Читаем без скачивания Мир в подарок. (Тетралогия) - Оксана Демченко

– Уже тут, – обнял за плечи подкравшийся брат. – Не лечу на Релат, и Фэр не летит. Мы с тобой. Сейчас Хэйн придет, и начнем. Рик уже вышел на исходную, молодец.

Хэйн молча подошла, бросила на пол толстый плед, села. Взяла в ладони руку Сати, улыбнулась, делясь уверенностью и помогая настроиться на общность, сформированную в лаборатории. Сати вздохнула, осмотрелась. Теперь она отчетливо читала нити внимания Горров, поддержку Тимрэ и Йялла, вставших за спиной, работу Фэра, аккуратно балансирующего общий настрой и поддерживающего связь с Риком, готовность Тиэрто, замершего у приборов… Во второй раз произносить рекомендацию оказалось и проще и труднее. Она знала, как следует действовать, и боялась успеха больше, чем неудачи. Потому что успех – это еще одно пустое тело. Надолго. А если навсегда? Плотно зажмурившись, чтобы не передумать, Сати начала выстраивать слова, мысли, эмоции.

И с удивлением осознала: на сей раз ее услышали гораздо быстрее и все произошло проще. Отклик пришел мягкий, неторопливый. Рика вроде бы сперва рассмотрели – и только потом забрали. Не возникло «шума не в ушах» и иных странных, избыточно резких ощущений. Разве что внимание, плотное и краткосрочное, заинтересованно фиксирующее Горров.

– Не знаю, что мы сделали, – буркнул Тиэрто, разрушая тишину, – но сделали штатно. За что спасибо Сати, взрослые и опытные ученые не ведут себя так безупречно. Приборы мало на что годятся, будем анализировать обрывки данных… Сразу могу сказать одно: что бы это ни было, оно не выбиралось в материальный план. По‑моему, основная пара из известных нам – информационный и энергетический план.

– Эмоции служат координатной меткой, теперь я уверен, – отозвался Тимрэ.

– Пришли по эмонаводке, затем считали рекомендацию с информационного пласта, после чего с большой осторожностью забрали Рика, – добавил свои впечатления Фэр. – Я осознал, его тестировали на переносимость неких… нагрузок, точнее не могу сформулировать. Видимо, они тоже в курсе прежних неудач. Учли опыт.

– В пространстве перенос не отслеживаем, – с долей удивления отметил Рив. – Хотя мы с братом Риком – именно «мы», иначе не можем сказать… Простите, то есть не могу, трудно привыкнуть. Это очень далеко, мы не ощущаем даже направления. Но мы сохранили общность, мы не разрушены, мы существуем.

– Что дальше? – шепотом спросила Сати, открывая наконец‑то глаза.

– Аш‑ш‑ш, обживаем комнатку, – рассмеялась Вирья. – Режим простой. Два Горра бодрствуют, третий отдыхает. И так до тех пор, пока Рик не нагуляется. Сати, не вешай нос. Сейчас я отдыхаю, я не допущу столь кислого вида. Идем. Ты впервые на Хьёртте! Надо срочно слетать в горы, там удивительно красиво. Необходимо посетить памятник учителю, это долг каждого стайного. Масса дел!

– Но я буду ждать тут, – засомневалась девочка.

– Обратно их примут и без твоей рекомендации, – хмыкнула Вирья. – Не спорь со мной, это бесполезно. Я даже вожака однажды переупрямила. Идем, по дороге расскажу, как и в чем.

Вирья решительно обняла Сати за плечи и повела прочь, не слушая возражений, забалтывая каждое из них новыми обещаниями и сведениями. Помощники Тиэрто по‑прежнему суетились у приборов. Горры, Рив и Ринк, со свойственной им непроизвольной синхронностью откинулись в креслах и прикрыли глаза. Они по‑прежнему ощущали третьего брата. И ждали его, как умеют, наверное, только волвеки. Спокойно, уверенно, без оглядки на время. Сати с порога посмотрела еще разок и подумала: они будут дежурить так же безмятежно и усердно, если придется, и через год, и через десять лет. В Горрах сомневаться невозможно. И поэтому нельзя не верить и в спасение Лораны…

Глава девятнадцатаяВозвращение

Праздник оборвался внезапно – словно течение времени обрубил некий гигантский топор. Только что был день, светило пушистое – так его видела Сати – солнце. Малышка улыбалась и сама тоже грела своей добротой, ласково и бережно. Директор сидел чуть в стороне. Выглядел довольным, благорасположенным. Томатный сок был прохладным и слабосоленым, точно как ей нравилось…

Топор неведомого злодея разрубил реальность с хрустом, грубо и болезненно. Погасло ощущение солнца на коже, сгинула доброта Сати, выговаривающей свою нелепую детскую рекомендацию. Сам воздух распался… Не воздух, хуже – ткань бытия одряхлела и расползлась в лохмотья, сгинула невесомым тленом. Пустота, невнятная, холодная и мертвая, прорвалась в прорехи и завладела миром. В этой пустоте стало непосильно трудно сохранить себя. То, что недавно звалось Лораной Диш, неотвратимо растекалось, прореживалось, остывало.

«Я» – всего одна капля сознания в сокрушительной пустоте.

Уже не капля – туманное облачко с нечеткой гранью.

И не облачко, всего лишь след его недолгого существования…

Страх, с которым Лорри умела бороться, – так ей казалось – на сей раз одолевал, леденил душу и наполнял отчаянием. Однажды Томи – не вспомнить уже толком, что за имя – прочла вслух старинный рассказ о человеке, замерзшем зимой в дикой степи. Тот человек сперва ощущал холод и боль, а потом его окутал покой безразличия. Сладкий сон подкрался, обманул и увел из жизни… Сейчас Лорана ощущала нечто похожее. Страх, и тот казался благом, потому что он лучше, чем пустота равнодушия. Но страхом нельзя спастись – это Лорри понимала твердо. Из последних сил она стала искать хоть ничтожную и слабенькую, но надежду.

Мир не мог сгинуть. Просто сама она куда‑то провалилась. Так думать уже проще. Потому что здесь пустота, а где‑то в ином месте по‑прежнему есть солнце, Сати, вожак Даур, Йялл… и директор.

Ялитэ – очень умный айри, за его спиной опыт многих веков и ресурсы всей Академии. Не может быть, чтобы он не попытался выручить свою – ведь можно рискнуть и подумать это вслух – невесту. Да и Йялл не останется в стороне. И Сати. Обязательно будут искать. Все вместе. Важно лишь не замерзнуть, не раствориться в пустоте. Думать о хорошем. Чтобы не забылось и не сгинуло. Чтобы согрело…

Вот она дарит смешного серого котенка Сати. Девочка улыбается, из ее странного, слишком взрослого взгляда исчезает задумчивость. Котенок мяукает, пытается кусать новую хозяйку за палец – а она смеется…

Вот Йялл, вонючий гролл и гнусный инспектор, пригнал в город медицинский мобиль. Зарычал со своим неподражаемо зверским видом, показывая глупому и падкому на простые эффекты городку, кто в нем хозяин. Подал руку врачу – тоненькой смуглой девушке с шелково‑прямыми волосами, таковы все коренные жительницы провинции Анкчин. Замечательный человечек, такому не место в грязном городе. Но она осталась…

Важно вспомнить и ворох цветов в архиве. До той ночи никто и никогда не дарил ей букеты просто так, желая порадовать и подбодрить, выразить уважение. Лилии пахли в саду даже утром. Такие разные и удивительные! Она и не знала о существовании большинства сортов.

Или вот хорошее воспоминание: директор дарит цветы. Мелкие, желтые, как глаза волвеков… Хотя, если разобраться, при чем тут глаза волвеков? Букет собрал Ялитэ. Директор Академии ан‑моэ Ялитэ, для которого сплетни и шепот за спиной – не помеха. Скоро он сюда проберется. Вернет ее домой и потребует выучить свое полное имя из двадцати семи слогов. А потом пригласит всех – Сати, Томи, Йялла, Риана… даже Джан, наверное. Пригласит на старинный парусник. Она попросит, директор не откажет, а может, сам догадается, у него душа чуткая. Как красиво он смотрел на Хьёртт!

Мысли текли все медленнее и труднее, пустота рвала сознание болезненно и упрямо. Сопротивляться делалось невозможно. Почти. Еще минутку, если время имеет тут смысл, она протянет. И еще…

Директор спас ее одним движением своей могучей души. Укрыл, словно ладонями. Согрел. Пустота отступила, съежилась и сдалась. Ладони были надежные, плотно сомкнутые, как створки раковины. Она, Лорри, теперь имела вполне определенное представление о себе. Так приятно ощущать внимание и доброту! Она не капля воды и не облачко тумана. Она жемчужина. Радужная, драгоценная, защищенная броней сознания гораздо более опытного и сильного существа.

Стыдно и больно так ошибаться в своем женихе… Он казался суховатым, излишне организованным и склонным жестко ограничивать ее в словах и делах, роли в доме и вне дома. Он причинил боль, вторгшись в прошлое и вынудив вспоминать. И ощущался он совсем иначе… Лорри виновато извинилась. Странно улыбаться без губ – но она смогла. Сейчас, в его ладонях, она ощущала настоящее, то, что скрыто за словами и молчанием. Это настоящее было прекрасно, о таком она и мечтать не решалась.

Створки обрели прозрачность. За ними не оказалось пустоты. Взгляд айри, наделенного огромным опытом и нечеловеческой тонкостью чувств, воспринимал окружающее вопреки его странности и чуждости. И охотно делился с Лорри. Сверху – если можно представить, что для жемчужины есть верх, – сквозь толщу танцующего и подвижного пространства рвались с дикой и страшной яростью пучки света. Целые полотнища! Громады сияния. Но не находили они ни дна, ни опоры и бессильно иссякали в кипящей пучине внизу.