Читаем без скачивания Мир в подарок. (Тетралогия) - Оксана Демченко

– Готова, – коротко бросила она, хлопнув дверью в спальню.

– Пей кордин и вперед, – отозвался Йялл. – Лететь недолго, меньше двух часов… если на пределе скорости. Это не особо комфортно. Потерпишь?

Лорри кивнула и решительно поддела «брата» под локоть. Удивительно странно заново знакомиться с давно знакомыми. Не глазами, врущими почти всегда, и не разумом, подмечающим мелочи и делающим нелепейшие выводы. Огромный Йялл при первой встрече, если вспомнить, ошарашил ростом и массивностью, звериной малоподвижностью взгляда, нацеленного в упор и давящего, исполненного силы. А еще – низким рычащим басом, заставляющим трепетать и пятиться хотя бы на шаг… Чудовище, враг – опасный и непредсказуемый. «Источник бед!» – кричало глупое, обманутое собственными предрассудками сознание. И бутылка так ловко подвернулась под руку!

Два часа полета – достаточное время, чтобы обдумать новые впечатления и способы восприятия мира. Сейчас она многое понимает не слухом, а иным, прежде дремавшим чутьем. Нежность и уважение в гортанном рычании Рика, длинно и своеобразно искажающего «эр» в ее имени – Лорри. Презрительно‑гневное глотание Вирьей той же буквы в слове «айри», когда она взялась отчитать Тиэрто за черствость. Гасящее яркость звуков сомнение – когда Йялл сказал, что директор уже «в норме». Язык, знакомый с рождения, сделался вновь малоизученным: здесь, на Хьёртте, он вмещал гораздо больше смыслов и их оттенков… Предупреждение Йялла по поводу контроля речи во имя правильного развития детей обретало смысл, хотя в первое мгновение показалось пустой придиркой. Сказав в завершение оценки директора любимое словцо «отпад», она намешала много невысказанного – и гнев, и темную злую обиду, и презрение, и недоумение. Грязный фон. Так говорят волвеки о мыслях и словах людей – и они правы.

Мобиль запарковался в ангаре у внешней стены купола. Оттуда Йялл прямиком отправился в поселок, не задерживаясь у домов, никого не расспрашивая. По аллее, образованной невысокими деревьями с темной листвой, через маленький парк, в котором цвела лиана, обвивающая стволы и декоративные арки, – пахучая, с белыми звездочками соцветий, похожая на жасмин.

Директора Лорри увидела издали. Он сидел прямо на траве, в неизменной скованной позе с напряженной прямой спиной. Совсем один – это одиночество казалось разлитым в воздухе, огораживающим айри от мира. Лорри покосилась на идущего рядом Йялла: наверняка помог видеть и ощущать полнее и точнее. Волвек кивнул и остановился:

– Иди. Мне в ваших разговорах места нет. Заодно помни: ты пока никому ничего не обещала… если все же тебе дорог этот мерзавец.

– Уже приговорил.

– Лорри, это твоя жизнь, никто в стае не вмешается, – без выражения, ровно сказал Йялл. – Никто не знает, как правильно жить другому. Я буду ждать у ангаров.

Йялл решительно отвернулся и зашагал прочь. Было неловко и странно стоять и смотреть ему вслед. Как будто этим разговором она предает Рика. Но все не так! Поди объясни, что тепло отношения к Ялитэ, оставшееся в душе и наверняка заметное Йяллу и остальным, – это уважение к автору дневника. Совсем другому существу, думавшему, красиво и искренне записывавшему мысли невероятно давно, по меркам людей, аж сто с лишним лет назад. Это прежнее тепло мешает плохо думать о нем, даже зная все и все для себя решив… И что ей, нелепой Лорри из Трущобного города, до головокружения непонятно нынешнее право выбирать. Она может отказать айри, директору Академии! Она готова отвернуться от высшего – ан‑моэ и не ощущает сожаления. Только боль. Тупую боль несбывшегося, навсегда оставшегося вне реальности. Дневник, мечты, планы, надежды…

И Рик, о котором и не мечтала, но с которым срослась душой сразу, в той страшной чуждости, откуда ее не смог бы вернуть кто‑то иной, безразличный и холодный, не готовый видеть и оберегать жемчужину души.

Лорри подбодрила себя любимым боевым кличем «ё‑о‑о» и пошла к директору, путаясь в густой нестриженой траве. Она отчаялась понять саму себя: зачем понадобилась эта встреча, если от одних мыслей заранее тяжело на душе? Она не львица Лимма, ничем не обязана директору и не связана с ним общей жизнью и интересами, о ней не будет написано ни слова… Она лишь материал для опыта. Зачем встречаться? Чтобы громко, в стиле Трущобного города, обругать в лицо и тем доказать свою состоятельность? Сказать, что не он бросил Лорри, это Лорана нашла кого получше… Глупые людские слова и мысли. С такими стыдно даже глядеть на пустыню Хьёртта.

Лорри подошла к директору вплотную и села рядом, пригладив поровнее траву. Ялитэ не шевельнулся, продолжая пристально глядеть вдаль. Лорана тоже стала смотреть.

За довольно близкой стеной купола дети играли в мяч. В коротких рубахах, штанах до колена, босые и пыльные. Единственное отличие от Релата – маски на лицах. Плотные, живые, ловко сплетенные на коже от лба и до шеи, цветом почти от нее не отличимые. Чуть присмотревшись, Лорри определила: есть и человеки, и волвеки. Первых отличить легко: у них высокие ботинки из той же живой ткани и защитные костюмы под рубашками. Играют две команды. В одной дети явно взрослее, они активно выигрывают, с большим преимуществом. Что не мешает младшим увлеченно бороться даже не за выигрыш, за само ведение счета. Не одностороннее.

– Ё‑о‑о, бей его! – закричала Лорри, болея за младших. – Обмани! Не прыгай, он выше, подсекай!

Директор рядом молчал, по‑прежнему пребывая в своем одиночестве. Но Лорана уже едва замечала его, зыбкого и расплывчатого, как ночной призрак, слишком чужого здесь… Игра шла азартно и даже зло. Малыши боролись за почетный проигрыш в полную силу. Лупили старших, не получая ответных ударов: правила явно благоволили слабым. Людей совсем не трогали, лишь толкали открытой ладонью, обязательно попадая в защиту костюма.

– Ныряй под него! – взвизгнула Лорри еще громче.

Слышать ее не могли, но на эмоции реагировали, махали руками и смеялись, радуясь столь активной болельщице. Рядом шевельнулся директор.

– Мне третью ночь снится нелепый сон, – тихо и монотонно пожаловался он. – Меня берут в команду, и я знаю, как выиграть. Надо порвать мяч. Но так, чтобы лопнул он уже в руках противника. Я рву, мы получаем регламентную победу, обусловленную особенностями правил… и меня с позором выгоняют из игры. Нелепо и мучительно… непонятно. Как будто им не нужна победа. Пусть слегка подкорректированная – но ведь победа! Она куда слаще каждодневного честного проигрыша. Я не намерен играть с пыльными щенками, их победы и поражения так ничтожны. И все же я страдаю утром из‑за своего изгнания. Не настоящего, случившегося во сне.

– Ё‑о‑о, директор, я тебя вылечу, – хмыкнула Лорри.

Она вскочила и побежала к стенке прозрачного купола, уходящего почти отвесно вверх. Постучала по материалу, едва дающему ответный звук. Дети заметили и подошли ближе. Нелепого махания руками не поняли. Зато двое поманили за собой – показали поодаль едва заметный, такой же прозрачный, шлюз – линзу в основании купола, эдакий пузырь, создающий небольшую полость‑камеру с двумя дверями, позволяющую осуществлять пешие прогулки в пустыню…

Дети вдвоем миновали шлюз, подбежали и одинаково нагнулись, роняя утратившие упругость маски в ладони. Отчаянно рыжий волвек лет двенадцати и загорелый черноволосый человек, почти взрослый.

– Привет, мы тебя знаем, – хитро прищурился волвек. – Ты Лорри. Ты здорово шумела на корабле, тебя теперь вся стая запомнила. И тут шумишь не хуже. Я Гиррн, это Крёз. Мы старшие в группах. Я пока что проигрываю этому нахальному человеку.

– С боем проигрываешь! – похвалила Лорри. – Во‑он того грустного айри видишь? Его зовут Ялитэ, и он никак не поймет, что хотел бы играть с вами.

– Чего тут понимать, – удивился Гиррн. – Взял маску да вышел… Мне как раз нужен еще один игрок.

– Поговоришь с ним?

– Пошли, – согласился волвек, усердно прочесывая обеими руками рыжую шевелюру, вытряхивая из нее пыль.

Чистой была лишь кожа лица, недавно закрытая маской, отметила на ходу Лорри. Все остальное тело казалось бурым от сплошной корки пыли. Видимо, играли давно, падали много, потели обильно…

– Здравствуй, Ялитэ. Говорят, ты тут сидишь, потому что мы тебя не позвали в игру, – деловито начал разговор волвек. – Зря, я старший в команде и мне нужен игрок, чтобы насажать синяков этим приезжим. И проиграть с небольшим разрывом.

– Какой смысл все время проигрывать? – отозвался директор, не споря с дикой манерой обращения на «ты». Покосился на Лорри: – Если бы у их игрока в руках лопнул мяч…

– Ты третий день про этот мяч твердишь без слов, – рассмеялся темноволосый глава старшей команды. – И транслируешь! Мы уже играем одними кончиками пальцев, боимся поддаться совету. Ты думаешь совсем так, как люди на Релате. Я играл с ними. Смешные! Им нужна немедленная победа любой ценой. Вся игра наизнанку!