Читаем без скачивания Обманутые скитальцы. Книга странствий и приключений - Сергей Марков

— Там — хлебное дерево, ключевая вода и куры, куры, — как в бреду, повторяет начальник полиции.

— Попробуйте суньтесь туда! — мрачно говорит немец в шлеме. — Маклай учил дикарей уходить в горы при приближении белых. «Знак Маклая» не поможет.

— Рядовой Гушке поймал кого-то, — объявляет немец с трубой.

— Молодец! — хвалит Гушке начальник экспедиции. — Ваша матушка вправе гордиться своим сыном… Схватить такого людоеда…

Гушке принимает позу героя и выпячивает грудь.

Солдаты взяли ружья на изготовку.

К флагштоку идут два солдата из партии Гушке. Они ведут на цепочках двух огромных псов. Собаки тяжело дышат, высунув языки.

Перед немцами стоит пожилой папуас. В левом ухе его — большая серьга из черепаховой кости.

Гушке пристально всматривается в серьгу. Это он делает несколько раз на протяжении сравнительно небольшого времени.

Папуас исподлобья смотрит на белых людей.

Начальник полиции быстро проглядывает несколько портретов папуасов, полученных от начальника экспедиции.

— Медаль с райской птицей украсит вашу грудь, Гушке, — говорит начальник полиции. — Вы поймали важную птицу. Господин Каин состоял при особе Миклухо-Маклая чем-то вроде морского министра или лорда адмиралтейства.

— Маклай, — радостно говорит Каин, услышав знакомое имя.

Гушке одним движением вырывает черепаховую серьгу из уха Каина.

Капли крови скатываются по черной коже.

Гушке вытирает серьгу о передник и прикладывает ее к глазам, как лорнет.

— Гушке! — укоризненно говорит немец в шлеме. — Не мог немного подождать? Скотина! Все испортил!

— Фишер! — кричит начальник. — Начинайте комедию с медальоном, так, для очистки совести. Вряд ли что теперь выйдет. Блейхрейдеру придется втереть очки в нашем донесении. Вот вам маклаевский словарь.

Фишер, заглядывая в небольшую тетрадку, вынимает из грудного кармана «знак Маклая».

При виде медальона Каин делает порывистое движение, улыбается, но улыбка тут же исчезает с его лица.

— Маклай, друг Маклай — кавас Маклай. Понимаешь? — говорит Фишер, показывая на медальон, на себя.

Каин качает головой. Он делает движение, которым как бы просит Фишера убрать медальон.

— Уян — хороший, все — уян, — продолжает Фишер, показывая пальцем поочередно на нескольких немцев. Перстень с серебряным пауком светится на солнце.

— Ну, тут ждать нечего! — говорит начальник отряда. — Спрячьте русскую побрякушку, Фишер! — Он начинает тихо совещаться с начальником полиции.

— Гушке! Взять его. А за серьгу ты получишь трое суток гауптвахты, в Берлине, конечно… Да подожди, негодяй, подъема флага, — приказывает начальник полиции.

Полотнище германского флага медленно ползет к вершине полосатой мачты. Вот оно развернулось…

Немцы, держа руки по швам, издают победные крики.

На флаге виден прусский черный орел.

— Пойдем, дружок. Я тебе вытру слезы, как приказал господин Блейхрейдер, — говорит благодушно Гушке, хватая Каина за руку.

Неизвестно откуда прилетевшая длинная папуасская стрела с зазубриной на конце впивается в грудь черного орла на трепещущем полотнище флага.

Гушке и Каин стоят около ближайших пальм. Пожилой немец в очках держит в руках отобранные у Каина железный топор и копье. Золотое кольцо мерцает на конце копья.

Гушке начинает обыскивать Каина с ног до головы.

— Маклай, — повторяет Каин, улыбаясь и показывая то на пальмы, то на топор, то на свое копье.

Два немца с собаками стоят невдалеке наготове, держа собак за кольца ошейников.

Еще два немца выдергивают жердь из полуразрушенной хижины, прилаживают ее между пальмами и повисают на ней на руках.

…Гушке снимает золотой ободок с копья Каина, внимательно разглядывает кольцо и, найдя пробу, счастливо улыбается и сует ободок в карман.

Каин делает порывистое движение.

— Ну, ну!..— кричит грабитель, — Ты попал в руки к Гушке… Смотри, парень!

…Полотнище флага отяжелело от стрелы.

— К орудию! — кричит начальник отряда. — Заряжай. По горной деревне — огонь!

Выстрел. Орудие откатывается, его на руках водворяют на старое место и вновь заряжают.

Видно, что к лафету прикреплено в особой рамке изображение женщины в рогатом шлеме. У ней — мускулы циркового борца, косы чуть не в руку толщиной. Женщина сжимает в руке боевую дубину. На плечах женщины — косматая шкура. В руке надпись: «Лумбахская дева» (по д-ру Берхгаузену), подарок героям Новой Гвинеи». При каждом выстреле из пушки изображение Лумбахской девы как бы устремляется вперед. При отдаче после выстрела изображение вновь приближается к зрителю.

— Огонь!

Видно, как загорелись горные хижины.

Начальник полиции не отнимает глаз от зрительной трубы.

— Огонь!

К Фишеру подходит Гушке.

— Господин доктор, — говорит он. — На шее у этого дикаря была такая игрушка.

Фишер рассматривает вырезанную из дерева статуэтку, изображающую Миклухо-Маклая. Она прикреплена к шнуру, сплетенному из древесного волокна. Статуэтка очень похожа на то изображение Маклая, которое вырезал Туй на конце своего копья.

— Дайте мне ее, — говорит Фишер и прячет статуэтку в карман. — Гушке, вам надлежит сохранить череп этого папуаса для берлинского музея.

Фишер стоит на фоне зарева от пылающей деревни.

Тело Каина чуть подрагивает на виселице.

Невдалеке от виселицы под пальмами сидит Гушке и с увлечением играет на губной гармонике.

«Лумбахская дева» выпускает снаряд за снарядом по горной деревне.

Зрелище подвергнутого бомбардировке мирного селения. Сбитые ядрами кокосовые орехи в лужах человеческой крови. Трупы. Горящие хижины. Пушечный снаряд — круглая бомба «Лумбахской девы», пробив кровлю из пальмовых листьев, кружится, как волчок, на полу большой общественной хижины. Внутренний вид хижины напоминает храм. Высятся резные столбы, в углах висят черепа предков. Здесь же собрано оружие, промысловые орудия и т. д. Это — как бы выставка папуасского искусства, музей туземного быта.

Папуас, в котором зритель узнает Саула, несколько мгновений, как ребенок, рассматривает вертящееся ядро. Потом он хватает ядро и выкидывает его за порог.

Грохот взрыва. Летящие осколки впиваются в лица деревянных идолов.

Саул подбегает к самой большой статуе. Это огромное изображение Маклая, вырезанное из целого древесного ствола. У подножья статуи — груда реликвий Маклая: железные топоры, ножи, заступы. Мелькают бумаги, старые этикетки с надписями на русском языке, например, «Чай «Богдыханская Роза». Торговый дом Пономарева», измятые консервные банки и т. д. Все это — следы наивного культа Маклая.

Возле статуи Маклая прислонено копье. На нем — старая соломенная шляпа Туя. У нижнего конца копья на земле лежит человеческий череп. Это все, что осталось от старого папуаса Туя…

Осколок бомбы впивается в лицо статуи Маклая. Саул молитвенно распростерт у подножья изваяния.

За порогом хижины слышен плач детей, стоны раненых, женские вопли.

Саул выбегает из храма.

Через некоторое время он возвращается с несколькими воинами. Они тащат огромные носилки из пальмовых жердей.

Воины по команде Саула водружают на носилки статую Маклая и выносят ее.

Воины запевают «Песню Маклая».

Охваченные экстазом, они не обращают внимания на падающие ядра.

Упавших воинов сменяют другие.

Саул копьем указывает путь воинам.

Они идут в горы, в недоступные лесные дебри.

Статуя Маклая плывет над головами людей.

Очередной пушечный выстрел.

Стены храма рушатся.

Почерневшие столбы, обугленные балки, груды пепла. Маклай и Маргарита Робертсон стоят на пожарище. В руке Маклая старый саквояж. Робертсон держит в руках глобус, который она купила по просьбе Маклая. На пальце Робертсон блестит золотое обручальное кольцо.

— Ну, Маргарита, простимся с пепелищем и пойдем искать новый кров, — говорит Маклай. — Все наше с нами. Знаешь, где мы будем жить? На морской зоологической станции, которую я основал в бухте Ватсон-Бай. Ты будешь королевой подводного царства, — шутит Маклай, — морской царевной.

— А ты, Маклай?

— А я… Я вроде моего земляка Садко… Но все это шутки. Мы опять нищи, Маргарита. Но это так кажется только… Смотри!

Маклай показывает на стройную пальму невдалеке от пожарища. Ствол ее кое-где почернел от огня, но молодые ее листья зелены и ровны. Голуби, лишившиеся крова, вьют гнездо на ветвях пальмы.

— Жизнь берет свое, — говорит радостно Маклай. — Советы старого Туя пошли мне впрок. Я не хочу умирать. Пусть смерть подкрадывается к нам, как змея. А мы сильнее ее. О, сколько еще надо свершить! Мы живем, живем, Маргарита.