьких детей, до того перепугался нашим приходом, что мне пришлось употребить всевозможные средства, чтобы его успокоить. Мы находимся в округе Об, который нисколько не лучше округа Верхней Марны.

23 января. Пятница.

Несмотря на отвратительную кровать, которую я здесь застал, я спал как убитый вследствие того, что накануне сильно утомился, и встал только в 6 часов утра, так как согласно расписанию, полученному накануне, мы должны были идти в самом большом порядке в Труа. Но нерешительность, присущая нашим начальникам, особенно с момента вступления нашего во Францию, не изменила себе и на этот раз. Не замедлил последовать приказ в отмену первого, и мы остались в Монтьерамс. Как было решено, я поспешил подыскать другую квартиру, в которой устроился немного лучше, нежели в первой.

24 января. Суббота.

Мы оставили Монтьерамс утром, чтобы идти в Бургиньон, где мы переправились через Сену по маленькому, очень узкому мосту. Здесь до нас доносились пушечные выстрелы, и скоро получен приказ остановить весь корпус. Затем изменили прежний маршрут и направились на Труа, т. е. по тому же направлению, откуда доносились выстрелы. Погода была хорошая при 10 градусах мороза, что не особенно прельщало стоять на бивуаках. Не прошло и полчаса времени нашего пути в этом направлении, как нам приказали идти обратно, и мы решительно пошли через Бар-сюр-Сен в Полизи, где заняли квартиры.

25 января. Воскресенье.

Выступили в 7 часов утра. Едва я прибыл с моим батальоном в Вилье-су-Пралин, как получил приказание выступить с двумя ротами в Пралин. Здесь я занял квартиры вместе с австрийцами. После полудня приказано всему нашему полку выступить. Лил проливной дождь. Мы выступили в 5 часов пополудни и, пройдя 3 мили (12 верст), остановились по квартирам в 10 часов вечера в Ванле. Я промок до костей и был страшно зол от бесполезных изнурений, которым нас подвергали бесцельно, потому что, в сущности, мы находились все на том же месте.

26 января. Понедельник.

Нас заставили выступить очень поспешно через Шафус в Виль-Моруан, куда должен был стянуться весь корпус, чтобы затем принять участие в атаке Труа, но так как французы вышли из этого города, то дела никакого не было, и, не останавливаясь в Виль-Моруане, мы прошли на квартиры в Шапетр, не очень далеко от Виль-Пралина, так что если бы вчера утром меня не заставили выступить, то мне не пришлось бы трогаться с места.

27 и 28 января. Вторник и среда.

На местах. Отдан приказ всем носить на левой руке белую повязку, т. е. всем союзным войскам.

Уверяют, что это признак того, что мы за Бурбонов.

29 января. Четверг.

Мы сделали 4 мили (16 верст), чтобы занять квартиры в Труа, главном пункте округа Об. Я поместился в предместье Сен-Мартен. Город мне показался довольно большим и хорошо отстроенным, но обстоятельства, равно как и большое скопление людей, не дали возможности приобрести даже самые необходимые предметы. Впрочем, здесь нас приняли очень скверно.

30 января. Пятница.

Мы были уже под ружьем, готовые к выступлению, как получен приказ оставаться. Императорская квартира находилась тоже в этом городе, поэтому я воспользовался случаем поухаживать за графом Аракчеевым, а затем провел весь день в прогулке по городским улицам. Мы столько блуждали вокруг Труа, что мы прозвали этот период нашей кампании Труанской войной. В действительности можно было занять Труа немедленно после Бриеннского сражения, но мы перехитрили, оттянув это удовольствие на 10 дней.