Читаем без скачивания Ведьмино отродье - Сергей Булыга

Лег и прищурился. Самодовольно зевнул. А что! Ведь он уже, считай, почти пришел туда, куда хотел! Внизу под ним, под обрывом, раскинулась долина - вся зеленая! А вон река, а вон запруда, мельница. А вон квадратики возделанных полей. Дальше дома в две улицы. Повозка едет по дороге. В повозки, так у них в Мэге заведено, впрягают должников, в плуги военнопленных и мятежников... А вон еще дома, еще. И так примерно вот такая же картина будет еще на сорок дней пути, и только потом уже будет столица, град Бурк. И уже там...

Но здесь, в Двенадцатой Провинции, в Чупрате, об этом думать еще очень рано. И вообще, вначале ты, Рыжий, должен решить, кем ты будешь называться в этой новой жизни. Проще всего, конечно, сейчас лечь в засаде, поймать идущего с поля крестьянина, снять с него его серую холщовую попону... А после в этой вонючей позорной холще ты будешь вынужден кланяться всем тем, кто ходит в крапчатом, малиновом, ездит в зеленом, золотом... Хотя и этих, едущих, кстати, тоже можно легко подстеречь и ограбить, да так, что никакая охрана им не поможет! А после... Р-ра! Но если уж на то пошло, то еще проще будет сразу стать безместным йором, тем более что в последний год их здесь развелось несчетное множество. И, значит, тогда можно вовсе ни во что не рядиться, а идти прямо так, прямо в том виде, в котором ты сейчас и есть то есть в одном ремне да поясе. Безместный йор - он вне сословий, вне закона. Это, конечно, хлопотно, зато... Ар-р! Р-ра! И Рыжий встал и двинулся к тропе, ведущей вниз, в долину.

В долине Рыжий напрямик, через нескошенное поле, вышел к почтовому тракту и побежал по нему - на двух конечно же, ибо свободные здесь иначе и не бегают, здесь же ведь цивилизация... Гм! Да! И Рыжий побежал по краю, при обочине. И это правильно. Дело в том, что этот тракт, он хорош только для повозок, а босиком по нему - это просто беда, стопы об камни сразу посбиваешь! А путь далек... Но Рыжий не спешил и не вставал, как раб, на все четыре - бежал себе по-прежнему на двух, мерной трусцой, по-йорски, такой бег называется измот... Вот и бежал измотом. Прохожих и проезжих не встречал - ведь здешнее предгорье как-никак окраина, места почти незаселенные. Да и время, прямо скажем, нынче весьма неспокойное... И это хорошо! Чем меньше глаз, тем лучше. Он бежал. В полдень, немного притомившись, Рыжий присел у придорожной яблони, поколотил ее, подзакусил и снова двинулся в путь. День был погожий, солнечный; там-сям уже снимали урожай. Вон, справа, посмотри, рабы скирдуют орс, поют. Дальше, на взгорке, стоит кузница, там тоже кто-то копошится...

А вот уже и почтовая станция. Герб на дверях. Крестьянская повозка у крыльца. Пыль. Куропатка с выводком копается в песке. Солнце садится за плетень... Рыжий небрежно вытер стопы о гребенку и вошел.

Пять-шесть крестьян в обтрепанных попонках сидели за столом, играли в кубик и смеялись. У стойки стоял чин в расстегнутом лантере; старик держал на вертеле поджаренную птицу, советовал играющим. В углу - лампада, лик Стоокого...

- В дом! - рявкнул Рыжий. - В дом! Хвала Ему!

Все оглянулись на него и настороженно замерли. Рыжий стоял в дверях и ждал. В репьях, нечесаный, в широком боевом ремне да при богатом поясе с блестящими нашлепками он, по здешним понятиям, выглядел не самым желанным гостем. И тем не менее...

- В дом, в дом, хвала, - ответили нестройно.

Рыжий, бренча висюльками, вразвалку миновал крестьян, достал из пряталки монету и, положив ее на стойку, мрачно сказал:

- Твоя.

- Вся? - не поверил чин.

- Да, вся. Я голоден!

Чин сразу оживился, стал любезен. Провел к соседнему столу, набросил скатерть, подал мясо. А после - кашу, рюмку золотистого. Крестьяне уже больше не играли - они сидели, скромно опустив глаза, и еще скромнее молчали. Да только какое ему до них дело! Плотно поужинав, Рыжий сразу же ушел за загородку, а там упал на мягкий пуховик и строго приказал:

- Стеречь!

Чин поклонился, вышел, прицыкнул на крестьян - и те, не проронив ни звука, быстро подались в дверь. Вот заскрипела их повозка. Вот затихла. Чин, было слышно, подметал в костярной зале, потом гремел поленьями, ворчал. А вот и потянуло сладким дымом - это чин принялся готовить завтрак. Рыжий зевнул, лег поудобнее... И словно провалился. Спал и, казалось, ничего не слышал. Но утром, только чин вошел к нему, он сразу же вскочил. Но чин прошел мимо него и подошел к окну, и широко раскрыл его. Рыжий рассерженно спросил:

- Зачем это? Да ты в своем уме?!

- В своем, - ответил чин. - А вы, мой господин... вчера были весьма неосторожны.

- Я? В чем?

- А в том, что щедро заплатили. А щедрость, она привлекательна! О ней прослышали - и к ней уже пришли. Вот почему я советую вам...

- В окно? - и Рыжий усмехнулся. - Их сколько там?

- Трое. И все во дворе. Так что спешите, господин. Тут огородами будет совсем недалеко...

Но Рыжий только отмахнулся, встал, потянулся так, что захрустели кости, и сказал:

- Но я еще не завтракал. Сперва накрой, поем, а там уже посмотрим.

Чин не посмел ему перечить. И снова - каша, рюмка золотистого. Потом еще одна... А третью Рыжий отодвинул и сказал:

- Потом допью, - и встал из-за стола.

Чин вновь не выдержал:

- Подумайте! Их трое, вы один. Вот так же вот позавчера...

Рыжий не слушал его, вышел на крыльцо, глянул во двор. Трое почти таких же, как и он - без ничего, в одних только ремнях, - сидели на траве возле колодца. Поджарые, голодные и... Да, однако! Ну да чего уже теперь! Не поворачивать же, р-ра! А посему он медленно сошел с крыльца, остановился и сказал:

- Вот, я готов. А вы?

Тогда они неспешно поднялись и разбрелись по разным сторонам с таким расчетом, чтобы перекрыть ему весь двор, и снова замерли. Теперь они стояли, опустив головы, смотрели исподлобья, ждали. Смотрели делово, без всякой злобы. Да и чего им злиться, Рыжий?! Ты им не нужен, нет, и даже твой ремень им тоже не нужен. А нужен им только твой пояс с монетами. Сними его, швырни им под стопы - и сразу все решится. Да-да, вот именно! Потому что есть у них, йоров, такой обычай: пока победители делят добычу, тот, у кого ее отняли, может беспрепятственно уносить свои стопы - его не тронут, слово йора! Так что...Нет! Тьфу! Нельзя так начинать. И Рыжий двинулся на йоров - вначале влево, к черному. Потом, не доходя до него всего каких-то пять шагов, он вдруг резко свернул... И черный тоже повернулся вслед за ним и снова замер - стоял оскалясь, не дыша. Тогда и Рыжий снова повернул к нему, сделал широкий шаг, потом - поменьше, мягко, крадучись... А после пры!..

И тот не выдержал и отскочил! А ты, Рыжий, стоял на месте, ты не прыгал! Черный смутился, отвернулся. Так, хорошо, этот, считай, готов, он не боец уже, слишком напуган. Теперь, значит, второй, - этот, с разорванной щекой. Шаг, еще шаг к нему, еще... Йор затоптался, но не отступил; правда, глаза его забегали. Тогда - еще. Еще. И...