Читаем без скачивания Бремя империи 2 - Александр Маркьянов

Старший лейтенант на секунду поднял руку к шлему, опустил очки – и черно-желтая панорама под ним превратилась в причудливое полотно, написанное всего двумя красками – всеми оттенками зеленого и ослепительно белого – такой ослепительно яркий, белый цвет не передаст на своем полотне ни один, даже самый талантливый художник.

А еще Иванов увидел, как прямо по курсе двое – они стояли совсем рядом друг с другом на расстоянии вытянутой руки поднимают длинные, лежащие на плече трубы с утолщениями с торца.

– Получай!

Стая светлячков метнулась к изготовившимся к стрельбе гранатометчикам, врезалась в темные фигурки – и они упали ничком, там где стояли, как маленькие марионетки, у которых разом обрезали все веревочки.

– Вот вам, с..и!

Десантная группа, вертолет "Шесть-один"

– Готовность к сбросу!

– Готовы! – проорал в ответ фельдфебель

Вертолет замедлился, нос его слегка приподнялся как будто норовистый конь, которому дали удила, встает на дыбы…

– Тросы!

Заранее стравленные с лебедок и смотанные у порожков тросы летят вниз. Пулеметы с обоих сторон десантного отсека стучат не переставая, в какофонию из грохота вертолетных винтов и стук пулеметов вплетается басовитый рев тридцатимиллиметровой пушки с вертолета прикрытия. Когда она стреляет – кажется что новогодние ракеты с фейерверка летят к земле, ударяются об стены, взрываются об них…

– Пошли!

Трос обжигает руки – времени спускаться нормально нет. Все, кто есть внизу, одержимы только одним желанием – убить тебя и каждая секунда, когда ты находишься на тросе, между землей и десантным отсеком вертолета – это время, когда ты уязвим. Смертельно уязвим.

Ноги привычно спружинили, ударившись об землю, пули свистели совсем рядом, с металлическим дребезгом врезались в выгоревшие остовы машин, с чвяканьем впивались в стены. Но фельдфебель Чижик – известный на всю шестьдесят шестую своей смешной фамилией и еще более смешными розыгрышами сослуживцев, был как заговоренный. Отбросив в сторону трос, он метнулся под прикрытие того, что еще недавно было машинами, подхватил автомат, начал бить по вспышкам в конце переулка, прикрывая своих. Сверху, в пылающий ад спускались все новые и новые тени, ответный огонь десантников становился все плотнее – но боевиков здесь было слишком много, только здесь, на этом участке – не меньше пары сотен. Попав между двух огней – между все еще сопротивляющимся зданием министерства и высаженной в тылу группой десантников-спасателей, они свирепо огрызались огнем, переулок превратился в сущий огненный проспект, расчерченный летящими в обе стороны трассирующими пулями. И посреди этого проспекта, метрах в двадцати от десантников, угрюмо темнела черная туша вертолета, принимая значительную часть пуль на себя…

– Сброс закончен!

– Вперед! – фельдфебель как всегда пошел первым…

Старший лейтенант Александр Воронцов

Наверное, это и есть судьба. В данном случае – судьба воина, судьба, когда можешь помочь своим, когда можешь спасти кого то от смерти. Пусть даже подарив смерть другим. Надо сказать – смерть легкую и почти безболезненную…

– Оставаться на месте!

Черт, это же вертолет… Больше нечему. Сбит вертолет…

Вскинул винтовку – и обомлел. Совсем недалеко, метрах в семидесяти передо мной и ниже, вскочил с крыши человек, что-то крича и потрясая длинной трубой – в ночной прицел я распознал разряженный гранатомет. Вертолет падал – но падал управляемо, последнее, что сделал пилот – это направил его в узкий переулок так, чтобы вертолет лег как раз по нему. Впереди затрещало, грохнуло, по сторонам полетели обломки лопастей – но мне было не до этого. Через прицел я смотрел на пляшущего человека с гранатометом.

Радуешься, сука… А сейчас и я обрадуюсь.

Подвел красную точку как раз на голову человека, плавно дожал спуск. Винтовка отдала в плечо, тихо стукнул выстрел, черная голова на зеленом поле прицела вдруг взорвалась, разом потеряла четкие очертания, небольшое облачко вырвалось из нее – и гранатометчик, так и не успевший насладиться победой, полетел вниз с крыши.

Вот и порадовался…

– Спрячьтесь! Сейчас здесь такое начнется, что света белого не взвидите! Прячьте детей и прячьтесь сами!

– Что…

– Прячьтесь, я сказал! Сейчас здесь ад кромешный будет!

Что такое десантная спасательная операция я знал – несколько вертолетов в карусели, бортстрелки, стреляющие по всему что движется. Тут не рассуждают – тут тупо стреляют, прикрывая шквалом огня находящихся на земле товарищей из десантной группы. Промедлишь хоть на секунду – и твой вертолет будет лежать рядом со сбитым. Хорошо, если хватит ума не стрелять ПТУРами – они целые этажи гробят вместе со всеми, кто там есть…

– Ротмистр за мной! А вы прячьтесь, пока не поздно!

Десантная группа, вертолет "Шесть-один"

Черная труба проулка с разрезающими ее обезумевшими светлячками пуль, молнии трассеров бьющие по стенам, искрами рикошетящие, утопающими в черной туше упавшего вертолета. Вертолет мешал всем – он мешал ведущим огонь по десантировавшейся спасательной группе террористам – но он мешал и десантной группе вести ответный огонь. Пока. Потом террористы подберутся ближе… Пока в десантной группе потерь не было (царапины – не в счет), но это только – из-за вертолета…

На то, чтобы добежать до вертолета передовой группе спецназовцев потребовалось шестнадцать секунд.

Чижик добежал до вертолета первым, привалился к рваному металлу, показавшемуся ему раскаленным, перезарядил первым делом автомат – на последних шагах магазин был уже пустой, сорокапатронные магазины улетали за три-пять секунд. Рядом к вертолету привалился еще кто-то, кто – фельдфебель не видел. Работали одновременно несколько пулеметом – и с той и с другой стороны, сверху басовито стучали крупнокалиберные. Пуля крупнокалиберного пулемета могла проломить стену дома и убить скрывавшегося за ней стрелка, обычно этого хватало с лихвой – но тут террористы не унимались…

Обдолбанные, что ли…

Магазин привычно встал на место, фельдфебель лязгнул затвором, досылая патрон – и, не стреляя полез вперед, протискиваясь между щербатой стеной и бортом вертолета, к открытому десантному люку. При перестрелке находиться у стены смертельно опасно – все рикошеты твои – но Чижику на это было наплевать. Как говорится – кому суждено быть повешенным…

Старший лейтенант Александр Воронцов

Перескакивая через ступеньки, вывалились во двор, ни на что уже не обращая внимание, если бы с той стороны был пулеметчик – положил бы на-раз. Но пулеметчика там не было – а если бы и был – всё его внимание занимал бы воздух – гул вертолетный турбин и басовитый рокот пулемета доминировали здесь над всеми остальными звуками.

Только бы не врезали, сдуру, по своим же… Жаль – маяка* нет.

– За мной! Держись ближе к стенам!

Рикошетов здесь нет, остается надеяться, что бортстрелок не заметит двоих, крадущихся около стены. Если что – на край – попытаться укрыться в квартирах первого этажа, но кое-где на окнах – решетки есть это – как повезет.

Как бы то ни было – я решил выйти на десантную группу – пусть это было и смертельно опасно, могли бы в горячке боя принять за чужого – и доложиться. Сейчас у десантирующихся частей нет никакой информации о том, что происходит в городе, где свои, где чужие. Если удастся передать информацию, что на стадионе и в здании министерства внутренних дел до сих пор держат круговую оборону свои же – этой информации цены не будет. Анклава в самом центре города – во первых он притягивает к себе силы боевиков, нанести концентрированный удар проще, чем по одному вылавливать при зачистках. На стадион можно даже вертолет посадить, пусть и с большим риском. Ну и своим помощь не оказать – хотя бы поддержкой с воздуха – большой грех для солдата. А для того, чтобы выйти на своих – не обязательно лезть в лоб, подставляясь под пули.

Перебежками прошли двор, выскочили в соседний и – напоролись…

Очередная группа с гранатометами и ПЗРК – видимо, таких групп в городе много. Два внедорожника или – еще лучше – пикапа, человек десять личного состава, по паре РПГ и ПЗРК, пулемет, автоматы, один или два снайпера. Такая вот мобильная, внезапно наносящая удар и сразу отходящая группа – смертельно опасна.

Для террористов столкновение с нами было тоже полной неожиданностью – они только что приехали во двор, успели выскочить из машин – и больше ничего не успели сделать…

Правило "Двух М" – максимизируй расстояние до цели и минимизируй себя как цель. Одно из основных правил стрелка в ближнем бою, простые и написанные кровью аксиомы выживания. Сейчас я нарушил их оба…

Автомат висел у меня на груди – но автомат на таком расстоянии неразворотлив. А два ствола – всегда лучше одного…

Заметили меня из десяти человек трое – но промедлили со стрельбой – потому что здесь, на земле могли быть только свои, возможно и автомат заметили – американский, такой же каким вооружены их инструкторы и элитные части вторжения. Секунда – и у меня в руках оказались два пистолета – чешский CZ и точная его копия – американский Кольт. Террористы еще не пришли в себя – стояли как ростовые мишени в тире, подсвечиваемые неверными отблесками пожаров. Вторая секунда – оба пистолета стреляют синхронно – и двое террористов, самых опасных – у одного пулемет причем не висит за спиной или на шее, а в руках у второго автомат с подствольником тоже в руках – синхронном начинают падать. Стрелять не разучился – у одного кровавая дыра вместо глаза, второму пуля попала в самое убойное место, в переносицу между глазами – мгновенная, за десятые доли секунды смерть. Я начинаю смещаться влево, открывая ротмистра и давая возможность стрелять ему, один из террористов падая, наваливается на третьего, не давая ему стрелять. Третья секунда – еще два выстрела – и падают еще двое, оба с автоматами – один вываливается из кузова машины, второй – падает за капот большого, переделанного из армейского пикапа. По мне еще никто не стреляет, кто-то кричит по-арабски, цели кажутся расплывчатыми тенями, я продолжаю уходить влево – как учили в училище, при ближнем огневом контакте противнику проще стрелять вправо, а не влево – если он, конечно, правша. Четвертая секунда – два новых выстрела – и опять точно, и тут же – две автоматные очереди, короткая – по фронту и длинная – сзади. Ротмистр включается в игру, пули молотком бьют по борту пикапа пробивая его насквозь и, кажется, сбивая кого-то с ног. Ответная очередь – первые выстрелы террористов, которые они смогли сделать в этой стычке проходят от меня так близко, что это ощущается как дуновение горячего ветра. Падая на бок, я перевожу оба пистолета на оказавшегося самым прытким террориста – он успел бросить бесполезный в этой ситуации гранатомет и схватить укороченный автомат. Два выстрела гремят, когда я уже падаю боком на землю, сбивается прицел, один выстрел уходит мимо, зато второй точен – кровавая дыра на том месте, где только что был нос. Упав, я перекатываюсь, ища взглядом цели – но их нет, оставшиеся двое успели заныкаться…