Читаем без скачивания Шотландская сага - Джеймс Мунро

— Черт бы побрал этих добровольцев! — Генерал-майор вскочил на нога. — Как же, черт побери, я и мои офицеры смогут поддерживать дисциплину, если нам дают солдат, которые не могут даже правильно написать слово, не говоря уже о том, чтобы сделать выводы из прочитанного.

Встав из-за стола, генерал порылся в кипе бумаг, вытащил одну из них и бросил через стол прямо к тарелке Роберта.

— Вот ведь, кажется, совсем просто, не так ли? Я разослал этот приказ четыре месяца назад. Я думал, что даже самому глупому будет понятно, в чем он заключается.

Датированный семнадцатым мая тысяча восемьсот тридцать восьмого года, приказ гласил:

«Чероки, судя по их успехам на пути к цивилизации и христианству, являются одним из наиболее замечательных племен индейцев, живущих на территории Соединенных Штатов. Из тринадцати тысяч этих людей, которые в настоящее время должны переселиться (и время, в течение которого добровольное переселение должно произойти, истечет к двадцать третьему числу сего месяца), понятно, что четыре пятых окажут сопротивление или же будут повиноваться с явной неохотой. В таких случаях войскам следует окружить всю территорию, где они поселялись, и перевести или перегнать пленников семьями либо к портам Росс или Хантер, где они попадут в руки суперинтенданту по делам переселения индейцев чероки.

Принимая во внимание количество и настроение масс, которые необходимо переселить, может случиться, что простая неосторожность — жестокие и грубые действия со стороны войск — могут привести к общей войне и кровавой резне. Этого нельзя допустить, ибо подобные события могут нанести урон престижу Америки. Таким образом, войскам следует проявлять заботу о переселяемых, если же будут обнаружены солдаты и офицеры, способные причинить оскорбление словом или действием любому индейцу племени чероки, будь то мужчина, женщина или ребенок, они будут поступать в распоряжение ближайшего офицера старшего по званию или чиновника, который обязан принять соответствующие меры и представить виновного к ответу в соответствии с самыми суровыми законами».

Бумага была подписана Уинфилдом Скоттом, генерал-майором. Когда Роберт взглянул на Скотта, генерал сказал:

— Это было началом кампании Вашингтона по борьбе с «шотландцами, которые слишком мягко обращаются с индейцами». Ее развернули сенаторы, которые даже и не нюхали индейцев и не могут отличить индейцев чероки от апачей.

— Вы полагаете, что именно это они нашли в вашем приказе?

— Я не имею привычки издавать приказы только из-за того, что мне нравится видеть собственную подпись в нижнем углу листа.

— Вы собираетесь наказать этих добровольцев из Теннесси?

— Я могу поступить так, как мне хочется, это же понятно. Они — ребята старины Хикори[2]. Он хоть уж больше и не президент, однако правительство укомплектовано его приверженцами. И если бы я обвинил одного из добровольцев из Теннесси в убийстве индейца или просто арестовал бы его, все остальные добровольцы быстренько бы упаковали свои вещевые мешки и отправились домой, а рык из Вашингтона был бы слышен у канадской границы.

— Так как же вы намерены поступить после всего, что случилось?

— Я собираюсь сделать то, что следовало бы сделать правительству, прежде чем затевать все это, бросив меня в эту неразбериху: поговорить с вождями чероки. Они сейчас в Вашингтоне пытаются отстаивать дело своих людей. Я поеду туда и увижусь с ними. А тем временем пошлю капитана, которому я доверяю, с вами в Колхаун. Покажите ему сержанта и его людей и расскажите все подробности, а он отправит их домой с приказом предстать перед судом. Шума не будет, но другие должны узнать, почему с ними так поступили. Видите ли, индейцам чероки симпатизируют, но страна еще не достигла той стадии развития, когда гражданин Соединенных Штатов может предстать перед судом за преступление, совершенное против индейцев. Они ведь просто индейцы. И все это может закончиться лишь потерей симпатии тех, кто пока еще на их стороне. А мне они сейчас вот как нужны!

Роберт понимал, что генерал-майор прав, но на следующий день, когда он ехал назад с армейским капитаном, его не покидало чувство, что он не смог выполнить взятую на себя миссию.

Элайя Браун не согласился с мрачными выводами Роберта о своей поездке. Священник чероки был реалистом. Он хорошо представлял все трудности, которые встали перед генерал-майором Скоттом. Сержант и его люди, которые доставили Нэнси и ту партию индейцев, были отправлены домой и больше уж не будут принимать участия в переселении чероки на индейскую территорию. Это была очень маленькая победа — но все равно победа.

Однако в результате встречи генерала Скотта с вождями чероки в Вашингтоне были сделаны кое-какие уступки. На армейского офицера произвели такое большое впечатление согласованность действий и взаимопонимание индейских вождей, что он возложил на них контроль за переселением их людей. Одновременно согласившись расширить круг их полномочий в надежде, что это поможет им благополучно пережить надвигающуюся зиму.

Приняв такой курс действий, генерал Скотт навлек на себя гнев экс-президента Эндрю Джексона. Гневные письма шли из Эрмитажа, дома Джексона в Теннесси, в Вашингтон, но Скотт твердо стоял на своем. Вожди чероки поведут своих людей в новые земли, сопровождаемые, несомненно, армией.

С отъездом сержанта и его людей из Теннесси для чероки наступили некоторые положительные перемены, но гораздо более весомые враги вступали в союз против них — время и погода.

В Вашингтоне вожди чероки надеялись вступить в союз со временем, ожидая что симпатии нации сослужат им хорошую службу. Откладывая отъезд своих людей как можно дольше, они надеялись, что настанет зима, и переселение станет невозможным до наступления весны. К тому времени они смогут привлечь внимание общественности и добиться отмены переселения. Но этому не суждено было случиться. Официальная политика ужесточалась, и время, вместо того чтобы стать потенциальным другом, превратилось во врага.

Уже был сентябрь, а чероки все еще не были готовы к переселению. Среди них было много больных, а по всей стране распространилась сильная засуха. Еду и корм для скота невозможно было собрать.

Только в октябре первая из тринадцати групп начала путешествие: тысяча индейцев чероки прощались со страной, которая дала им рождение их нации, дом для бесчисленных поколений их предков. Они отправились в путешествие в полном молчании, только дети поворачивались и смотрели назад.

Нэнси и ее семья были в седьмой группе. Священник Элайя Браун заботился об этой партии и попросил Роберта сопровождать их, надеясь, что шотландец сможет охотиться для них, поскольку собственные запасы истощились во время продолжительной стоянки к востоку от реки Теннесси. Но Роберт отказался. Он зашел так далеко только из-за Бена Каллони, потому что думал, что потребуются его услуги в качестве переводчика. Казалось, в них не было надобности, и поэтому он решил отправиться домой, в Миссури.

Однако мысль о доме, о том, что скоро он забудет всю эту неразбериху и увидит свою семью, больше не вызывала трепета ожидания. Конечно, он очень хотел встретиться со своим сыном. Ему бы следовало вернуться много лет назад… И в то же время он не мог отбросить чувство, что бросает людей, которые нуждались в помощи, и он мог бы ее им дать.

Роберт сидел у реки, куря тонкую коричневую сигарку. Последние чероки, отъезжающие в тот день, уже были на середине реки на своих плоскодонках. Те, кто переправился через реку раньше, образовали на другом берегу длинную цепь повозок, мулов, волов, медленно извивающуюся в направлении запада. Роберт почувствовал, что он является свидетелем исхода целого народа.

Вдоль всего берега реки тысяча чероки сидели в полном молчании, наблюдая своих переправляющихся соплеменников, зная, что в скором времени наступит и их черед. Многие старики индейцы были завернуты в одеяла. Погода становилась все холоднее, даже здесь.

Роберт почувствовал какое-то движение рядом, но не обратил на него внимания, пока не услышал спокойный голос:

— Вы так и будете сидеть тут, наблюдая, пока мы все не уйдем, мистер Маккримон?

Роберт посмотрел вверх и увидел Нэнси, индейскую девушку из племени чероки. В первый раз она захотела поговорить с ним, после их первого разговора в день ее прибытия, хотя он иногда случайно и встречался с ней в лагере пленников. Синяки на ее лице прошли, и он подумал, что она, возможно, была самой красивой девушкой, какую ему приходилось видеть когда-либо.

— Священник Браун сказал, что вы не будете сопровождать нас в нашу новую землю. Должно быть, это очень приятно — иметь выбор и делать то, что хочется, и идти туда, куда хочешь.

— Ваши люди могут спокойно обойтись и без меня. Я пойду туда, куда направлялся до того, как Бен Каллони настоял, чтобы я поехал сюда с ним.