Читаем без скачивания Огонь с юга - Джульет Маккенна

Дев ухмыльнулся.

— Я думал, что неплохо бы вернуться, пока все толпой не хлынут.

Перевозчик взглянул на безбородого Дева и сделал очевидное заключение:

— Здесь из-за тебя не предвидится особой толкотни, во всяком случае, среди парней. А вот девушки точно рванут со всех ног, понимаешь, поди, о чем я. Ну, когда солнце покинет зенит. Не одни цветочки вянут от такой жары.

Дев пожал плечами.

— Я не любитель идти по пятам за кем-то другим.

Перевозчик оперся о шест и ловко повел плоскодонку через скопление рыбачьих суденышек. Он то поднимал шест, то отталкивался им, и, меняя направление, вел свою лодку к широкобрюхой галере, покоящейся на лучшем месте для стоянки. Весла ее были подняты, и лишь несколько человек на борту неспешно и лениво доделывали последние из своих дел. Канат, бежавший от грот-мачты к резному носу, был густо увешан шелковыми язычками с белой каймой, заявляющими о праве проходить через тьму тьмущую владений.

Дев встал, непринужденно покачиваясь в поисках равновесия, посреди плоскодонки.

— Эй, вы! Скажите Табразе, что Дев хочет ее видеть.

Перевозчик весьма внимательно оглядел его.

— Так тебя тут знают?

— И еще как. — Дев широко улыбнулся. — Я устрою тебе знакомство за доставку.

Перевозчик рассмеялся, но покачал головой.

— Моя супруга прочтет мое будущее по моим собственным кишкам.

— Я дам тебе кое-что, могущее вызвать улыбку на ее лице. — Дев потянулся навстречу веревочной лестнице, разворачивавшейся, падая, с кормового ограждения «Шелковой Лозы». — Будь добр, не гляди сюда особенно и доставь меня на мой «Амигал», когда я кончу с моим делом.

— С радостью. — Перевозчик оттолкнулся от борта галеры, меж тем как Дев карабкался наверх.

— Сюда! — Великолепная женщина с миролюбивой улыбкой поманила его из-под нарядного полога, натянутого перед низенькой бизань-мачтой. Три плоские ступени на кормовой помост служили границей почетному возвышению, где она полулежала на груде атласных подушек. Она что-то потягивала из золотой чаши, ее газовое белое одеяние почти просвечивало, запястья и лодыжки скрывал целый груз серебра и лунного камня. Умащенная кожа блестела, как отполированное черное дерево.

— Табразе, — Дев вскочил на корму, во весь рот улыбаясь в приятном ожидании. — Ты хорошо выглядишь.

Она поглядела на него, сощурив подведенные серебром глаза.

— Тогда подойти ближе, я хочу получить что-нибудь помимо лести. Не время ли для меня узнать, что ты таишь? — И ее пристальный взгляд задержался на его штанах.

— Не сегодня. — Он выбрал подушку в тени шелкового навеса и сам налил себе в золотой кубок с подноса у локтя женщины. — Ты можешь взять у меня двух девушек?

— Не уверена, Дев. — Табразе провела рукой по дуге серебряных гребней, поддерживавших ее черные, в распущенном виде доходящие до пояса волосы. Это нехитрое движение ясно показало, что под одеянием нет ничего, кроме ее щедрой груди. — Если они хоть сколько-нибудь похожи на последних, которых ты пытался мне всучить… — И неудовольствие перекосило ее соблазнительный рот, превратив его в пасть хищной рыбы.

— Репи была дрянью раньше, чем я ее подобрал, — Дев небрежно махнул рукой. — Она и так и эдак мертва. Эти две…

— Но ты не держал Репи подальше от своих вазочек и ящичков, не так ли? — прервала его Табразе безжалостным упреком. — Я не стану держать девушек, у которых нет мозгов или которые курят дурманящее зелье, прежде чем ложиться с мужчинами. Этот корабль никогда не доживет до худой славы.

— Они обе с удовольствием предоставляют свою благосклонность для любых причуд, — уверил ее Дев. — И ни одна листочка пожевать не берет.

— Так почему тебе охота от них избавиться? — Табразе все еще глядела на него с подозрением. — Или они не прочь оставить тебя? Не хочешь ли ты получить от меня цену, которую мне, собственно, нет нужды платить?

Дев подался вперед, чтобы провести ладонью по окутанному паутиной газа бедру женщины.

— Я заплачу настоящую цену, чтобы кое-что получить от тебя в один из этих дней.

Матрос, сворачивавший на палубе канат, помедлил, изумленный тем, что видит.

— Чего тебе надо? — вызывающе выпалил Дев, и матрос поспешно убрался.

— Задира. — Табразе игриво повела в воздухе своей чашей. — Так в чем сделка?

— Они просто хотят переправиться куда-то, где больше возможностей, чем на скале, на которой они родились. И мне показалось, что у меня есть способ уладить это дело без затруднений. — Дев пожал плечами. — Я думал, если мы с тобой придем к соглашению, все только выиграют. Конечно, я мог бы просто заморочить их и получить выпивки на их вес от первого же встречного торговца телками.

— Никогда не знаешь, чего от тебя ждать, Дев. — Табразе бесстрастно посмотрела на него. — Я не знаю даже, мужчина ты для женщин, мужчина для мужчин или заморин.

Матрос снова вылупился на них, пораженный столь откровенным выражением непристойного любопытства со стороны хозяйки. Дев оставался невозмутим.

— Ты хранишь свои тайны, а я буду хранить свои.

Табразе опять повела в воздухе чашей, полупрозрачный шелк туго натянулся на ее груди.

— Мне нечего скрывать.

— В этом платье — точно, — оценивающе согласился Дев.

— Слишком жарко для игр. — Табразе села прямо. — Хорошо. Что тебе от меня нужно? Но смотри, чтобы были здоровые и сговорчивые.

— Воины из дома Махафа Кору принесли порядочный груз припасов в уплату за удовольствия минувшей ночью. — Дев махнул рукой вдоль широкой палубы галеры в сторону камбуза, сооруженного по правому борту. — Я не прочь получить мешок соллера и столько сушеных плодов, сколько тебе не жаль.

— Ты и впрямь торопишься от них избавиться. — Табразе склонила голову набок, осторожно облизывая розовым язычком крашеные губы. — Если это не из-за того, что они слишком одурманены, чтобы держаться прямо, ты явно учуял где-то недурную поживу.

— Как ты говоришь, нынче слишком жарко для игр. — Дев осушил свой кубок и опять поставил его на поднос с резким звяканьем. — Ну так прислать к тебе этих девиц или просто бросить их на пляже, и пусть сами попытают счастья?

— Я их возьму. — Раздражение на миг прорезало щель меж безупречно выщипанных бровей Табразе. — Но когда я увижу тебя снова, Дев, будь любезен, принеси хоть щепотку того, за чем гонишься. — Она торжествующе улыбнулась ему. — Одной розы мне хватит. Я не прошу цветов со всего сада.

— Я буду тебе весьма обязан. Они хорошие девушки, сама увидишь. Можешь прислать мне припасы с этим лопоухим матросишкой, не откладывая. Я хочу отчалить с ближайшим отливом. — Дев покинул Табразе, равно любопытствующую и досадующую, и двинулся к поручням большой галеры, откуда махнул перевозчику, доставившему его на «Шелковую Лозу».