Читаем без скачивания Сам себе приговор - Николай Иванович Леонов

Караоке, песни и все такое. Желательно по минутам.

– Так я точно не смогу, – твердо заявил Вернер. – Я в те дни и часы-то редко надевал. Да и мобильный телефон чаще всего оставлял в доме.

– А как же вы в ресторане расплачивались за то, что не входило в пакет услуг?

– Ну как? Заносил потом деньги бармену. Хороший парень, кстати. Он все в свой блокнот записывал, а за ужином выставлял счет. Тогда и платили. Ну или с карты на карту переводили.

– Каждый платил сам за себя?

– Иногда и так, иногда и по-другому, – ответил Вернер. – Ну вот, к примеру, как-то Пашка пришел на ужин без кошелька, а обратно идти неохота. Я мог его угостить. А Славка всегда был сам за себя.

– Куда вы отправились после прощального ужина? – спросил Гуров.

– Это помню. Хотя странно, что помню, конечно. Выпил-то я немало. Мы оставались в ресторане последними. Сидели до упора. Бармен в конце концов намекнул на то, что всем нам пора баиньки. Как и ему, впрочем. Мы и ушли. Купили бутылку виски и ушли.

– И куда же направились?

Гуров вдруг ясно вспомнил, как все было в тот вечер. Отгремела музыка, гости наелись и напились, разбрелись по номерам. Наступила тишина. Пока Стас отходил к машине, Гуров стоял с Машей и Натальей на пляже, напоследок любуясь мерцающими искрами на воде. Ночь обещала быть прохладной. Из окон домиков выливался на дорожку мягкий свет, со стороны реки слышался плеск воды. Фонарей на территории базы отдыха было не так уж и много, потому найти укромный уголок подальше от гостевых домов при желании можно было бы очень легко. Когда Гуров, Стас, Наталья и Маша шли к своему дому, Лев Иванович дважды чуть не упал. И не потому, что плохо стоял на ногах после выпитого, а потому что не разглядел в сумраке препятствия в виде двух толстых сучьев, невесть как оказавшихся на пути.

– После ресторана мы пошли на пляж, – вспомнил Вернер. – Выпили там немного… И ушли.

– Пошли к себе?

– Да. Я-то сразу лег. А вот что делали мужики, я не знаю.

Будь Гуров собакой-ищейкой, после последней фразы Вернера он бы сразу навострил уши, учуяв дичь. Вернер, сам того не подозревая, только что отгородился от своих приятелей, сказав, что не был с ними. Почему так? Почему бы не выразиться иначе, как-то нейтральнее? Например так: «Мы сразу легли спать». Но нет, он говорил только про себя. То есть он был не в курсе, что делали его друзья после того, как он отправился в постель? Зачем делать упор на том, что они в какой-то момент разделились?

Посторонний человек не обратил бы на слова Вернера никакого внимания. Мало ли кто и как выражается? Это же не говорит о том, что он что-то скрывает. Сказал и сказал, в чем проблема? И Гуров был бы с этим согласен, если бы не искал любой намек, указывающий на неискренность Вернера.

– Во сколько вы проснулись утром? – спросил Гуров.

– Когда я уснул? – не понял Вернер.

– Нет. Когда вы проснулись?

– Небось на рассвете, как и я, – довольно заметил Крячко. – Пиво на ночь обеспечит нам ранний подъем, так?

Улыбка Крячко заставила Вернера нервно стиснуть пальцы на руках.

– Не помните? – поднажал Гуров.

– Не помню, – мотнул головой Вернер. – Не смотрел на часы.

– Значит, все-таки пробудился рано утром? – подхватил Крячко. – Встал, а на часы не посмотрел?

– Да что происходит?! – взорвался Вернер. – Вы что из меня каждое слово вытягиваете?

– Где были ваши друзья, когда вы проснулись на следующий день? – не умолкал Гуров. – Вы к ним заходили? Разговаривали с ними? Вы их вообще видели?

– Не видел я никого!

– Потому что их не было в доме?

– Да не ходил я по дому!

– Планировка во всех гостевых домах одинакова, – напомнил Гуров. – Чтобы попасть в туалет, нужно пройти как минимум мимо одной двери. Неужели вы не поинтересовались, как себя чувствуют ваши приятели после выпитого во время прощального ужина?

– Да не ходил я никуда!

– Из окна комнаты свои туалетные дела сделали?

Из-за угла появилась юная медсестра. Она медленно подплыла к своему посту и угостила всех троих строгим казенным взглядом.

– Вы офигели так орать? – тихо поинтересовалась она. – Здесь вам не рынок.

– Почему сразу рынок-то? – удивился Крячко.

– Потише, – прошипела медсестра. – Люди после обеда отдыхают.

– А зря, – не стал молчать Стас.

– Прекрати, – прервал его Гуров и посмотрел на девушку. – Вы правы, мы что-то громко…

– Заберете выписку у завотделением, – обратилась медсестра к Вернеру. – Но ближе к полднику, сейчас доктор занят. Не знаю, Вернер, куда вы торопитесь. Такой сложный перелом был. Полежали бы еще пару дней, как все нормальные люди.

– Дела у меня, – раздраженно оборвал ее Вернер.

– Выписываетесь? – заинтересовался Гуров.

– Я пойду, – неожиданно заявил Вернер и попытался схватиться за костыли.

– Мы проводим, – поднялись из кресел Гуров и Крячко.

Медсестра ушла. С помощью костылей Вернер встал во весь свой немалый рост.

– Думали ускользнуть до нашего появления? – спросил Гуров. – Послушайте, но ведь это несерьезно.

– Належался. Хватит, – отвернулся Вернер.

– Если вы сейчас нас покинете, то в следующий раз придется прийти уже к нам в гости, – напомнил Гуров.

– На Петровку, 38, – вздохнул Стас.

Вернер, уже успевший повернуться к ним спиной, остановился.

– Вы наверняка на машине, – предположил он. – До дома подбросите?

– И в гости зайдем, если пригласите, – сказал Стас.

Вернер пристально посмотрел на Стаса.

– Гостям всегда рад, но сейчас у меня ремонт. А еще вот что хотел сказать, ребят… Вы не к тому пришли.

– А где же «тот»? – спросил Гуров.

– Те, – поправил Вернер. – Их было двое.

– Вот здесь можно будет встать. – Вернер вытянул шею и указал на мусорные баки под зеленым навесом.

– Хм. Мусор, – многозначительно произнес Крячко.

– Ну да. Мусор, – подтвердил Вернер и тут же понял свою оплошность. – Не-не, вы не подумайте, я ничего такого не хотел сказать.

– Проедем чуть дальше. – Гуров заметил впереди свободный «карман» и направил «Форд» туда.

Вернер с трудом выбрался из машины.

– Давайте уж, – Крячко подхватил его сумку. – А то еще навернетесь… Придется возвращаться в больничку.

– Не дай бог. Мы можем поговорить и на улице, – предложил Вернер.

– А чего так? – поинтересовался Гуров. – На улице холодно. Передумали звать нас к себе домой?

– Да нет, просто покурить хотел.

– Ну давайте покурим, – легко согласился Гуров.

Курить при порывистом ветре было и неудобно, и холодно. Вернер изо всех сил делал вид, что ему ничто не мешает. Ни с того ни с сего принялся рассказывать, что раньше