Читаем без скачивания Проклятие Кантакузенов - Владимир Александрович Андриенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И место было тому Черкашу на виселице, за его делишки мерзкие, но попадали к Зотову через того купчишку многие разности полезные: то часы красного дерева с боем голландские, то кожи тисненые для обивки стен, то вазы для цветов фарфоровые, то ковры бухарские, то зеркала венецианской работы. А сколь вин оказалось в его подвалах безденежно?
«Ох, и грехи наши тяжкие!» — Иван Александрович закатил глаза и стал креститься на образа в золотых окладах.
У ворот Зотовских хором всегда дежурил сторож с алебардой. В самом доме был десяток дюжих холопов, готовых защитить барина.
Доверенный слуга статского советника приказал принести холодного квасу.
— Зинаида! — крикнул он девке. — Смотри из новой бочки набирай! Малинового! Поняла ли?
— Дак не в первый раз, Захар Силыч.
Зотов вышел из кабинета в халате.
— Захарка! — позвал он.
— Здесь я, батюшка-барин.
— Спать пойду. Постель согрели?
— А то как же, батюшка. Давно готова. И за квасом я послал.
— Хорошо. Посвети мне.
Слуга взял шандал со свечами и пошел впереди Зотова.
Иван Александрович лег в свою постель на мягкие перины. Выпил холодного квасу и прогнал слуг. Приказал себя до самого утра не беспокоить.
Но спокойно отдохнуть ему не дали. Не успел он сомкнуть глаз, как рядом раздался шепот:
— Иван!
Он открыл глаза. Вокруг никого.
«Что за ерунда? Мне показалось?»
И снова раздался шепот:
— Иван!
— Кто здесь?
Голос ответил:
— Ты не сможешь видеть меня, Иван.
Статскому советнику стало страшно. Он вспомнил, что болтают на Москве.
— Кто ты? — спросил он.
— Тот, кто бережет тебя от страшной напасти. Ибо вурдалак уже покинул свою могилу, и он идет за тобой.
Зотов схватил подсвечник и внимательно осмотрел комнату. В ней никого.
— Почудится же такое! — прошептал он, крестясь. Затем он позвал слугу:
— Захарка!
Тот сразу явился.
— Я здесь, барин. Чего изволите? Не беспокоить приказали.
— Почудилось мне, что в комнате есть кто-то. Осмотрись здесь.
Слуга все исполнил, но в комнате никого не нашел.
— Дак нет никого, барин. И кто быть может здесь? Кто пройдет сюда? Ведь в дому столько слуг. Мышь не проскочит.
— Совсем измотали меня на службе, Захар. Веришь ли, голоса мне чудиться стали.
— Дак могу я с тобой, барин побыть. Ты поспи, батюшка. Я в кресле посижу.
— Нет, Захар. Ты иди. Иди!
— Как велишь, батюшка.
Зотов снова остался один. Шаги слуги затихли в коридоре и голос снова вернулся. Он звучал громко у самого уха статского советника.
— Вурдалак на свободе и он придет за тобой. И нет тебе от сего спасения.
Зотов оглянулся по сторонам. Пламя свечей заколебалось, как от дуновения ветра.
— Что за нечисть балует? Изыди!
— Ты еще силу крестную призови, Зотов. Такого грешника как ты — поискать.
— Почему я слышу твой голос, но не вижу тебя? — вскричал Зотов. — Как сие может быть?
— Я дух и тела не имею, — был ответ.
Зотов поставил подсвечник на стол. Затем он стал креститься и шептать молитву «Отче наш».
Голос засмеялся.
— Про бога вспомнил, Иван Александрович? А не поздно ли? Сколь людей было брошено на пытки по твоим доносам. И сколько из них проклятия тебе в свой смертный час посылали?
— Я верой и правдой служил своему государю Петру Алексеевичу! В том нет моей вины!
— Но всегда ли твои уста говорили истину, господин Зотов?
— Чего тебе нужно?
— Я могу спасти тебя от вурдалака. Коли захочу, так не будет его в доме твоем.
— И что надобно дабы захотел ты сего? Что я должен буду сделать?
— Слыхал ли, что-нибудь про графа Дугласа?
— Как не слыхать. Он был генерал-губернатором, пока Дмитрий Голицын его со службы не прогнал. Тогда был Голицын главой Верховного тайного совета. Но ныне и он в опале. И сей Дуглас милостей при дворе покуда не вернул.
— Скоро граф фон Дуглас подаст донос на чиновника твоего Волкова Степана.
— Донос?
— Именно донос! И как только граф сие сделает, Волкова должны арестовать!
— Волкова?
— Именно его. И тебе надобно будет сделать так, чтобы оный Дуглас исчез.
— Исчез?
— Именно исчез. Мало ли людей на Москве исчезает? Разбойников-то много развелось, господин Зотов.
— Но я не понимаю, зачем сие?
— Затем дабы сохранить твою шею, господин Зотов. А иного тебе знать и не следует!
***
2
Москва.
Канцелярия тайных и розыскных дел.
Генерал Андрей Ушаков прочитал донос на надворного советника Волкова от графа Фердинанда фон Дугласа, бывшего генерал-губернатора Эстляндии.
В доносе сообщалось:
«Я Фердинад Дуглас, верный подданный государыни Анны Иоанновны, доношу до сведения начальника канцелярии тайных и розыскных дел, генералу Ушакову, что знаю «слово и дело» государевы!
И сии «слово и дело» отношение до порчи здоровья матушки императрицы касаемы, а стало дело по первому разряду идти должно».
Ушаков отложил листы и вытер лоб платком. Обвинение было более чем серьезно! Ибо только по первым двум пунктам «слова и дела» можно было представлять доносителя государыне.
«Первое: ежели кто не здравие его величества или честь особы дома монаршего посягает».
«Второе: ежели кто о бунте али государственной измене доношение имеет».
А в письме Дугласа есть слова о здравии самой императрицы.
Он отложил листы и позвонил в колокольчик. Вошел офицер.
— Прикажи вызвать мне Дурново!
— Будет исполнено, ваше превосходительство!
— И карету мою пусть пошлют за ним. Он мне спехом надобен!
— Будет исполнено, ваше превосходительство!
Ушаков махнул рукой и офицер удалился. Далее в доношении Дугласа сообщалось:
«Доношу до сведения господина Ушакова, что я, граф Дуглас, бывший генерал-губернатор Эстляндии, оказался замешан в заговоре противу нашей всемилостивой императрицы Анны. Но сделал я сие токмо по недомыслию, а не по злому умыслу. И в том прошу меня дурака простить.
Надворный советник Степан Волков запутал меня, и я сразу не смог понять, что замышляется заговор на здравие матушки императрицы. Но в том прозрел я, и доношение сие составил.
Волков Степашка был во времена смутные на стороне князя Дмитрия Голицына40. И во всем ему потакал. Он хвалил листы князем составленные, которые кондициями41 звались, и которые власть матушки-государыни ограничить могли.
Сейчас Волков Степашка со товарищи задумал сотворить наговор на здравие матушки-императрицы. С ним в сговоре состоит лекарь франкского происхождения де Генин. Он сведущ
