Читаем без скачивания Чё делать? - Владислав Михайлович Попов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Понял.
Женек сказал, что понял, а на самом деле ничего не понял, только испугался напора озлобленной продавщицы.
20
– Эх, Копыто, Копыто, – это все, что сказал Патроныч, когда устало ввалился на склад. Он затравленно посмотрел на молодежь, пытаясь отдышаться. Потом в двух словах предложил сдохнуть недоумку-подчиненному, а когда тот остался стоять живой и невредимый, перешел к делу.
– Что за дела? – спросил Патроныч недоумка.
Копыто бодро отрапортовал про нападение на склад, про банду из двух человек, один из которых был сам Стас. «Складно брешет, пи..дит, значица наверняка. Патроныча не проведешь. Патроныч сто лет такие истории слушал. Ты бы еще пол часа заикался, если б тебя реально грабанули» – думал про себя бывший участковый. «Кто ж тебя надоумил? Кто тебе такую историю подсунул?» – продолжал думать Патроныч. Он внимательно посмотрел на Копыто, а Копыто, ища поддержки, посмотрел на Анну. Этот взгляд не ускользнул от Патроныча: «Ну, вот и ответ. Ну, вот и автор». Не подавая виду, что он раскусил заговор, Патроныч продолжил опрос свидетеля:
– Дык, это самое, а как, говоришь, выглядели нападавшие? Особенно меня интересует второй, не певец который. Копыто не заметил подвоха и решил дать полный словесный портрет хмыря.
– Это такой хмырь… Вроде мелкий такой, в смысле низкий… Хотя не совсем низкий. Волосы такие светлые, что ли… Ну, не совсем светлые… Женёк сбился. Не потому что плохо помнил, как выглядел хмырь, а потому что портрет никак не хотел становиться словесным. Слова, то прятались от ЖенькА, куда-то в закоулки, в какие-то заброшенные извилины мозга, то толпились и толкались, не давая построить их в правильные предложения, как мелюзга из младших классов перед маршем в столовую на обед. Женек вдруг вспомнил мучения на литре, когда училка просила дать описание героя. «Опишите внешность и характер Печерина своими словами» – училка шла по рядам, а Женек пытался залезть под парту. Там он заочно получал двойку, и с облегчением вылезал на белый свет. Вот и сейчас он с удовольствием залез бы под парту, но парты нигде не было. Мозг хронического двоечника по лит-ре закипел, тут же сработал внутренний предохранитель и мозг отключился. Женек замолчал. Но у него есть оправдание: такие как Мизулькин реально трудны для описания. Сам Гоголь об таких людей перо сломал и вынужден был сдаться.«Легко, – говорил классик, – изображать характеры большого размера; там бросай краски со всей руки на полотно: черные палящие глаза, нависшие брови…перекинутый через плечо черный или алый, как огонь, плащ… но вот эти все господа, которых много на свете, которые с вида очень похожи между собой, а между тем, как приглядишься, увидишь много самых неуловимых особенностей, – эти господа страшно трудны для портретов». Увидел бы Гоголь Дюшу Мизулькина, так и прошел бы мимо. Прошел бы и не заметил. А попросили бы вспомнить, помолчал бы наверно, почесал бы пером затылок и неуверенно промямлил бы: «Да, хмырь какой-то».
Анна стала менеджером не просто так. Другие, может, и становятся менеджерами просто так, из-за длинных ног там, фигуры, красивого носа, вовремя показанного декольте… но только не Анна. Она стала менеджером из-за длинных ног, фигуры, красивого носа, декольте и ОПЫТА! Она еще на рынке шмотками торговала, а уж потом в магазин перешла. Ей одного взгляда на человека достаточно, чтобы его размеры определить. Будь-то джинсы, будь-то рубашка, или костюм. Все определит: и рост, и длину рук, ног, и ширину талии, ворота. Ну и размер кошелька, конечно. Полная несостоятельность Женька-охранника дать словесный портрет Дюши-грабителя бесила ее. «Это ж надо тупой какой! (Это она про охранника подумала.) Вроде низкий, а вроде и нет. Что это за описание? 170-172 рост! (Это она про Дюшу.) Рубашка где-то 40 -44 размер. Ну, может рукава при 40-вом малы будут, а при 44 ворот будет великоват. Брюки… – Анна задумалась, – 46-й максимум. Длинна ??? – она представила Дюшу вытянувшимся по струнке, – Длина штанов – 80-82. Коротконогий у нас грабитель-то. Размер ботинок – наверняка лилипутский, 38-й максимум». Только точный размер головы не смогла определить Анна, потому что шапками не торговала. Вот это описание, так описание. А не какое-то там, понимаешь, нечленораздельное мычание! Как услышал бы такое Патроныч, как передал бы эту информацию по рации, так Дюшу враз бы поймали! Но вот беда – не могла Анна-менеджер выдать всю эту драгоценную, точную информацию начальнику охраны. Как она может знать грабителя, когда она только что пришла? Никак.
«Даже соврать толком не может!» – обиделся на подчиненного Патроныч. Ему надоело слушать это мычание и он оборвал Женка на слове «Эээ».
–Так, а это что? – Патроныч указал на валявшиеся старые брюки и кеды.
Анна с Женьком посмотрели туда, куда тыкал указательный палец начальника охраны.
– Ба! Это же его вещи. Это же его брюки и кеды! – вскрикнула Анна. – Вот, гад! Он переоделся во все новое. Какая наглость. И тут же ее озарило: «Теперь я точно смогу дать описание Дюши!»
– Слушайте и смотрите сюда. Дерзкий грабитель переоделся и оставил нам свои старые вещи. По ним мы вычислим его внешность. Размер его брюк, – Анна взглянула на бирку, – странно 49-й. Но есть ремень. Дырка на ремне самая последняя разношена, значит, штаны были ему большие. Его реальный размер 46-й максимум! Брючины подшиты, значит, коротконог наш грабитель. Длина внутреннего шва где-то 70 см. При таких параметрах размер рубашки тоже не велик – 40-й размер. В общем, рост грабителя где-то 172 сантиметра, ну 174. Волосы русые, глаза серобурмалиновые. Шучу, – осеклась Анна.
Патроныч от удивления выругался матом и даже забыл придать лицу свое фирменное каменное выражение. Это было удивление удвоенной силы. Во-первых, потому что грабитель все-таки был. Во-вторых, потому что какая-то продавщица смогла по штанам дать описание подозреваемого.
За сто с лишним лет назад до Патроныча точно так же, по такому же поводу в одном из универмагов открывал рот от удивления писарь Первого бюро полицейской префектуры Парижа Альфонс Бертильон. Писарь примеривал свадебные фраки под строгим надзором своей невесты. Пять фраков она забраковала еще до того, как он их надел. «Этот будет велик. У этого рукава короткие. У
