Читаем без скачивания Где собака зарыта - Спенсер Куинн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Чет!
Мы сидели во внутреннем дворике с видом на корт: Шерман Ганз и Берни – друг напротив друга, за столом, я – у ног Берни, неподвижный и молчаливый. Высокий парень теперь подавал мячи женщине, без конца приговаривая: «Ракетку назад, запястье уверенней, расслабь руку, вращательное движение, вращательное движение». Очень тяжелая для восприятия игра: мячи так и летят во все стороны. Я их игнорировал.
– Что случилось такого важного, – спросил Ганз, – что вы заявились на мой урок без предупреждения?
– В прошлый наш визит у нас оказалось кое-что ваше, – объяснил Берни. – Так что я хотел это вернуть.
– Не помню, чтобы я что-то вам давал, – сказал Ганз.
– Верно. Мы это скорее позаимствовали.
– Позаимствовали?
Берни положил на стол журнал.
– Вы позаимствовали экземпляр «Мир выставочных собак»?
– Виновен.
– Но зачем? – спросил Ганз. – Я бы его и так одолжил. Почему не спросить?
– Как поживает Вафелька?
– Отлично. Вы не ответили на мой вопрос.
– В этом расследовании очень много вопросов – в этом и проблема.
– Вы говорите об Аделине?
– И Принцессе, – сказал Берни. Ганз смерил его долгим взглядом. Глаза у него были холодные.
– И Принцессе, само собой разумеется.
– На самом деле, все еще сложнее, – сказал Берни. – Вы знаете журналистку «Трибуны Долины» по имени Сьюзи Санчез?
– Не думаю.
– Не думаете?
– У меня такая работа, что я часто общаюсь с журналистами, – сказал Ганз. – Я не могу помнить каждого мелкого репортера.
Теперь и глаза Берни стали холодными, словно внутри разом погас свет. Мне не нравилось, когда такое происходило, и, возможно, Шерману Ганзу тоже. Под столом у него начала подергиваться нога. Вот это мне нравилось: это значило, что мы на верном пути. Куда он ведет, правда, я не знал, и кроме того, передо мной стояла еще одна проблема: как я буду хватать Ганза за штанину, если он в шортах? Раньше со мной такое вообще случалось? Я попытался подумать.
– Я бы не стал так характеризовать мисс Санчез, – сказал Берни.
Ганз пожал плечами. Поднялся ветер, и страницы журнала с шелестом затрепетали. Берни положил на него руку, у него были красивые руки, я никогда не уставал на них смотреть.
– Вы упомянули о своей работе, – сказал Берни. – Чем именно вы занимаетесь?
– Я инвестор.
Это для меня было в новинку. Я был знаком со многими человеческими профессиями: коп, преступник, бандит, сотрудник исправительных учреждений, байкер, снайпер, телохранитель, ветеринар, собачий парикмахер, и, конечно же, еще частный детектив – и это только некоторые из них, всех и не упомнить – но не инвестор. Ах да. Еще разработчик.
По выражению лица Берни я решил, что инвестор относится к той же категории людей.
– Во что инвестируете? – сказал Берни.
– Ничего нетривиального, – сказал Ганз. Не разбирался в нетривиальности, но звучало слово так себе. И я ему не поверил – Ганз со своей заостренной седой бородкой и худыми ногами цвета кости был способен и на нетривиальность, и, возможно, на что похуже. – Стройматериалы, – продолжал он, и я ощутил, как перестаю понимать смысл, – Отели, торговые центры, квартиры.
– Что-нибудь в округе Рио-Локо?
Дергающаяся под столом нога начала дрожать еще сильнее.
– Насколько я помню, нет, – сказал Ганз. – Я не храню в голове все свое портфолио.
– Выглядите как человек, который мог бы, – сказал Берни. Я был очень близок к тому, чтобы понять, в чем дело. Все благодаря шоу, которое мы однажды смотрели по каналу Дискавери: там были женщины, которые носили на голове разные большие штуки. Вот только эти женщины были совсем не похожи на Ганза, так что, возможно, Берни сейчас зашел куда-то не туда.
– К чему вы клоните? – спросил Ганз.
– Вот вам подсказка: Клаусон-Уэллс.
Нога все дергалась и дергалась, и она была такой костлявой… У меня появилось странное ощущение, начинающееся от самых корней зубов, словно им хотелось что-то сильно сдавить: например, мяч для лакросса, которого, к сожалению, нигде поблизости не было.
Ганз перестал смотреть Берни в глаза.
– Да, теперь я припоминаю, что у меня там могут быть некоторые свои интересы.
– Такие как, например, владение целым городом?
– Возможно, – сказал Ганз. – Я бы не назвал это инвестицией. Скорее, мы говорим об общественной пользе.
– О?
– План состоит в том, чтобы все там починить и показать людям, каким был Старый Запад, – сказал Ганз. – Туда смогут ходить на экскурсии школьники, церковные группы, туристы.
– И часто вы заботитесь об общественной пользе?
– Десять процентов нашей прибыли идут в Американское общество по предотвращению жестокого обращения с животными, хотя я и не понимаю, как это вас касается.
– Какой вы молодец, – одобрил Берни. – А как насчет правоохранительных организаций? Вы их тоже спонсируете, или, может, только одного служителя закона?
– Для меня ваши слова не имеют никакого смысла.
– Например, шерифа округа Рио-Локо? Или его помощника?
– Я их не знаю, – сказал Ганз. – Я вообще никогда не был в Клаусон-Уэллсе. Для этого у меня есть специальные люди.
– И кто-то из ваших людей позвонил шерифу и предупредил его?
– О чем предупредил?
– Что мы появимся в Клаусон-Уэллсе, предоставив ему достаточно времени, чтобы обустроиться в салуне.
– Я понятия не имею, о чем вы говорите. Я даже не знаю, что вы вообще здесь делаете. И мне не нравится ваш тон.
Берни достал из кармана фотографию с мишенью. Развернул ее, открыл журнал и вставил фотографию на место.
Подергивающаяся нога Ганза замерла. Берни молчал и просто ждал. Я тоже ждал, хотя не был уверен, чего именно; но весь мир вокруг словно замер – знаете, это странное ощущение, которое иногда накатывает? На меня это всегда производило большой эффект. Затем с корта донесся голос высокого парня:
– Вращательное движение. Вверх и до конца. Вращательным движением
