Читаем без скачивания Овернский клирик - Андрей Валентинов

– Сначала ответов на несколько вопросов, монсеньор. Если желаете, мы попросим брата Жеанара проследить за…

– Обедом, – кивнул епископ. – Брат Жеанар…

Коротышка вскочил, смерил меня взглядом, полным искренней братской любви, и вышел, осторожно притворив дверь.

– Слушаю вас, сын мой.

Правильнее всего спросить его сразу, зачем понадобилось ложное следствие, но такое он мог и не простить. Лучше начать с другого.

– Где сестра Цецилия, монсеньор? Я бы хотел с ней поговорить.

Красноватое, налитое кровью, лицо де Лоза скривилось.

– Вот как? Я бы тоже не прочь поговорить с этой самозванкой! Увы, брат Гильом, сейчас это несколько затруднительно. Эта дрянь сбежала!

Я еле удержался, чтобы не поморщиться. А еще считают, что монахи – худшие сквернословы! Или это только в моем присутствии Его Преосвященство не церемонится?

– Давно надо было ее попросту арестовать и подвесить на дыбу. Не хотелось ссориться с Миланом… Вырвать бы пару ноготков из ее белых ручек, сразу бы запела! Просто бестия!

Пассаж о «белых ручках» прозвучал не просто убедительно, а с явным чувством. Чем-то неизвестная мне сестра из Милана успела сильно задеть монсеньора. Не в этих ли белых ручках дело?

– Представьте себе, сын мой! Где-то за две недели до вашего приезда сестры Агнесса и Перепетуя – те, что приехали с этой мошенницей из Милана, – попросились обратно в монастырь. Я не стал противиться, но, естественно, потребовал, чтобы сестра Цецилия осталась.

– Но зачем, Ваше Преосвященство?! – не выдержал я. – Следствие закончено. Насколько я понял, во всех злодействах виновна вдова Пио, которую и постиг Суд Божий!

Ухмылка – хитрая и одновременно снисходительная:

– Мы же с вами умные люди, брат Гильом!

«Мы с вами»! Монсеньор изволил снизойти к скромному монаху из Сен-Дени. Наверное, самое время возгордиться.

– Следствие, сын мой, занималось историей Жанны де Гарр и было проведено полностью в соответствии с интересами Святой Католической Церкви и нашей епархии…

Надеюсь, при этих словах у меня был достаточно серьезный вид.

– …Но кое-что осталось за пределами расследования. И прежде всего какой дьявол принес эту…

Я поспешил перекреститься, он – тоже. Наверное, Его Преосвященство сообразил, что его кости выкинули «тринадцать», а посему закашлялся, побагровел и наконец выдохнул:

– Прости, Господи! Когда я подумаю об этой ханже, об этой тихоне…

– Печально узнать, что сестры из обители Святой Агнессы отличаются столь неблаговидными качествами.

Он вновь начал багроветь – на этот раз страшно, до черноты. На мгновенье я искренне испугался за епархию, которой грозила опасность овдоветь. Наконец монсеньор резко выдохнул и хлопнул по столу широкой ладонью:

– Брат Гильом! Давайте договоримся. Вы проводите годы в своей келье и ведете елейную болтовню, от которой, признаться, мало пользы. Я защищаю интересы Святой Церкви в этих горах, где часто нужен воин, а не богослов. А посему относитесь с почтением ко мне и к моему сану! Видит Бог, я порой несдержан… Я имею в виду, несдержан в речах. Но все это к вящей славе Господней!

Надеюсь, я воспринял выговор с должным смирением. Лицо Его Преосвященства постепенно сменило багровый оттенок на светло-морковный. Последовало легкое покашливание, затем де Лоз вздохнул:

– Думаю, вы меня поняли… Так вот, я хотел узнать, зачем сестра Цецилия приехала в Памье. Конечно, всему виной эта проклятая ведьма, которую действительно постиг Суд Божий, над чем вы, кажется, посмели иронизировать. Но зачем ей сюда ехать? Может, у нее был сговор с вдовой де Пио?

Я отвернулся, дабы не заработать еще нотацию. Очень складно – монахиня из Милана сговаривается с ведьмой из Артигата, дабы приехать в Памье и там подвергнуться ее злодейским чарам! Неудивительно, что это даже не решились записать в документы следствия.

– Итак, эти две сестры благополучно отбыли в Милан. Я собрался в Фуа, сестра Цецилия выразила желание поехать со мной, дабы посетить знаменитый собор Святого Иннокентия. Мы выехали, и на следующий день она сбежала.

Итак, сестра Цецилия сбежала. Несколько раньше где-то в горах заблудился брат Умберто, а немного позже самозванка де Гарр повстречала разъяренного медведя. А еще позже…

– Монсеньор, – заметил я. – Когда будете посылать своих людей на розыски сестры Цецилии, пусть заодно поищут Армана де Пуаньяка. Это второй человек, с которым хотелось бы поговорить.

Темные брови удивленно вздернулись:

– С этим вилланом? Но зачем? Пусть им занимается староста Артигата! Я уже с ним говорил, причем не один раз.

Я кивнул. Итак, де Пуаньяка искать не будут. Может, и к лучшему, иначе ему тоже грозит встреча с медведем.

Разговор явно подходил к концу. Я уже хотел откланяться, но де Лоз остановил меня движением широкой ладони:

– Не спешите, брат Гильом. Как вы уже поняли, Его Высокопреосвященство был введен в заблуждение. Следствие закончено, и закончено в полном соответствии с законом. Но все же присутствие его посланца небесполезно. Да, небесполезно!

Он покрутил толстыми пальцами, затем бросил на меня быстрый внимательный взгляд:

– Брат Гильом! Вы… действительно видели демона?

Говорить правду не хотелось, врать – тоже. Я пожал плечами:

– Я видел некое существо, весьма схожее с медведем. Но демон ли это…

– Видели! – указательный палец взметнулся вверх. – И видели его неподалеку от замка сеньора Гуго д’Эконсбефа.

– Да, Ваше Преосвященство.

Он был доволен. Более того, монсеньор Арно де Лоз был в восторге.

– Итак, вы его видели! Это уже не россказни глупых вилланов, которым чудится демон за каждым кустом! Надеюсь, вы и ваши спутники смогут это подтвердить перед Его Высокопреосвященством?

Он куда-то клонил, чего-то добивался. Ведь «демоны» обитают в замке, о котором Его Преосвященство только что упомянул!

– Теперь вы понимаете, сын мой, сколь ответственен мой сан и сколь тяжка ноша. Округ Памье – это не Иль-де-Франс! Итак, сын мой, я смело смогу ссылаться на вас…

– Погодите! – Я вскочил, чувствуя, что происходит что-то странное. – Ваше Преосвященство! Я совсем не уверен, что это существо – истинный демон. Может, это творение Господа…

– Предоставьте Святой Церкви судить об этом! – Епископ тоже встал, маленькие глазки блеснули, ладонь вновь ударила по столу. – Святая Церковь все ведает и все сумеет взвесить! Жду вас на завтрашней мессе, я сам буду служить. Идите, и да благословит вас Господь.

Толстые пальцы нехотя поднялись. Я склонил голову, размышляя, не стоит ли после этого благословения трижды прочитать «Отче наш»?

В нашем скромном жилище – мы разместились там же, где и в первый приезд в Памье, – меня уже ждал ужин. Довольный брат Петр раскладывал на столе свежие овощи, которые должны были служить обрамлением трем огромным жареным карпам. Ансельм, не обращая внимания на это грешное изобилие, забился в угол, где при свете сального огарка изучал небольшую книжку в простой деревянной обложке. Пока я воздавал хвалу усердию славного нормандца, Ансельм успел переместиться к столу, причем книга словно по волшебству испарилась.

– Завтра идем к мессе, – сообщил я, когда карпам было воздано должное. – Не хмурьтесь, брат Петр, иначе я подумаю, что ваше недовольство имеет отношение к будущей проповеди монсеньора де Лоза.

– Епископ стражу собирать… собирал, – сообщил Пьер, пропуская мои слова мимо ушей. – Зачем?

– Вы… Вы не забудете надеть кольчугу, отец Гильом? – тут же вставил Ансельм.

Отвечать я не стал. Наверное, брат Умберто тоже не забывал надевать кольчугу. А по поводу стражи стоило подумать.

– И что вам поведал монсеньор де Лоз? – поинтересовался итальянец, когда с ужином было покончено. Я поглядел на него – надеюсь, достаточно выразительно. Парень смутился. Я выждал паузу, затем обратился к Пьеру:

– Брат Петр! Его Преосвященство может спросить вас, видели ли вы демона. Надеюсь, ваш ответ будет точен и на хорошей латыни… Вас это тоже касается, брат Ансельм, – я повернулся к итальянцу. – И помните: «да будет речь ваша “да-да” и “нет-нет”, а что свыше, то от лукавого». Впрочем, если вы, брат Ансельм, желаете побеседовать с монсеньором де Лозом по душам…

– И даже мечтаю, отец Гильом, – кивнул он, но я заметил, что парень думает совсем о другом. – Может… Мы погуляем немного. Я…

Пьер укоризненно взглянул на своего собрата, и Ансельм окончательно смутился.

– Отец Гильом… Мне надо с вами поговорить! Брат Петр, не обижайся!

Я хотел продолжить воспитание строптивого юнца, но внезапно понял – действительно надо. Что-то случилось – или может случиться.

2

Памье – городишко не из великих, к тому же обитали мы на окраине, поэтому вскоре дорога вывела нас за полуразрушенную городскую стену, которую не чинили, вероятно, с времен нашествия арабов. Вокруг тянулись сады, чуть дальше темнел лес.