Читаем без скачивания Секреты модельной общаги - Аманда Керлин

Втискиваясь в узкие джинсы Diesel, я невольно посмотрела на Светланин алтарь Роберу, который она соорудила из вырезанных журнальных фотографий. Совсем скоро я намеревалась заполнить пустое пространство рядом с Робером! Мысль волновала меня, но в то же время заставляла призадуматься: вырезала бы Светлана меня?

Я кинула последний взгляд в небольшое зеркальце. Выглядела я великолепно: волосы взбиты ровно настолько, насколько надо, и джинсы сидели чертовски хорошо, хотя влезть в них было нелегко. Теперь бы выбраться на улицу без Светланиных допросов…

Я медленно приоткрыла дверь, стараясь не производить шума, и почувствовала сигаретный дым — значит, Светлана никуда не ушла, это точно. Оставалось открыть дверь пошире, попрощаться и уйти, только и всего.

Я вышла в гостиную, и Светлана тут же отвернулась от компьютера.

— Хизер уходить? — поинтересовалась она, удивляясь, что я бросаю ее одну.

— Ну-у, да, договорилась поужинать с… э-э… другом семьи, — пробормотала я, двигаясь к двери.

— Друг? Для друга ты одеться секси. — Она удивленно выгнула бровь. — Кто друг?

— Нет-нет, вовсе не секси, это просто друг. Мне пора!

— Светлана идти позже, — сказала она. — Если с «другом» облом, Хизер звонить, йес?

— Конечно. Ой, опаздываю! — воскликнула я, выбегая за дверь со вздохом облегчения.

Всего только одно свидание с Робером, а уже такие осложнения! Нет, придется все ей рассказать. Она моя соседка и соучастница совместных ночных вылазок, а может быть, даже подруга. Я должна во всем ей признаться, чтобы пощадить ее чувства. Впрочем, посмотрим, как все обернется. Какой смысл ранить ее, если у нас с Робером ничего не получится, правильно?

На улице огромными хлопьями тихо падал снег, делая более пышным белое покрывало на тротуаре. Пока я ловила такси, невольно стала свидетелем игры в снежки, затеянной двумя молодыми парнями, одетыми как бизнесмены, в костюмах и пальто: они зачерпывали снег руками, лепили снаряды и швыряли, как в старые добрые времена. Они заметили, что я за ними наблюдаю, перестали на секунду кидаться снежками и помахали мне. Я улыбнулась и тоже им помахала. После этого они снова вернулись к снежному бою.

В этот вечер Робер был, как всегда, обаятелен и учтив. Официанты «Нобу»,[34] как обычно, уделяли нашему столику особое внимание. Но в Робере чувствовалась какая-то сдержанность, словно он был чем-то расстроен. А меня просто распирало изнутри от предвкушения того, чем мы займемся после ужина: мне немного надоело, что из нас двоих развлекается только одна Светлана, и мои гормоны уже давно напоминали мне, что, возможно, пришла пора оставить монашество. Накануне свидания я даже совершила болезненный, но продуктивный визит к эпиляторше по рекомендации Светланы.

В перерыве между закусками и главным блюдом беседа текла как-то вяло. Подчиняясь внезапному порыву, я решила заговорить о Виллеме Клюстере. Мне было любопытно, почему Робер так отреагировал на него, когда мы были в «Бунгало». Второй вопрос, не дававший мне покоя: чем Робер занимался в Париже столько времени и не связано ли это с другими женщинами? Итак, я спросила о Виллеме. Ни в нашей электронной переписке, ни в телефонных разговорах я ни разу не упомянула, что работаю в галерее, точно так же я не рассказывала Виллему, что собираюсь на свидание к Роберу. Как-то в самом начале я спросила у бельгийца о его знакомстве с дю Круа, и он тогда очень серьезно ответил, глядя мне в глаза: «Ты ведь с ним встречаешься?» Я кивнула. «Я бы предпочел о нем не говорить», — сказал Биллем, только еще больше раззадорив мое любопытство. Интересно, что все-таки произошло между ними?

— Робер, помнишь, как мы ходили в «Бунгало»? — поинтересовалась я.

— Одну секунду, — сказал Робер, вынимая свой сотовый. — Я должен ответить. Это быстро. — Он начал разговаривать по телефону, торопливо решая какой-то деловой вопрос. — Послушайте, нам придется вернуться к этому позже, а сейчас вы прервали мой ужин с красивой молодой дамой, — сказал он в трубку, улыбаясь мне. — Прости, что ты говорила?

— Я просто хотела узнать, помнишь ли ты, как мы ходили в октябре в «Бунгало»?

— Конечно.

— Ну так вот, я тогда познакомилась с одним человеком, другом Трины, Виллемом Клюстером, — сказала я, стараясь держаться как можно небрежнее. — Ты ведь его знаешь?

Робер как-то сразу помрачнел, уставился в тарелку и принялся ковырять остатки томата с моццареллой.

— Да, я, к сожалению… знаю мистера Клюстера, — с серьезным видом ответил он.

Такого Робера я прежде не видела — он всегда был так весел и общителен.

— К сожалению? — тихо переспросила я, гадая, что мог натворить владелец галереи, с виду такой безобидный, порядочный — истинный джентльмен. — Что случилось? То есть я не хочу вторгаться, но…

— Скажем так, я бы не доверял ему ни на квоту, — ответил Робер, слегка перепутав английские слова. — Особенно если бы был женщиной. Он известный волокита.

— Вот как? Я не… то есть я не так долго с ним беседовала, — сказала я, старательно делая вид, будто не беседую с Виллемом пару раз в неделю у него в галерее.

Биллем — и вдруг волокита? Неужели он так ловко все время притворялся?

— Поверь мне, Хизер, он змея.

То, как это сказал Робер, заставило меня промолчать. Мне не хотелось его расстраивать. Но, видимо, было поздно: до конца ужина Робер машинально расправлялся с едой и вел себя так, словно внутри у него все кипело.

В какой-то момент я решила, что будет лучше извиниться за то, что вообще подняла эту тему.

— Послушай, Робер, прости, что напомнила тебе о нем, я не думала, что для тебя это будет так… болезненно, — пробормотала я, чтобы хоть как-то исправить положение.

— Не извиняйся, все нормально, ты ведь не знала, — ответил он искренне. — Просто мне давно не приходилось вспоминать об этом человеке и его… делишках.

Делишках? Биллем вел дела чрезвычайно скрупулезно — так неужели я была для него еще одной потенциальной победой, которую он приберег на потом? Маловероятно, но Робер был так серьезен, что заронил в мою душу зерно сомнения.

Я просто места себе не находила от любопытства, что же все-таки произошло между этими двумя мужчинами, но не свойственная Роберу серьезность не позволила мне продолжать расспросы.

Мы закончили ужин, и к нам подошел официант, принес меню десертов и ликеров.

— Думаю, будет лучше отказаться от десерта. Я сильно устал. В последнее время слишком много работал — наверное, потихоньку превращаюсь в американца, — сказал Робер, и я послушно закивала.

Дура, какая дура! И зачем только я заговорила о Виллеме, ведь я же догадывалась, что Роберу эта тема будет неприятна! Я чувствовала себя ужасно. Кто знает, какое тяжелое воспоминание я пробудила в Робере, испортив идеальный вечер?