Читаем без скачивания Овернский клирик - Андрей Валентинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Большеголовый шагнул ближе, и тут я разглядел, что голова у него вполне обычная, но на ней – маска. Странная маска с большими вырезами для глаз и высокими кривыми рогами.
– Хорош? – Ансельм кивнул в сторону рогатого. Отвечать я не стал, наконец-то сообразив, куда и зачем привел меня итальянец.
Рогатый что-то резко крикнул, в ответ раздался дружный вой. Один за другим люди падали ниц, затем вставали и подползали ближе к ряженому. Вначале я не понял зачем, но потом догадался – они целовали колено, которое рогатый предусмотрительно выставил вперед. Это длилось долго, и я начал постепенно приходить в себя. Такого я еще не видел, хотя слыхать приходилось.
– Дети тьмы! – раздался громкий знакомый голос. – Восславим Владыку! Восславим того, кому мы отдаем наши души и наши тела!
В ответ – дружный хор, выкрикивающий странные непонятные слова. Вслушиваться я не стал – все и так ясно. Черная месса! Самая страшная мерзость, какая существует под солнцем, – точнее, под луной, которая как раз начинала неторопливо всходить над высокими кронами.
– Узнали? Вы его узнали? – шептал Ансельм, но я предостерегающе поднял руку. Шуметь не стоило – заметь они нас, кинжал едва ли поможет. Того, кто появился при свете зеленого пламени, я, конечно, узнал.
…Трудная епархия досталась монсеньору Арно де Лозу!..
– Сейчас… Сейчас они… – вновь начал итальянец, но я взял его за руку и потянул назад, в лесную чащу. Что будет дальше, я догадывался, но не имел ни малейшего желания лицезреть подобное. Да и парню это ни к чему.
Пока мы пробирались между старых, покрытых мхом стволов, я прикидывал, что сказать Ансельму. Умберто Лючани, посланец Его Высокопреосвященства, оказался прав. Только он искал сатанистов в замке д’Эконсбефа, они же оказались совсем рядом.
– Что тебе еще сказали «чистые»? – поинтересовался я, когда мы наконец выбрались на тропу.
– Сказали, чтобы я подумал. Просто подумал, – негромко откликнулся Ансельм.
Мы пошли обратно, а я все еще не представлял, что мне говорить парню. «Горе тебе, земля, когда царь твой отрок». Горе епархии, где епископ – сатанист! Но все же…
– Брат мой, – наконец начал я. – Думаю, мы одинаково относимся к тому, что видели.
Короткий злой смешок.
– Нет, отец Гильом. Сейчас вы скажете, что не все епископы поклоняются Вельзевулу. Что есть хорошие епископы. И хорошие архиепископы…
Вспомнилась площадь в центре Тулузы – и скованный цепями человек. Фирмен Мори, посмевший перечить архиепископу Тулузскому…
– Вы скажете, что есть даже хорошие кардиналы… И что Святая Католическая Церковь – вовсе не синагога Сатаны, как говорят заблудшие братья-катары.
Конечно, следовало возразить, но я вдруг представил, как докладываю о виденном Его Высокопреосвященству. Мне показалось, что я вижу усмешку на молодом надменном лице, слышу его снисходительный голос: «Теперь вы убедились, брат Гильом? Вы же сами видели!»
Да, я видел. Видел и то, что пока не мог увидеть Ансельм. Костры – десятки, сотни костров, на которых горят нечестивцы, – подлинные и мнимые, все, на кого укажет Святейшее Обвинение. А в ответ – другие костры, возле которых шуты в рогатых масках будут призывать свою паству к отмщению. И внимательные глаза «чистых» братьев, следящих за этим безумием, чтобы дождаться своего часа…
– Завтра мы наденем кольчуги, – решил я. – И отныне – ни шагу без моего разрешения.
3
Собор был полон. Точнее, переполнен. Люди теснились между громоздкими серыми колоннами, толпились в проходе, заглядывали в широко распахнутые двери. Месса заканчивалась. Монсеньор – на этот раз не в рогатой маске, а в роскошной митре, – священнодействовал под мелодичный перезвон колокольчика, который держал служка. Мне показалось, что я видел паренька вчера ночью на поляне. Ну что ж, значит, мельничный жернов на шее епископа будет еще тяжелее…
Ансельм, Пьер и я сидели неподалеку – слева от алтаря. С куда большим удовольствием я бы устроился где-нибудь подальше, а то и вообще постоял в дверях, но перед мессой брат Жеанар лично проводил нас на почетные места. Нельзя сказать, что это внимание вызвало ответный отзвук в моей душе. Монсеньор что-то задумал, и все это – неспроста.
В последний раз прозвенел колокольчик, под высокими сводами прогремели голоса певчих, и в соборе наступила тишина. Его Преосвященство вышел к амвону. Левая рука резко взметнулась вверх:
– «Тогда Иисус говорит ему: отойди от Меня, сатана!»
По храму прошелестел легкий вздох. Мы с Ансельмом переглянулись – неплохую тему для проповеди избрал Его Преосвященство! Не иначе очень близкую его христианской душе!
– Дети мои! Христиане Памье! Верные сыны нашей Святой Католической Церкви! Пришло время покаяния, ибо тот, кто ходит, аки лев рыкающий, уже близко!
Снова шелест – на этот раз громче. Я заметил, что люди начинают удивленно перешептываться.
– Да не отнесетесь вы легкомысленно к словам моим, братья! Да не успокоитесь в постыдной слепоте. Враг близко, он рыщет возле нашего славного города, и следы его видны повсюду!
– Еще бы! – не выдержал Ансельм. Пьер недоумевающе поглядел на меня, и я поспешил успокоить горячего итальянца.
– Вспомните! Не остыл еще пепел проклятой ведьмы – Лизетты де Пио, – творившей свои пагубные козни в Артигате. Длань Церкви покарала нечестивицу, и кое-кто посмел успокоиться. Но вспомните: «Когда нечистый выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя и не находя, говорит: возвращусь в дом мой, откуда вышел, и, придя, находит его выметенным и убранным; тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших себя, и, войдя, живут там – и бывает для человека того последнее хуже первого». Воистину справедливы эти слова, братья мои! Ибо злой дух, коего мы изгнали, вновь вернулся в Памье и привел с собою иных, еще хуже…
– Не о нас ли он? – негромко произнес Ансельм, и я невольно вздрогнул. Идея неплоха – вполне в духе монсеньора.
– Не раз, и не два слышали мы о зловредном демоне, бродящем окрест. Слышали – но не слушали. Ибо мало осталось веры и не спешим мы на пожар, хотя дом уже горит и рушатся стропила…
Я невольно оглянулся – люди слушали внимательно. Кажется, о демоне уже знали все. И я наконец начал понимать.
– Дошло до меня и такое: о демоне болтают, де, темные вилланы, не могущие отличить левой руки от правой. Горе вам, маловеры! Ибо многие уже глаза зрели нечисть. Вот перед вами три брата из славной обители Сен-Дени, кои могут засвидетельствовать – это правда! Дьявол пришел в Памье. Дьявол послал своих слуг, дабы погубить вас и детей ваших!
Собор взорвался громкими голосами. Люди вскакивали, глядя на нас. Удивленный Пьер встал, чем вызвал новую волну криков и восклицаний. Ансельм о чем-то шептал мне на ухо, но я не слышал. Надо что-то делать. Быстро – иначе будет поздно. Но что?
– Дети мои! – громовой голос епископа заставил людей замолчать. В наступившей тишине слышалось лишь истеричное рыдание – какая-то женщина не выдержала.
– Дети мои! Святая Церковь бдит над вами! Но самое страшное еще не сказано. Ибо что может быть страшнее, когда гибнут отцы наши? Знайте же, что проклятые демоны, присланные Князем Тьмы, погубили тех, кому Король и Его Светлость граф Тулузский поручили опеку над вами – наших добрых господ д’Эконсбефов. Оплачьте люди, ибо сеньор Гуго и его дети убиты!
Рев – нечеловеческий рев потряс своды. Руки сжимались в кулаки, глаза наполнялись слезами жалости и гнева. Я прикрыл веки, не желая смотреть. Если бы еще можно залить воском уши…
– Да, наши добрые сеньоры убиты! Их место заняли проклятые демоны, принявшие их подобие. Но святая Церковь раскрыла сатанинский обман! Простим ли мы? Побоимся ли отомстить?!
– Нет! Нет! – гремело вокруг. – Отомстим за нашего доброго сеньора! Отомстим!
– Да будет так, дети мои! И как пастыри в Святой Земле благословляют рыцарей, идущих в бой против нечестивых сарацин, я благословляю вас! В поход, дети мои! На замок! На замок!
– На замок! Отомстим! Смерть погани!
Я понял, что опоздал. Они уже не услышат. Но что я мог сказать? Я видел демонов. Я говорил с ними. Я видел даже то, о чем проклятый сатанист и не догадывается…
– Завтра с рассветом все взрослые мужчины выступают в поход. Да возьмет каждый оружие, какое сможет! Да возьмет с собою припас, дабы укрепить тело! Да очистит свою душу перед святой бранью! Собирайтесь по приходам, ваши священники поведут вас!
Дальше можно было не слушать. Его Преосвященство больше не желал мелочиться. Для самозванки нашелся медведь, для брата Умберто и сестры Цецилии – безвестная яма где-то в лесу. На тех, кто живет в замке, монсеньор де Лоз обрушивал гнев запуганных до смерти людей. И не останется никого, кто знает и помнит…
Толпа вынесла нас на улицу, и мы поспешили нырнуть в первый же проход между домами. Мимо нас бежали обезумевшие жители Памье – собирать оружие, молиться и убивать, убивать, убивать…
