Читаем без скачивания Только не дворецкий. Золотой век британского детектива - Герберт Аллен

Роджер задумчиво кивнул:

— Да, кошмарный случай. Как раз вчера я встретил одного приятеля — он учился с Бересфордом в колледже. Не то чтобы они много общались — мой друг был помешан на античности, которая Бересфорда совершенно не интересовала. Так вот, этот приятель говорит, что смерть жены просто убила беднягу. Хорошо бы вам удалось выяснить, кто же послал эти конфеты, Морсби.

— Да уж, мистер Шерингем, — мрачно согласился Морсби.

— Ведь это мог быть кто угодно, — размышлял Роджер вслух. — А вдруг виновата женская ревность? Сэр Уильям, кажется, в личной жизни не отличается аскетизмом. Думаю, старые привязанности у него довольно стремительно сменяются новыми.

— Именно это я и пытался разузнать, мистер Шерингем, — возразил уязвленный старший инспектор. — Это было первое, что пришло мне в голову. Что тут сразу бросается в глаза? Что убийца — женщина. Только женщина могла послать мужчине отравленные конфеты. Мужчина послал бы бутылку отравленного виски или что-нибудь вроде того.

— Очень разумное замечание, Морсби, — сказал Роджер, продолжая размышлять. — Очень разумное. Сэр Уильям ничем не смог вам помочь?

— Не смог, — ответил Морсби с плохо скрываемой досадой, — или не захотел. Сначала я склонен был думать, что у него есть свои предположения и он просто прикрывает какую-то женщину. Но теперь я так не думаю.

— Ли! — Роджер, казалось, был не вполне согласен. — Это дело вам ничего не напоминает? Кажется, один сумасшедший как-то послал отравленные конфеты самому комиссару полиции? Вы ведь знаете, у виртуозного преступления появляется много подражаний.

Морсби просиял:

— Забавно, что вы это сказали, мистер Шерингем, ведь я пришел к такому же заключению. Я проверил все версии, и получилось, что каждый, кто мог быть заинтересован в смерти сэра Уильяма из мести или из корысти, — каждый оказывается вне подозрений. В сущности, я почти уверен теперь, что эти конфеты послала какая-нибудь сумасшедшая, может быть, политическая или религиозная фанатичка. Возможно, она даже никогда его не видела. И если так, — вздохнул Морсби, — вряд ли я ее когда-нибудь поймаю.

— Если только в дело не вмешается Случай, как это часто бывает, — сказал Роджер с улыбкой. — Сколько преступлений было раскрыто исключительно благодаря везению. «Карающая рука Случая». Прекрасное название для фильма. Но ведь это правда. Сам я не суеверен — иначе сказал бы, что жертву карает не случай, но само Провидение.

— Что ж, мистер Шерингем, — отозвался Морсби, который также был ничуть не суеверен, — по правде сказать, мне все равно, что это будет, лишь бы оно помогло мне изловить преступника.

Если Морсби навестил Роджера Шерингема в надежде хоть немного проникнуть в его мысли, то он ушел ни с чем.

Вообще-то, Роджер готов был согласиться с заключением старшего инспектора. Судя по всему, покушение на жизнь сэра Уильяма Анструзера и убийство несчастной миссис Бересфорд были делом рук неизвестного безумца. По этой причине Роджер не попытался сам взяться за расследование, хотя и размышлял об этом случае несколько дней подряд. Тогда пришлось бы бесконечно наводить справки и проводить многочисленные допросы, на что у частного лица, в отличие от полиции, нет ни времени, ни полномочий. Дело заинтересовало его исключительно теоретически.

Но спустя неделю одна случайная встреча превратила этот теоретический интерес в самый что ни на есть практический и даже личный.

Роджер шел по Бонд-стрит, где ему предстояло суровое испытание — покупка новой шляпы. Вдруг он заметил, что по тротуару к нему стремительно приближается миссис Веррекер-ле-Флемминг. Это была хрупкая, элегантная дама, да к тому же богатая вдова, которая при любой возможности выражала Роджеру свое восхищение. Но она все время говорила. И не просто говорила, а говорила, говорила и говорила. Так что для Роджера, который сам любил поговорить, это было невыносимо. Он рванулся было через дорогу, но машины шли сплошным потоком. Бежать было некуда. И миссис Веррекер-ле-Флемминг принялась за него с большим энтузиазмом:

— О, мистер Шерингем! Вас-то мне и нужно. Мистер Шерингем, прошу, скажите мне. По секрету. Вы ведь возьметесь за это ужасное дело о смерти бедной Джоан Бересфорд?

Роджер, изобразив, как того требует светская беседа, глупую деревянную улыбку, попытался вставить хоть словечко, но безуспешно.

— Когда я об этом услышала, я была потрясена, просто потрясена. Понимаете, мы с Джоан были очень хорошими подругами. Я ее очень близко знала. И как страшно, как чудовищно, что она сама навлекла на себя беду. Разве это не ужасно?

Тут Роджер решил отложить побег.

— Как вы сказали? — успел он спросить с ноткой недоверия в голосе.

— Я думаю, это и называется трагической иронией, — продолжала тараторить миссис Веррекер-ле-Флемминг. — Потому что это действительно довольно трагично, и я в жизни не встречала такой ужасной иронии. Вы, конечно, знаете, что она заключила с мужем пари на коробку конфет, и если бы не это пари, сэр Уильям никогда бы не отдал ему эти отравленные конфеты, а сам бы их съел и умер, да и пожалуйста, тем лучше, да? Так вот, мистер Шерингем…

Миссис Веррекер-ле-Флемминг понизила голос до заговорщического шепота и, совершенно войдя в роль, огляделась по сторонам.

— Я никому этого не рассказывала, но вам скажу, потому что вы поймете, как это важно. Джоан вела нечестную игру.

— Что вы имеете в виду? — спросил Роджер, совсем сбитый с толку.

Миссис Веррекер-ле-Флемминг засияла, видя, какой эффект произвели ее слова.

— Да ведь она уже видела пьесу! Мы вместе с ней смотрели, на той же неделе, когда была премьера. Она с самого начала знала, кто преступник.

— Не может быть!

Удивление Роджера превзошло все ожидания миссис Веррекер-ле-Флемминг.

— Вот он, Карающий Случай! Никто от него не огражден.

— Вы хотите сказать, высшая справедливость? — прощебетала миссис Веррекер-ле-Флемминг, которой было довольно сложно понять замечание Роджера. — Надо же, Джоан Бересфорд! Просто удивительно. Никогда бы не подумала, что Джоан может так поступить. Она всегда была такой хорошей. Разве только немного прижимистой, при ее-то деньгах, ну да это пустяки. Конечно, она просто решила разыграть мужа, но мне всегда казалось, что Джоан такая серьезная, мистер Шерингем. Люди ведь обычно не говорят о чести, о правде, об игре по правилам — это само собой разумеется. А она постоянно об этом говорила. Все твердила: то нечестно, это не по правилам. И вот бедняжка сама поплатилась за то, что сыграла не по правилам. Что ни говорите, ведь не лжет старая пословица, а?

— Какая пословица? — проговорил Роджер, загипнотизированный этим потоком слов.

— Ну как же, в тихом омуте черти водятся. И боюсь, у Джоан было немало чертей, — вздохнула миссис Веррекер-ле-Флемминг. Видимо, наличие чертей считалось в обществе серьезным недостатком. — Похоже, она меня обманывала. Не могла она быть такой честной и правдивой, какой всегда притворялась, скажите, ведь так? Я все думаю, неужели девушка, которая могла обмануть мужа по такому ничтожному поводу, никогда не… Конечно, я не хочу говорить ничего плохого о бедняжке Джоан теперь, когда ее нет в живых, но вряд ли она была таким уж ангелом во плоти, как вы думаете? Я хочу сказать, — поспешила миссис Веррекер-ле-Флемминг смягчить последние свои предположения, — я считаю, что психология — это безумно интересно, не правда ли, мистер Шерингем?

— Иногда да, — мрачно согласился Роджер. — Вы упомянули сэра Уильяма Анструзера. Вы и с ним знакомы?

— Немного знакома, — равнодушно отозвалась миссис Веррекер-ле-Флемминг. — Отвратительный тип! Постоянно за кем-нибудь ухлестывает. А когда женщина ему надоедает, он просто бросает ее — фьють! — и все. По крайней мере, — поспешно добавила миссис Веррекер-ле-Флемминг, — по крайней мере, так мне говорили.

— А что случается, если женщина не согласна быть брошенной?

— Боже мой, да откуда же мне знать! Вы, наверное, слышали, что недавно произошло?

Миссис Веррекер-ле-Флемминг снова затараторила, и румянец на ее щеках разгорелся гораздо ярче, чем предназначила ему искусная кисть.

— Он теперь связался с этой Брайс. У нее муж торгует нефтью или бензином… или чем-то там еще — не помню, на чем уж он нажился. Началось все недели три назад. Казалось бы, теперь, когда на сэре Уильяме частично лежит ответственность за смерть бедняжки Джоан, он хоть немного угомонится, и что же? Ничего подобного; он…

Но Роджера в тот момент интересовало другое.

— Как жаль, что в тот вечер вы не были с Бересфордами в «Империале». При вас Джоан не стала бы заключать пари, — произнес он с невинным видом. — Или были?

— Я? — удивилась миссис Веррекер-ле-Флемминг. — Господи, конечно нет. Я была на новом представлении в «Павильоне». Меня пригласила в свою ложу леди Гейвл-Айток.