Читаем без скачивания Заслуженный гамаковод России - Алексей Иванников

Но вы должны понять, что об отношениях с соседним водоёмом я рассказал только для примера: в округе ведь не один водоём, а целая куча. И даже существуют легенды, согласно которым наш собственный дом – даже так! – был приобщён к цивилизации подобным же образом. Официальные хроникёры, естественно, всё отрицают: разве может кто-то поверить, что культура и сама жизнь зародились в соседней луже? быть того не может: вы посмотрите, какие кривые у них лапы и вздутые животы; и поверить в подобное может только сумасшедший или предатель; последнее более вероятно.

Всю же историю дальнейшего можно вкратце обозначить: войны, войны и войны. Один на один, двое на одного, четверо против одного, и даже – один против пятерых! Героическая история великих предков, одним словом. Пока нормальный головастик усваивал последние события, древняя история, конечно же, полностью выветривалась у него из головы. Да и кто в состоянии запомнить всё это? Зато под занавес его должно было ждать главное открытие: оказывается, он живёт в эпоху прогресса и процветания! Да и почему же нет? Пираньи давно под контролем, да и то: замаскировавшиеся так, что от своих родных квакш почти не отличишь. До тех пор, конечно, пока пасть не откроют.

Но я ещё об одной неприятности не упомянул: пруды ведь со временем высыхают: от естественных причин, и потому, что квакш слишком много становится. Я же говорил: глупые и наглые создания, и в брачный период никакого удержу не знают. А запасы улиток и червей, сами понимаете, небесконечны: хотя теперь они уже научились их сами пасти и выращивать.

А в самое последнее время они, можно сказать, окончательно одурели: подавай им развлечения, и всё тут. Одних голосистых квакш недостаточно им стало, так что же они придумали? В целом выглядит это следующим образом: где-нибудь посередине пруда выбирается – или даже создаётся! – островок, затем тщательно очищается и прихорашивается. А потом вылезают на него, допустим, две квакши: побольше и покрупнее, разумеется – и начинают друг дружку валтузить. Прочие, разумеется, вокруг собираются и пари заключают: кто кому больше синяков посадит. Кровавое развлечение, но квакшам нравится: снимает стресс, и немного самоуважения прибавляет. Особенно если встречаются лучшие бойцы местного и соседнего водоёмов, и местный чемпион в конце концов одерживает верх.

Однако развлечения не всегда бывают столь жестокими. Иногда всё выглядит гораздо пристойнее и тише: например, на турнирах на дальность прыжка, в гонках на черепахах, или соревнованиях на меткость. Это когда на камышах живые мухи развешаны, и необходимо их с максимальной скоростью переловить. Языком, естественно: у квакш же это главное оружие, и весьма неплохо бьющее. Главная же трудность здесь заключается в том, что делать это приходится в прыжке, поскольку мухи достаточно высоко подвешены.

Но, хочу я заметить: если вы думаете, что гладиаторы просто так стараются, то вы ошибаетесь. За риск и зрелищность лучшие – особенно мордобойцы – спустя некоторое время уже тоже своим заливчиком обзаводятся. Да и самки таким всегда предпочтение отдают: целыми толпами и косяками.

Вас интересует: общие у них самки или нет? Официально – нет, разумеется. Однако изобретательный народ эти квакши: чего только не придумают, если надо. Так что помимо квакши-жены имеются другие вполне признанные статусы: квакша-любовница, квакша-друг семьи. И даже квакша-перекати поле: это которые спариваются со всеми подряд в любое время и без разбору. За некоторую толику улиток и червей, разумеется.

Ну а чем больше самец представительниц всех этих категорий содержит, тем выше у него статус. Так что предводителю полагается особо вместительный залив с настоящим полноценным гаремом и усиленное питание: чтоб его на всех хватало.

Так что можете себе представить: какое кваканье во время брачного периода вокруг разносится! Какой треск в камышах и возня на отмелях: в местах особого скопления! И когда не всем места хватает: возникают даже потасовки с членовредительством. А для пираний настаёт время жора: тем более что квакши всё равно ничего не соображают и прощаются с последними остатками разума.

Если же продолжать дальнейшие исследования, то можно выявить некоторое количество непонятных и неоправданных слухов и легенд: например, о Водяном, будто бы создавшем пруды и самих квакш – как венец творения. Естественно, никто никогда не видел его: вот только иногда квакши особо преклонного возраста – замечая бульканье и непонятные пузыри со дна пруда, говорят: это он напоминает о себе. Кое-кто охотно верит, хотя количество таких квакш заметно сокращается. А ведь были времена, когда из-за расхождений дело даже до убийств доходило; это когда не могли решить, имеются ли у Водяного рога или нет, и каким хвостом он обладает: рыбьим или таким же, как у головастиков.

И как доносят древние хроники, часть войн с соседними прудами связывалась именно с такими расхождениями: согласно документам, одна из них, например, была предопределена спором о том, какого размера чешуя покрывает брюхо Водяного, а также: имелись ли у него усы – подобно рачьим или соминым.

Но теперь, разумеется, из-за подобных глупостей никто никому брюхо вспарывать не станет. Тем более что в последнее время появилась новая категория квакш: занимающихся изучением и объяснением всего, что только можно. И согласно их отзывам, Водяного никогда не было и быть просто не могло. А пузыри со дна пруда по вполне естественным причинам вверх всплывают.

Что же касается новейших открытий этих квакш-исследователей, то они крайне неутешительны. И самое главное, что подтверждается – давно всем, правда, известное – утверждение о всеобщем высыхании прудов. Им даже удалось определить размеры и сроки: когда всё окончательно высохнет и покроется коростой. И самые настойчивые из них давно уже об этом квакают: с предупреждениями и советами. Однако зачем вождю думать об этом? Уж на его-то век самок и прозрачной воды с моллюсками и червями хватит: да и рекомендации всё больше такие преподносятся, что ни одной здравомыслящей квакше их соблюдать не захочется.

И самые главные из них: поменьше заниматься брачными играми, и почаще бывать на суше: чтобы привыкнуть к ней и окончательно переселиться туда, когда возникнет необходимость. Второе ещё можно пережить, а вы только представьте себе, что будет с вождём, который посмеет выпустить закон о повсеместном ограничении брачного периода и станет строго следить за соблюдением? Представили? Вот то-то и оно: вожди – они тоже не дураки, и на тот свет им спешить не слишком хочется.

Но горячие головы предлагают и другой выход: захватить все соседние водоёмы, уничтожить их обитателей и самим там расселиться. Смелое предложение, не правда ли? Только вот нет никакой уверенности, что соседи не окажутся сильнее, и тогда уже они отпразднуют победу на развалинах великой в прошлом культуры, оттянув на какое-то время всеобщую катастрофу. Ведь на суше уже не сможешь наловить улиток и устроить как следует полигон для брачных игр, и кому тогда нужен будет вождь, от которого мало что зависит, а также все прочие, и от великой могучей лягушачьей империи останутся дикие жалкие толпы бродяг и разбойников, хватающие для поддержания жизни всё подряд и не знающие, что их ждёт завтра: удачная охота или гибель под палящими лучами солнца или от лап других таких же истерзанных и деградировавших соплеменников, знающих только один закон: я умру завтра, а ты сдохни сегодня.

2

С добрым утречком. Вас удивляет, куда я вчера так быстро умчался, даже не попрощавшись? Ах, вы поняли: ну и хорошо, но распространяться об этом так уж сильно не стоит: вы согласны? Тем более мы вчера так мило время провели: вы не находите? Я надеюсь, моя трепотня не слишком вас утомила; всё равно, как я заметил, вы до того скучали и не могли найти подходящего занятия. Так что сегодня мы снова немного поболтаем: если не возражаете?

А забавная вчера получилась концовочка: насчёт лягушек и прочего? Я, конечно, не биолог, но при моей-то работе ещё и не такого нахвататься можно. Информация ведь повсюду рассеяна, её только собирать надо уметь. И иногда потом такое вдруг нахлынет: волна вдохновения, одним словом.

Я ведь упоминал о театральном прошлом? Своём, разумеется: зачем нам кого-то постороннего вспоминать? Так вот одна из ипостасей любого смертного есть его актёрство: у кого-то мало, у кого-то много приходится. А на мою долю этого добра больше чем достаточно выпало. Разумеется, профессиональным актёром мало кто может себя назвать: очень уж строгие критерии, да и зрители чересчур придирчивы: подавай им это, а того им даром не надо. А если он только и умеет – то, и ничего кроме? Если предопределение у него такое? А зрители уже свистят, топают ногами и готовы бежать за помидорами или тухлыми яйцами: чтобы всё тебе сорвать и испортить.