Читаем без скачивания Трикстер, Гермес, Джокер - Джим Додж

Покачиваясь на волнах, Дэниел попробовал взглянуть на звезды глазами Бешеного Билла — но безуспешно. Тогда он представил себя первобытным человеком, который впервые в истории поднял голову и увидел звезды. Ни с того ни с сего он вдруг вспомнил теплый осенний полдень, когда Джонни Семь Лун научил его играть в палочки — древнюю индейскую игру. Игра была очень простая — угадать, в какой руке палочка. Правая или левая, да или нет. Чистая интуиция, догадка. Дэниел улыбнулся звездам. Вот та игра, которая ему нужна. Здесь Бобби не помогут ни карточный опыт, ни годы практики. Вряд ли он вообще когда-нибудь слышал про игру в палочки.

Дэниел медленно доплыл до берега и сел на бревно сохнуть. Океан освежил его, вселил уверенность и радость. Вдалеке на берегу он увидел огни — вечеринка была в разгаре. Дэниел решил не возвращаться. Выкопав рядом с бревном углубление и сложив под голову одежду, он свернулся клубочком и тут же заснул.

Впервые после взрыва он видел сон.

Он сидел за зеленым карточным столом, перед ним рубашкой вверх лежала только что сданная карта. Он перевернул ее. Червовый валет, плут, стервец, лживый ублюдок собственной персоной. У валета было лицо Гвидо. Дэниел снова перевернул карту. Теперь она приняла облик Бобби. Дэниел разорвал ее пополам.

Ему тут же сдали новую. Он перевернул ее. Червовый валет. Дэниел разорвал карту.

Сдали новую. Червовый валет. Пополам.

Карты сыпались, сыпались, сыпались, кто-то невидимый сдавал их по мере того, как Дэниел разрывал.

Последняя карта была пустой. Растерянный, Дэниел уставился на белую глянцевую поверхность. Вскрикнула птица. Он коснулся карты. Она превратилась в окно. Он попытался выглянуть в него, но увидел только бесконечное небо.

Он тронул пальцем стекло и вдруг увидел, что к нему летит черный камень. Он не уклонился, но продолжал наблюдать, камень превратился в птицу, в ворона с чем-то блестящим в клюве, какой-то круглой безделушкой, стеклянной на вид, но слишком уж прозрачной и сияющей. Это был алмаз, в самом центре которого горела огненная спираль, ворон клювом разбил окно, оно превратилось в зеркало, за спиной Дэниел услышал крик матери: «Дэниел, беги!», но он уже ничего не мог сделать, просто падал, бесконечно падал в это зеркало. Он попробовал сгруппироваться, потом передумал и распахнул руки. Долетев до зеркала, Дэниел не увидел в нем своего отражения.

Зеркало разлетелось на миллионы сверкающих осколков, и Дэниел поплыл на спине в лунном свете, глядя в темноту и на звезды.

Он проснулся поздно утром. Несмотря на жгучую жажду, чувствовал он себя превосходно. Он снова видел сны. Ему улыбнулась удача. Он поднял бутылку виски, чтобы отметить это. Прямо под ней, в оставленном ею углублении на песке, лежали два одинаковых овальных камешка, гладких, обкатанных морем — черный и белый. Он зажал по одному в каждом кулаке. Постоял немного с закрытыми глазами, чувствуя в ладонях тепло камней. Теперь Бобби было не отвертеться.

ЗАПИСЬ

Денис Джойнер, мобильное радио АМО

Держись, детка, я уже здесь! Да, дорогая, навостри свои ушки и держись за меня. Тут и гадать нечего, с тобой Ди-Джей, Дьявольский Юбилей, он уже настиг тебя на своем мобильном, многочастотном, пиратски улетном радио — если захочешь, поймай меня на KPER, KINK, KUZZ, KLUE или KYJL (единственной гейской станции в Малибу). А как только поймаешь, отпусти.

Займись этим всем, пока я готовлю музыкальную программу для нынешнего вечера. Ты еще даже не знаешь, что сегодня тебя ждут три часа такой старой, покрытой такой благородной плесенью музычки, что поневоле отбросит на семь веков назад. Целых три часа — посчитай их, дружок-валет — сплошных песнопений вуду, живой музыки, которую я записал, сам ни живой ни мертвый от страха, когда в последний раз был на Гаити. И пока ты настроишь свою черепушку на нужную волну, твой верный ди-джей устроится поудобнее с аппетитнейшей штучкой, только что вспрыгнувшей на наши колеса, чтобы обсудить шанхайские цены на опиум. А попозже, в полночь, расскажет тебе сказочку с квазифилософской моралью — очередной вклад в метафизическую околесицу, которую он почему-то начал принимать за собственную жизнь. Пусти ко дну июньскую луну и не ее одну. С тобой был ди-джей — отрада для ушей. Ди-джей, здесь и сейчас, там и тогда, на суше и в воде, повсюду и везде.

Смыв с себя песок и переодевшись, Дэниел нашел Бобби там, где тот и обещал быть — в покерной Клея Хормеля за картами. Перед ним на столе громоздились груды фишек — не то он только что купил их на все имевшиеся деньги, не то дела у него шли очень и очень неплохо. Едва увидев Дэниела, Бобби встал, сказал остальным за столом: «Раздайте тут пару раз без меня» и вышел с Дэниелом во внутренний дворик.

— Дэниел, мы попали в картежный рай. Там за столом законники, продюсеры, актеры, наркоторговцы — денег у них куры не клюют, и все они жаждут доказать, что им не слабо играть в холдэм без ограничений. — Бобби глянул по сторонам и придвинулся поближе, понизив голос. — Половина из них играют в холдэм в третий раз в жизни и не сделали ни малейших выводов из первых двух. Думают, что пара троек — страшная сила, а кикер — какой-то венгр, который стоит на воротах у «Рамс». Не ввязаться в эту игру — значит абсолютно ненавидеть деньги. Сколько у тебя осталось?

— Тысяч двадцать.

— Садись играть.

— Я приберегу их, чтобы сыграть с вами.

Бобби медленно сморгнул несколько раз — единственный признак беспокойства, который он когда-либо выказывал.

— Боже мой, Дэниел, давай не сейчас.

Со всей язвительностью, на какую был способен, Дэниел продекламировал:

— «Сыграю с кем угодно и где угодно, в любой час, с глазу на глаз».

— Почти верно, — согласился Бобби холодно, без обычной своей южной протяжности. — Выбери час и скажи мне, когда, а я скажу, буду ли свободен. А сейчас я собираюсь залатать брешь, пробитую Гвидо в моем бюджете. И поскольку я даю стопроцентную гарантию, что не встану из-за стола, пока игра не закончится, ты вполне можешь сесть вместе с нами и подзаработать. Проиграешь свои двадцать кусков — я тебе одолжу.

— Одолжите мне пятьдесят тысяч, — попросил Дэниел. Это было верхом нахальства. Бобби никогда не одалживал Дэниелу больше двадцати пяти — чтобы тот чересчур не увлекался.

Бобби без единого слова вынул из кармана пачку денег и начал считать. Пересчитав все, он покачал головой и протянул деньги Дэниелу:

— Только сорок семь. Я и сам нынче поиздержался.

— Спасибо, — сказал Дэниел, тронутый тем, что Бобби отдал ему последнее. — Я бы сыграл на свои, но если я их проиграю, мне придется поставить против вас ваши же собственные деньги, а это мне не нравится.

Бобби пригладил волосы:

— Не понимаю. Деньги всегда деньги, а если не деньги, то фишки. Чисто из удобства, как я и говорил.

— Как это вам всегда удается сказать последнее слово? — не удержался Дэниел.

— Наверное, так же, как мне обычно удается сделать последнюю ставку. А что?

— Да нет, ничего.

— Ну и ладно. Пошли стричь наших овец.

Пастух Бобби влегкую разорил известного начинающего актера, едва не пустил с молотка процветающую в Голливуде юридическую контору, а Клея Хормеля лишил процента с прибыли от его нового фильма ужасов для подростков. Словом, у Бобби был удачный день.

Дэниел выиграл восемь с половиной тысяч — Бобби со смехом заметил, что столько он отстегнул своей личной горничной. Дэниел опережал почти на девять тысяч. У него была заначена пара десяток, со следующей сдачи он получил десятку и пару семерок. Он стал играть осторожно, до конца не поднимая ставок, но когда Бобби поднял ставку до тысячи, Дэниел обставил его на четырех семерках и сбросил карты. И поступил правильно — Бобби раскрыл карты, когда Клей Хормель, с десяткой и валетом, попытался блефовать и таким образом потерял один процент прибыли от «Избиения младенцев VIII». Заметив, что Дэниел выложил покер на десятках, Бобби проронил с нескрываемым уважением:

— Остроумно и дальновидно. Чем больше я на тебя смотрю, тем больше вижу, что ты стал настоящим игроком.

— Подождите, мы еще сыграем с вами в мою игру, — сказал Дэниел.

— Жду не дождусь, Дэниел. Честное слово.

К концу игры, когда подвели итоги, выяснилось, что Дэниел сильно уступал Бобби.

— Так вы готовы? — спросил Дэниел, возвращая Бобби пятьдесят тысяч.

— Запросто, — пожал плечами Бобби. — Но ты уверен, что хочешь сыграть прямо сейчас? Имей в виду, я в таком ударе, что могу снести небольшую деревушку, если она попадется на пути.

— На любой удар есть противоудар, — повторил Дэниел любимую присказку Бобби.

— Ну ладно. А что за игра?

— «Камень Номлаки», — на ходу сочинил Дэниел.

— И ты лично написал к ней официальный свод правил, — насмешливо подхватил Бобби.