Читаем без скачивания Братья-рыцари и камни Гроба Господня - Алекс Никмар

Приказываю вам добровольно сложить и сдать ваше оружие, равно как и всё, находящееся при вас имущество и ценности, на хранение моему вассалу — рыцарю Конраду фон Штайну.

Далее приказываю вам покорно и в раскаянии последовать за ним, на суд Святой инквизиции, по делу о расследовании им ваших преступлений против нашей христианской религии и нравственности, а именно: богохульства и отречения от Иисуса Христа, поклонения Дьяволу, ведения распутной жизни и приверженности богопротивным извращениям и утехам!

В случае же вашего дерзкого неповиновения, этому моему законному приказу, во славу Господа нашего Иисуса Христа, вы все будете уничтожены на месте силой оружия, без чести и славы, а те, кто будет пленён — повешены, как богоотступники и воры!»

Закончив читать, Герольд свернул свиток и поднял лицо на проходящий вровень с его конём головной корабль. Видимо, во исполнение отданных ему приказаний, он некоторое время выждал, потом громко крикнул:

— Каков ваш ответ, храмовники? Вы подчиняетесь предъявленным вам требованиям графа Эбергарда Вюртембергского, ландфогта Швабии?

— Нет! Мы подчиняемся лишь уставу ордена Бедных рыцарей Христа и Храма Соломонова и воле его Святейшества Папы Римского Климента Пятого. Ландфогт Швабии, видимо не знает о булле папы Иннокентия Второго «Omne Datum Optimum» — «Всякий дар совершенный», согласно которой ни один монарх Европы не в праве ни арестовывать нас, ни чинить какие-либо преграды нашему продвижению, тем более — по ложным наветам и беспочвенным обвинениям?! Если же такое произойдёт — мы сами проложим себе дорогу, и вся пролитая христианская кровь ляжет виною на тех, кто чинил препятствие нам, как воинам Христовым! Передай, герольд, эти слова своему командиру и поторопись: у него ещё есть время отойти от берега и не мешать нашему пути!

Дослушав ответ Бернара де Торнье, герольд дал шпоры своему коню и, на ходу трубя в рог, понёсся к видневшейся, за стеной из щитов и копий, группе конных воинов.

Времени до начала схватки оставалось всё меньше, и де Торнье, обернувшись к остальным рыцарям и сделав им знак склониться к нему поближе, негромко сказал:

— Не считая кормчих, гребцов и тех, кто управляется с парусами, у нас всего шестьдесят воинов, из которых половина — арбалетчики. Даже с учетом того, что с нашей стороны четыре рыцаря и одиннадцать опытных и искусных в воинском деле сержантов, каждый из которых в бою стоит пяти, а то и семи противников — наших врагов всё же намного больше… Тем не менее, вы знаете, что мы обязаны победить любой ценой — только так мы выполним последнюю волю Великого магистра! Вы понимаете, что я имею в виду?..

— Брат Бернар, ты предлагаешь использовать доверенные нам камни? — этот вопрос, полушепотом, так, чтобы он не достиг ушей стоявших поблизости сержантов, конечно же, задал порывистый Робер де Ридфор, его глаза буквально горели огнём желания испытать, наконец, силу доверенного ему камня.

Бернар де Торнье утвердительно кивнул:

— Да, хоть использовать силу камней и нежелательно, но сложившиеся обстоятельства таковы, что мы просто вынуждены это сделать. После целого месяца тренировок — я уповаю на это — у нас всё должно получиться. Вы согласны, братья-рыцари? Я хочу услышать ваше мнение.

— Великий магистр говорил об особом знамении или знаке… его не было, но мы-то с вами знаем, что всё происходящее и без знаков, и знамений, и так предопределено Господом, да и другого выхода у нас действительно нет. Поэтому — я согласен, — Гуго фон Вайнгартен был как никогда мрачен. — Но мы не должны забывать о том, что никто, из преградившего нам путь отряда, не должен выйти из боя живым: по воле де Моле, тайна камней Гроба Господня не должна быть нарушена!.. — фон Вайнгартен обвёл тяжёлым взглядом братьев-рыцарей, — а ведь перед нами христианские воины, и наш орден…

— «Наш орден»?.. брат Гуго? Ты говоришь: «наш орден»… — тот орден, который христианскими королями подло предан на растерзание и позор, после его верного двухсотлетнего служения боголюбивой Европе?! — обычно сдержанный Сен-Жерар неожиданно для всех, но решительно перебил фон Вайнгартена. Его голос был хоть и тих, но настолько твёрд и решителен, что не оставлял никаких сомнений в том, что говоривший уверен в своей правоте:

— Что с того, что собравшиеся нас ограбить — христиане?.. Заслуживают ли они нашего снисхождения, исполняя богопротивный приказ алчного и лишённого чести французского короля, состряпанный по лживому навету предавших наш орден отступников! Мы же знаем, что чисты перед Господом, так почему же тогда сомневаемся в том, что Он доверил нам камни Своего Гроба для того, чтобы мы использовали их в Его же благо?! Так что, брат Бернар, и ты — брат Гуго: давайте отбросим колебания — я за то, чтобы использовать камни.

— И я — тоже, — Робер де Ридфор крепче сжал рукоять своего меча. — Перед нами враг, который прикрывается преступным воззванием Филиппа «Красноносого», которого самого давно следовало бы отлучить от церкви и предать Анафеме! К тому же — не мы преградили дорогу, а нам её преградили, так что для меня этот отряд — всё одно, что разбойники с большой дороги, а с ними мы никогда не церемонились!

— Ну что ж. Раз вы все согласны, то… — Бернар де Торнье поднял закованную в кольчугу руку и сжал её в кулак — дальнейшие разговоры мгновенно смолкли, — мы используем камни. У меня есть план, придвиньтесь ещё ближе, братья-рыцари…

Величественно восседая на своём белом боевом коне, Конрад фон Штайн смотрел на то, как над мачтами и форкастлями трёх, приближающихся по реке кораблей, поднимаются баннеры и знамёна тамплиеров — их знаменитые на всю Европу чёрно-белые «Босеаны». Рыцарь не верил своим глазам: он, конечно, многое слышал о безумной храбрости храмовников, чего только стоила история про их излишне самоуверенного Великого магистра Жерара де Ридфорда, из-за которого в руки сарацин попал Иерусалим, но чтобы они вели себя так безнадёжно глупо…

Почему «глупо»?.. ну так как же…

Во-первых — его разведчики, уже несколько дней следившие за их шнеккерами, донесли, что на всех трёх кораблях храмовников, их всего-то — что-то около шестидесяти. Да, из этих шестидесяти — четыре рыцаря и с десяток сержантов, но всё равно: у него одних только