Читаем без скачивания Карт-бланш - Джеффри Дивер

После недолгой паузы молодой полицейский осторожно произнес:

— Слушаю.

Бонд изложил проблему. Когда он упомянул, что прослушка велась незаконно, Нкоси перебил:

— Что-то я не расслышал, коммандер. Связь плохая.

Бонд рассмеялся.

— Нужно срочно выяснить, где живет Стефан Дламини.

— Это будет непросто, — вздохнул Нкоси. — В Примроуз-Гарденс народу много. Хотя есть одна идея…

Операторы маршрутных такси знают о негритянских поселениях и трущобах локаси куда больше, чем официальные власти. Нкоси стал их обзванивать и не прекращал поиски нужной лачуги по мобильному телефону, даже когда они с Бондом встретились и помчались в Примроуз-Гарденс. Около шести вечера, когда они уже колесили по улочкам поселения, наконец нашелся таксист, который знал, где живет семья Дламини.

Подъехав, они заметили напротив дома другой фургон, за окном которого виднелось лицо белого.

— Это Данн, — сказал Нкоси.

Сделав круг, они припарковались за лачугой и вбежали через заднюю дверь. Хозяева сначала перепугались, но Нкоси на их языке объяснил, что им угрожает опасность и нужно немедленно уходить. Стефан должен был прийти с минуты на минуту.

Вскоре появился глава семьи вместе с сыном. Бонд знал, что нападение вот-вот начнется, и выбора у него нет: пришлось выводить Дламини через заднюю дверь под дулом пистолета. Едва Нкоси закончил объяснять, кто такой Бонд и что им всем угрожает, как внутри ухнули гранаты, а после рванула канистра с зажигательной смесью.

Сейчас они ехали на запад по шоссе № 1. Дламини крепко-крепко сжал руку Бонда, затем наклонился и обнял его. В глазах мужчины стояли слезы. Его жена забилась вместе с детьми в дальний угол и с подозрением рассматривала агента, который как раз объяснял Стефану, кто стоит за нападением.

— Мистер Хайдт? — недоверчиво переспросил тот. — Не может быть. Он прекрасный начальник и обращается с нами хорошо. Просто отлично. Не понимаю…

Бонд объяснил, что Дламини, по всей видимости, узнал что-то о противозаконных делишках Хайдта и Данна.

Глаза африканца сверкнули.

— Я понял.

Он несколько раз кивнул и рассказал Бонду, что трудится подсобным рабочим на предприятии «Грин уэй» к северу от города. Тем утром дверь в помещение отдела разработок оказалась открытой — доставили какой-то груз, — а двое сотрудников находились в дальнем конце комнаты. Дламини заметил переполненную мусорную корзину и решил ее вынести, хотя обычно этим занимались другие.

— Хотел как лучше, вот и все, — покачал он головой. — Я вошел, стал вынимать из корзины мешок, а один из тех двоих заметил меня и раскричался: «Что ты видел?» «Ничего», — сказал я. А он меня прогнал.

— А вы все же видели что-то, из-за чего он так разозлился?

— Да нет. Возле корзины был компьютер, а на нем какое-то сообщение. По-моему, письмо. Там было слово «Сербия» по-английски, но я не присматривался.

— А еще что?

— Больше ничего, сэр.

Сербия…

Выходит, часть секретов «Геенны» скрыта за дверью отдела разработок.

— Семью нужно где-то спрятать, — сказал Бонд Нкоси. — Если я дам денег, тут найдется гостиница, где они смогут пожить до выходных?

— Что-нибудь подыщу.

Бонд дал полторы тысячи рандов. Дламини аж захлопал глазами при виде такой колоссальной суммы. Нкоси объяснил, что им придется какое-то время скрываться.

— И пусть позвонит близким друзьям и родственникам: мол, все живы, но на несколько дней надо залечь на дно. Сможете устроить так, чтобы газеты написали об их гибели?

— Полагаю, да, — неуверенно произнес полицейский.

— Все строго между нами. Капитану Йордан сообщать не стоит.

Впереди раскинулась роскошная панорама Кейптауна. Бонд взглянул на часы. Пришло время второй операции — и она, кажется, потребует совершенно иных навыков. Пускай гранат и напалма больше не ожидается, вечер все равно предстоит непростой — в этом он не сомневался.

Глава 42

«Лодж-клуб» не впечатлил.

Наверное, в те дни, когда здесь собирались охотники в бриджах и куртках с кармашками под ружейные патроны на дичь «большой пятерки»,[23] место считалось шикарным, теперь же атмосфера была скорее как в банкетном зале, где празднуют несколько свадеб одновременно. Бонд даже не смог понять, настоящая ли голова буйвола висит над входной дверью или китайская подделка.

Симпатичной девушке у входа он представился как Джин Терон. Роскошную фигуру блондинки плотно облегало алое платье с глубоким вырезом. Ее напарница была то ли зулу, то ли коса и сложением и нарядом ни капли не уступала той. Похоже, в этой благотворительной организации отлично понимают, на что клюет основной источник пожертвований — мужчина — вне зависимости от расы.

— По приглашению мистера Хайдта, — добавил Бонд.

— Конечно-конечно, — отозвалась блондинка и пропустила его в полутемный зал, где уже слонялось с полсотни гостей. Разносили соки, вино и шампанское — его-то Бонд и предпочел.

На мнимом авантюристе из Дурбана были светло-серые брюки и черный пиджак с голубой рубашкой — по совету Хайдта, без галстука.

С бокалом в руке, Бонд осмотрел пышно украшенный зал. Фуршет устраивала кейптаунская «Интернациональная организация „Единая миссия“». С переносных стоек на гостей смотрели плакаты: добровольцы протягивают счастливым жителям (в основном женщинам) туго набитые пакеты; мешки с рисом и пшеницей выгружают из транспортных «геркулесов» и укладывают в лодки. Ни одного снимка полумертвых голодающих детей. Изящный компромисс. Публика должна чувствовать себя чуточку неловко — но нельзя перегибать палку. Бонд отметил, что благотворительность, как и политика Уайтхолла, строится на точнейшем расчете.

Вечер сопровождался приятной музыкой: из подвешенных под потолком динамиков лились мелодичные напевы «Ледисмит блэк мамбазо» и вдохновенные композиции кейптаунской певицы Верити.

Сбор средств проходил в форме «тихого» аукциона. На столах разложены подаренные устроителям лоты: футбольный мяч с автографами игроков «Бафана-бафана» — так южноафриканцы называют свою футбольную сборную; путевка в морской круиз, в котором можно полюбоваться китами; зулусская статуэтка; серьги с бриллиантами и все в таком роде. Гости подходят к столикам и пишут ставки на бумажных листках, а когда аукцион заканчивается, предмет уходит предложившему самую высокую цену. Северан Хайдт пожертвовал для аукциона оплаченный ужин на четверых в первоклассном ресторане, что стоило ему восемь тысяч рандов — около семисот фунтов, как тут же подсчитал Бонд.

Вино текло рекой, кругом сновали официанты с хитроумными канапе на серебряных подносах.

Хайдт со своей подругой появился через десять минут после Бонда. Данна нигде не было видно; не исключено, что у того еще остались дела, связанные с убийством Дламини. Бонд кивнул Хайдту, на котором красовался превосходный темно-синий костюм, судя по покатой линии плеча — американский. Его компаньонка — Джессика Барнс — была в простом черном платье, зато сплошь в бриллиантах и платине. Ни следа макияжа на лице, даже губы не тронуты помадой. Красивые черты и фигура не отменяли замеченного в прошлый раз: Джессика выглядела изможденной, а отказ от косметики лишь старил ее, делая похожей на призрак. Бонду стало любопытно, в чем тут дело: все собравшиеся здесь женщины ее возраста явно не один час прихорашивались перед банкетом.

— Терон! — пророкотал Хайдт и бросился к нему. Мужчины обменялись рукопожатием, подошедшая следом Джессика дежурно улыбнулась.

Бонд повернулся к даме. Агент ни на мгновение не должен терять бдительность. При встрече с человеком, за которым велось скрытое наблюдение, необходимо изображать лишь легкую заинтересованность. Сколько жизней унесло обычное приветствие «Какая приятная встреча!» — обращенное к человеку, с которым видишься первый раз!

Хайдт представил спутницу:

— Это Джессика, — и, обернувшись к Джессике, пояснил: — Джин Терон, мой деловой партнер.

Она кивнула и не отвела глаз, однако руку его пожала очень робко. Бонд расценил это как признак уязвимости, неуверенности. На то же указывала и сумочка на плече — Джессика нервно сжимала ее под мышкой.

Началась ни к чему не обязывающая беседа. Бонд осторожно вставлял в разговор детали, почерпнутые из информационного курса Бхеки Йордан. Понизив голос, он заявил, что правительству стоило бы заняться вещами посерьезнее, чем переименовывать Преторию в Тсване. Хорошо, что ситуация с профсоюзами понемногу успокаивается. Да, ему нравится на восточном побережье. У его дома в Дурбане отличные пляжи, тем более наконец-то установили защитные сети — раньше белые акулы изредка нападали на людей, хотя лично он с ними ни разу не сталкивался. Потом заговорили о природе. Джессика, недавно еще раз ездившая в Национальный парк Крюгера, видела двух молодых слонов, вырывающих из земли кусты и деревья. Ей сразу вспомнилось, как банды подростков громили общественный парк в ее родном Соммервилле, штат Массачусетс, — это чуть к северу от Бостона. То-то ему показалось, что акцент у нее американский.