Читаем без скачивания Лето Святого Мартина - Рафаэль Сабатини

— Вы можете заметить, — усмехнулся Мариус, — как велика разница между предложением маркизы и моим честным вопросом: за какую сумму вы возьметесь перерезать глотку моему брату?

— Я не вижу никакой разницы, если вы это имеете в виду, — вскинув голову, резко ответил Фортунио, и от нанесенного оскорбления его глаза потемнели, ибо никто так не возмущается предложением совершить злодеяние, как самый отъявленный злодей.

— И я, — закончил он, — повторяю вам, мадам, мой ответ: я не убийца.

Она подавила свой гнев, вызванный издевкой Мариуса, и ее белые руки сделали чуть испуганный, но выразительный жест.

— Но мы не просим вас быть убийцей.

— Тогда я, видимо, ослышался, — все так же дерзко ответил он.

— Вы услышали верно, но поняли неправильно. Эти вещи можно делать по-другому. Если бы требовалось всего лишь перерезать глотку, разве мы послали бы за вами? В гарнизоне полно тех, кто годится для этого.

— Тогда что же вам нужно? — спросил он.

— Нам нужно, чтобы дело было исполнено пристойно. Маркиз остановился в гостинице «Черный Кабан», в Ла-Рошете. Вы легко найдете его и еще легче спровоцируете, если нанесете ему оскорбление.

— Превосходно, — вполголоса пробормотал Мариус. — Это то, что понравится такому фехтовальщику, как вы, Фортунио.

— Дуэль? — спросил тот, и его дерзость исчезла, уступив место очевидному испугу. Рот его так и остался открытым — дуэль совершенно все меняла. — Но черт возьми! Если он убьет меня? Вы подумали об этом?

— Убьет вас? — вскричала маркиза, и ее удивленные глаза остановились на его лице. — Вы шутите, Фортунио?

— Кроме того, у него лихорадка, — с усмешкой вставил Мариус.

— А! — произнес Фортунио. — У него лихорадка? Это лучше. Но всякое бывает.

— Флоримон всегда был посредственным фехтовальщиком, — задумчиво сказал Мариус, беседуя как будто сам с собой.

Капитан опять повернулся к нему.

— Но, месье Мариус, — проговорил он, — зачем тогда я вам нужен, если вы сами фехтуете не хуже меня, тем более что у него лихорадка?

— Зачем нужны вы? — откликнулся Мариус. — Какое ваше дело? Мы просим лишь назвать цену, которая вас устраивает. Хватит встречных вопросов.

Мариус ловко обращался с рапирами, как сказал Фортунио, но не любил иметь дело с настоящим оружием и сам знал это, поэтому насмешка капитана задела его за живое. Но он напрасно взял с ним такой тон. Вся свирепая гордость южанина мгновенно ожила в этом злодее, и никакие уговоры уже не могли ублажить ее.

— Надо ли повторять вам, что вы ошиблись во мне? — наконец вскипел он и, говоря это, поднялся, показывая, что не намерен более обсуждать сей предмет. — Я не из тех, кому говорят: «Мне надо, чтобы такой-то умер, назови цену, за которую ты его зарежешь».

Маркиза заломила руки, имитируя отчаяние и изливая потоки примиряющих фраз, как льют масло, чтобы успокоить бушующие волны. Сенешал сидел и бесстрастно молчал, напуганный этой странной сценой, в то время как маркиза говорила и говорила, пока, наконец, к Фортунио не вернулась отчасти способность воспринимать ее слова.

Свои рассуждения она завершила предложением суммы в сто пистолей[33]. Капитан облизал губы и пощипал усы. Несмотря на все его хвастливое презрение к наемному убийству, теперь, когда он услышал цену, от его презрительности не осталось и следа.

— Скажите мне еще раз, что и как вы собираетесь делать, — более уступчивым тоном проговорил он.

Когда она закончила, он предложил ей компромисс.

— Если я пойду на это дело, мадам, то не один.

— О, как пожелаете, — произнес Мариус. — Берите с собой кого хотите.

— Чтобы отправиться потом вместе на виселицу, — с вернувшейся к нему дерзостью усмехнулся он. — Сто пистолей мне тогда не помогут. Послушайте, месье де Кондильяк, и вы, мадам: если я пойду, мне потребуется куда лучший заложник, чем весь этот гарнизон. Для безопасности мне потребуется тот, кто сам позаботится о своей сохранности, точно так же, как я позабочусь, чтобы он не пострадал прежде меня.

— Что вы говорите? Поясните, Фортунио, — повелела ему маркиза.

— Я хочу сказать, что буду выполнять не само дело, а стоять рядом и, если потребуется, помогу. Пусть едет месье де Кондильяк, я приложу все усилия, чтобы он вернулся цел, а тот, другой, оказался мертв.

Мадам и Мариус вздрогнули, а сенешал тяжело облокотился о стол. При всех своих недостатках он не был, однако, кровожаден, и этот разговор об убийстве плохо действовал на него.

Тщетно маркиза пыталась изменить решение капитана, которого неожиданно поддержал и сам Мариус. Он спросил Фортунио:

— Вы полагаете, мы должны напасть на него? Не забывайте, у него есть люди. Одно дело дуэль, другое — нападение, а в нем мы вряд ли преуспеем.

Капитан закрыл один глаз, и на его хитром лице появилась злобная усмешка.

— Я подумал об этом, — сказал он. — Ни дуэль, ни нападение, но нечто среднее, что выглядело бы дуэлью, но было бы нападением.

— Объясните подробнее, что вы имеете в виду.

— Надо ли дальше объяснять? Мы нападем на месье маркиза там, где нет его людей. Скажем, мы проникнем в его комнату. Я открою дверь. Мы окажемся наедине с ним, и вы спровоцируете его. Он рассердится и захочет сразу же драться с вами. Я — ваш друг и могу выполнить обязанности секунданта для обеих сторон. Вы деретесь, а я стою рядом. По вашим словам, он посредственный фехтовальщик, и к тому же у него лихорадка. Тогда вы сможете проткнуть его, и это будет дуэлью. Но если удача будет на его стороне и из-за собственной неловкости вы окажетесь в опасности, тогда я буду рядом и в нужный момент своей шпагой заставлю его открыться таким образом, чтобы вы могли поразить его.

— Поверьте, было бы лучше, — начала вдова, но Мариус, внезапно захваченный идеей капитана, вновь вмешался:

— Можно ли положиться, что вы не сделаете ошибки, Фортунио?

— Per Bacco[34], — выругался злодей. — Ошибка может стоить мне сотни пистолей. Думаю, в этом деле вы можете на меня положиться. Если я вообще ошибусь, то лишь желая поскорее разделаться с ним. Месье, вот вам мой ответ. Даже если мы будем говорить всю ночь, мы не продвинемся дальше этого. Но если мое предложение устраивает вас, я — ваш человек.

— А я — ваш, Фортунио, — отозвался Мариус, и его голос почти звенел от возбуждения.

Вдова перевела взгляд с одного на другого, как бы оценивая их и удостоверяясь, что Мариус не подвергнется излишнему риску. Она задала пару вопросов сыну, еще один — капитану, а затем, видимо удовлетворившись принятым решением, кивнула им и сказала, что лучше всего отправиться с восходом солнца.