Читаем без скачивания Маленький памятник эпохе прозы - Екатерина Александровна Шпиллер

«Нельзя рушить семью!» – сказала свекровь с отчаянным убеждением. Типа, из-за подобной ерунды. Ерунды? Возвращаюсь к той теме, о которой была речь: жена за виги, муж – за тори. Возможен союз? Судя по литературе и кино – да, вполне. У нас: муж за коммунистов, жена – за демократов. Дудки! Ничего не получится. Вспоминаю слова, между прочим, самого Тимура про «непроходящую гражданскую войну». Если мужчина и женщина находятся на противоположных политических позициях, то в их доме непременно будут поля сражений гражданской войны. Реально ли жить в таком аду и, главное, зачем?

Могла бы я простить «жидовскую морду» или хотя бы сделать вид, что ничего такого не случилось?

Наверное, да. Если бы тот человек, папаша его, искренне каялся и признался, что вёл себя, как законченный мудак. Ага, жди. Но, допустим, случилось подобное чудо! Смогла бы я простить мужу, ни словом, ни взглядом не отреагировавшим на грязный рот отца? Не вступившегося за меня, не давшего хаму по морде? «Как можно, по морде – отцу?» – слышу возмущённый народный ропот. Да, настаиваю – отцу и по морде. Потому что тот позволил себе недопустимое именно до такой степени. А Тимур даже не дрогнул.

Закрываю глаза, представляя, что он попросит у меня прощения. Смогу ли я простить? Нет! Тимур перестал существовать для меня как мужчина, как личность, как что бы то ни было, достойное нормального отношения. Навсегда.

Открываю глаза. Ничего нельзя исправить. Да и не хочу я этого.

Непонятно мне и больно!

Подруги и перемены

Первой об изменении моего матримониального статуса узнала, разумеется, Вера. Прямо на следующий день после того, как в моём доме за Тимуром захлопнулась дверь.

Нет, я не явилась на работу бледная и заплаканная, несчастная и подавленная – такого не могло быть, никогда себе не позволила бы. Кроме того, я не испытывала положенных, как мне казалось, эмоций. Растерянность – да, я была фантастически потеряна! Ведь в моих глазах перерождение человека произошло будто от злого колдовства, но стадию процесса превращения принца в лягушку я прошляпила. Вдруг вместо умного и красивого мужа – земноводное. От внезапности у меня и разум вскипел, и сердце дрогнуло. И дрожало, трепыхалось, беспокоило, мешало дышать.

Прямо за рабочим столом, я закашлялась и инстинктивно схватилась за левую сторону груди, где разбушевался «моторчик».

– Что такое? – испугалась Вера, сидевшая напротив меня.

Я пыталась выровнять дыхание. Не получалось.

– Сейчас! – подруга умчалась, вернувшись через минуту со стаканом воды. – Там валокордин, двадцать капель.

Пришлось послушно выпить гадость. А вокруг уже стояло человек пять, глядевших на меня с тревогой.

– Скорую вызвать?

То ли от гадкого валокордина, то ли само по себе, но через минуту отпустило.

– Нет-нет! Я уже в порядке. Всё, ребят, спасибо, извините! – я улыбнулась и в знак благодарности подняла сцепленные ладони, изобразив рукопожатие. Народ нехотя разошёлся.

– Напугала! – Вера никуда не уходила, держала меня за руку и считала пульс. – И что это было?

– Перепсиховала. Мы с мужем разбежались.

Вкратце я рассказала о происшедшем. Вера не охала, не хваталась за голову, а спокойно и внимательно слушала.

– Ну, и бог с ним, – вынесла она вердикт. – Жалеть не о чем, вернее, не о ком, а получить из-за этого инфаркт в твои годы было бы глупо.

– У меня просто в голове не укладывается сама причина!

– Молодая ишшо, – улыбнулась Вера. – Люди очень разнообразные существа, иногда слишком. Надо привыкать, а то каждый раз получать сердечный приступ из-за того, что мужик – мудак, никакого сердца не хватит.

Она помолчала, размышляя.

– Значит, так. Сегодня уходим с работы раньше, идём в наше кафе, вкусно жрём и… не пьём, нет. Раз ты сердечница. Будем пить сок за свободу от дебилов.

– Сегодня вряд ли получится, много работы.

– Я тебя «отпрошу»!

– Дело не в отпрашивании. Просто сроки.

– Окей, – медленно произнесла Вера. – Тогда так: я свою фигню откладываю, ты руководишь, работаем над роликами вместе. Я буду делать, что скажешь. Если надо, поработаю «голосом».

– А твоё?

– Моё подождёт. Эфир послезавтра, успею. Давай, приказывай: что редактировать, какую музыку искать, на кого орать, с кем выяснять отношения? Диктуй, начальник!

Подруга. Рядом со мной была та, которая строго следила, чтобы у меня не зашкаливал пульс, чтобы я не психовала. Каждый час приносила мне чашку со свежезаваренным чаем и печеньем.

Как понять, что рядом по-настоящему твой человек? Наверное, в том числе по таким ситуациям. Помню, весь день Вера посвятила только мне, ни разу не вспомнив о собственной работе. И задержалась со мной, позвонив своей маме и предупредив, чтобы её к ужину не ждали.

Верочка…

Как покажет будущее, я удивительно счастливый человек! Мне не один раз повезёт встретить людей необыкновенных, особенных, удивительных, за что я благодарна судьбе. Не каждому так везёт. И, говоря откровенно, не знаю, за что мне такой подарок. Не по заслугам, непонятно, почему мне?

С Полиной вышел забавный телефонный разговор. Набрав её номер и поздоровавшись, я с обречённым энтузиазмом начала:

– Поля, сейчас скажу жуткое, приготовься. Про Тимура! Он, оказывается…

И вдруг меня перебивает облегчённый вздох подружки:

– Про «славу КПРФ»? Фух, наконец-то. Теперь и ты знаешь. Тайны мадридского двора позади, ура!

– Ты в курсе? – я чуть трубку не выронила. – Почему мне не сказала? Какого чёрта?

– Что я должна была сказать? – удивилась Поля. – Поздравляю тебя, Шарик, то есть, Белка, ты балбес? Как ты это представляешь? Откуда мне знать – вдруг ты одобряешь?

– Я могла бы такое одобрить? Я?

– А с каких пирогов я представляю степень вашей неземной любви? Может, ты готова прощать ненаглядному всё, вплоть до серийных убийств! А я влезу со своим бесценным мнением и стану тебе врагом. Сама я с ним прекратила всякое общение, но встревать в отношения мужика и бабы в связи с политикой – идиотизм!

Она права. Люди тысячу раз думают, сообщать ли другу про измену его дражайшей половины, а тут – коммунизм в отношения вмешался, смеху подобно.

– Поэтому я с некоторых пор и звонила тебе редко. И вообще – когда мы последний раз виделись?

– Давно, – вынуждена была признать я. – Полгода назад, кажется.

– То-то. А я была даже рада, что ты увлечена работой. Это давало возможность… поменьше с тобой общаться. Потому что понятия не имела, что делать с этим абсурдом.

– Погоди… Но почему тогда он боится, что кто-то узнает? Он умолял меня не трепаться даже тебе!

Полина тяжело вздохнула.

– Потому что, как выяснилось, он идиот. Конспиратор хренов. Наверное, вообразил себя дореволюционным коммунистом, сжиравшим листовки перед приходом полиции. На деле как алкаш из того анекдота: «Здорово мы замаскировались?». А то я не видела его статьи в тех помойных листках! Псевдонимы он себе придумывал… Стиль-то, вокабуляр куда денешь? Да и по телевизору засветился на коммуняцких тусовках рядом с папочкой. Видела