Читаем без скачивания Все твои совершенства - Колин Гувер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Несколько лет назад, – говорит он. – Я тогда постоянно мастерил всякие поделки в папином гараже. Мне нравится работать с деревом.
– Я и не знала.
Грэм улыбается мне.
– Побочный эффект скоропалительного брака с тем, кого знаешь меньше года. – Он садится на кровать напротив меня, не переставая улыбаться, и от этого мое нетерпение только растет. Но он не вручает мне подарок. Он открывает крышку и достает что-то из шкатулки. Знакомая вещь. Конверт, на котором написано его имя.
– Знаешь, что это такое?
Я беру у него конверт. В прошлый раз, когда мы были в этом пляжном домике, Грэм попросил меня написать ему любовное письмо.
Потом мы вернулись домой, и целый вечер я писала ему письмо. Даже побрызгала потом духами и сунула в конверт свое фото в голом виде, прежде чем запечатать.
Я отдала ему письмо, и он, как ни странно, больше о нем не упоминал. Но я так увлеклась свадьбой, что забыла об этом. Я переворачиваю конверт и вижу, что он даже не распечатан.
– Почему ты его не открыл?
Не отвечая, он достает из шкатулки еще один конверт, побольше. На нем стоит мое имя.
Я выхватываю у него конверт: ничто в жизни меня так не интриговало, как его любовное письмо.
– Ты мне тоже такое написал?
– Первое любовное письмо в моей жизни, – говорит он. – Думаю, для первой попытки вполне прилично.
Я усмехаюсь и пытаюсь поддеть пальцем клапан, но Грэм забирает у меня конверт, прежде чем я успеваю его открыть.
– Пока это нельзя читать.
Он прижимает письмо к груди, словно я хочу отнять его силой.
– Почему бы и нет?
– Потому что, – говорит он, кладя оба конверта обратно в коробку. – Сейчас не время.
– Ты написал мне письмо, которое нельзя читать?
Грэм, похоже, доволен.
– Тебе придется подождать. Сейчас мы запрем шкатулку и оставим так, чтобы открыть ее в двадцать пятую годовщину свадьбы. – Он хватает замок, который прилагается к шкатулке, и просовывает его сквозь прикрепленные к ней петли.
– Грэм! – говорю я, смеясь. – Это самый ужасный подарок на свете! Ты подарил мне двадцать пять лет пытки неизвестностью!
Он смеется.
Как бы ни раздражал такой дар, это все-таки одна из самых милых его выходок. Я поднимаюсь на колени и наклоняюсь вперед, обнимая Грэма за шею.
– Меня, конечно, немного бесит, что я не могу прочитать твое письмо, – шепчу я. – Но это действительно прекрасный подарок. Вы самый милый человек из всех, кого я знаю, мистер Уэллс.
Он целует меня в кончик носа.
– Рад, что вам нравится, миссис Уэллс.
Я целую его, сажусь обратно на кровать и провожу рукой по крышке шкатулки.
– Жаль, что ты не увидишь мою фотографию еще двадцать пять лет. Она потребовала от меня некоторой гибкости.
Грэм приподнимает бровь.
– Гибкости?
Улыбаясь, я рассматриваю шкатулку, гадая, о чем говорится в его письме. Неужели придется ждать двадцать пять лет?
– И нет никакого способа ускорить процесс?
– Нам разрешается открыть шкатулку до двадцатипятилетней годовщины только в чрезвычайной ситуации.
– Что еще за чрезвычайная ситуация? Например… смерть?
Он качает головой.
– Нет. Чрезвычайная ситуация в наших отношениях. Например… развод.
– Развод? – Ненавижу само это слово. – Серьезно?
– Я не вижу необходимости открывать шкатулку по какой-либо другой причине. Только чтобы отпраздновать долговечность нашего брака, Квинн. Но если кто-нибудь из нас в какой-то момент решит, что мы должны развестись – если мы дойдем до того, что это будет единственным выходом, – мы должны пообещать не доводить дело до конца, пока не откроем шкатулку и не прочитаем письма. Возможно, напоминание друг другу о том, что мы чувствовали, когда закрывали шкатулку, поможет нам передумать. Если, конечно, вдруг потребуется открыть ее раньше времени.
– Значит, это не просто сувенир? Это также символ долговечности брака?
Грэм пожимает плечами.
– Можно и так сказать. Но нам не о чем беспокоиться. Я уверен, что нам не придется открывать эту шкатулку еще двадцать пять лет.
– Я более чем уверена, – говорю я. – Я бы поставила на это, но, если проиграю и мы разведемся, у меня не хватит денег, чтобы оплатить проигрыш, потому что ты так и не подписал брачный контракт.
Грэм подмигивает мне.
– А нечего было связываться с охотником за приданым.
– У меня еще есть время передумать?
Грэм щелкает замком.
– Поздно. Я уже запер ее. – Он берет ключ от замка и ставит шкатулку на комод. – Завтра приклею ключ скотчем ко дну, чтобы мы его не потеряли, – говорит он.
Он обходит кровать, чтобы подойти ко мне поближе. Хватает меня за талию, поднимает с кровати и перекидывает через плечо. Он переносит меня через порог патио обратно на балкон, садится на качели и опускает меня вниз.
Теперь я сижу, оседлав его колени и держа его лицо в ладонях.
– Правда чудесный подарок, – шепчу я. – Спасибо тебе.
– Не за что.
– А я тебе ничего не подарила. Я же не знала, что сегодня выхожу замуж, так что мне некогда было ходить по магазинам.
Грэм перекидывает мои волосы через плечо и прижимается губами к шее.
– Не знаю такого подарка, ради которого я бы столкнул тебя с колен.
– А что, если я куплю тебе огромный телевизор с плоским экраном? Держу пари, ты бы столкнул меня с колен ради плоского экрана.
Он смеется мне в шею.
– Нет. – Его рука скользит вверх по моему животу и обхватывает грудь.
– А ради новой машины?
Он медленно проводит губами по моей шее. Когда его рот достигает моего, он шепчет «черт возьми, нет» прямо мне в губы. Он пытается поцеловать меня, но я отстраняюсь ровно настолько, чтобы ему это не удалось.
– А если я куплю тебе навороченный калькулятор, из тех, что стоят под две тысячи? Держу пари, ты бы столкнул меня с колен ради расчетов.
Грэм скользит руками по моей спине.
– Ни за что, даже ради расчетов. – Его язык проскальзывает между моих губ, и он целует меня с таким напором, что у меня начинает кружиться голова. Следующие полчаса мы занимаемся исключительно этим. Целуемся как подростки на открытом балконе.
В конце концов Грэм встает и прижимает меня к себе, не прерывая поцелуя. Он заносит меня в домик и укладывает на кровать. Выключает свет и полностью открывает раздвижную стеклянную дверь, чтобы мы слышали, как волны разбиваются о берег. Вернувшись к кровати, он стаскивает с меня одежду, по одному предмету зараз, и рвет при этом мою рубашку. Он целует меня в шею и скользит губами вниз до самых бедер, не пропуская ни одной частички моего тела.
Когда он наконец возвращается к моему рту, у его губ мой вкус. Я переворачиваю его на спину и делаю то же самое, и теперь у моих губ его вкус.
Когда он раздвигает мои ноги и мы соединяемся, это кажется другим и новым, потому что мы впервые занимаемся любовью как муж и жена.
Он все еще внутри меня, когда первый луч солнца начинает выглядывать из-за океана.
28
Настоящее
Я открываю шкатулку. Грэм бездействует. Он просто молча стоит рядом со мной. Я беру конверт с письмом, адресованным ему. Протягиваю ему и снова заглядываю в шкатулку.
Беру конверт со своим именем, предполагая, что больше в шкатулке ничего нет, так как мы положили туда только эти два письма. Но там лежат еще несколько писем, все адресованные мне и датированные. Он, оказывается, добавлял письма. Я вопросительно смотрю на него.
– Мне нужно было сказать тебе то, чего ты никогда не хотела слушать.
Он хватает свой конверт и выходит на заднее крыльцо. Я несу шкатулку в гостевую комнату и закрываю дверь.
Я сижу одна на кровати, держа в руках тот единственный конверт, который ожидала найти в шкатулке. Тот, что видела в нашу первую брачную ночь. В правом верхнем углу конверта он написал
