Читаем без скачивания Вся правда о российских евреях - Андрей Буровский

Мнение русских, от крестьян до царского дворца, было примерно одинаковым: евреи неспособны к земле­делию, потому что «изнежены» и привыкли к более легкой жизни. Эту позицию слишком легко разделить. У русских, природных земледельцев, постоянно осваивавших новые пространства, слишком велико неуважение к людям, не способным преодолевать трудности и устраиваться на новом месте. Даже люди, чья семейная память уже не включает поколений крестьян, считают труд на земле благородным, жизнь поселянина здоровой, а деятель­ность по освоению, по распашке леса и степи — самой осмысленной.

Такого рода слова я много раз слышал от интеллигентов далеко не первого поколения, потомков дворян, богатых предпринимателей... тех, кто уже давно никак не связан с землей. Русские не одиноки: своих крестьян любят в Германии, в Польше... Во всех европейских странах. Эта любовь к фермерам, интерес к сельскому труду опре­делили судьбу сельского ветеринара Джеймса Хэрриота, уроженца большого города, написавшего удивительно лиричные воспоминания о своей работе в английской «глубинке»10.

Эти настроения очень хорошо заметны, они прекрасно прослеживаются во всех оценках, данных инспекторами: евреи как бы цинично обманули правительство, но по­лучается, что обманули и общество; ведь люди ждали от них чего-то другого. Все, кто участвовал в попытках пе­реселять в Новороссию евреев, «точно знают»: земледель­ческий труд «лучше» и благороднее розничной торговли. Они уверены, что правительство действует в интересах евреев, чуть ли не оказывает им услугу.

И мы, ныне живущие, прекрасно понимаем логику пред­ков: ведь все мы точно так же «знаем», что земледельческий труд благороден, а торговля — дело в жизни десятое.

Но «оказывается», возможна и совершенно иная точка зрения! Позицию земледельческих народов совершенно не обязаны разделять те, кто никогда не жил земледели­ем. Что толку вспоминать времена пророков и освоения Ханаана? Это был другой народ, с другими традициями и логикой поведения.

Ашкенази отродясь не были земледельцами и не хотели ими становиться. Более того — земледельческий труд они не только не любили, но и последовательно презирали: «Опытом доказано, что сколько хлебопашество необхо­димо для человечества, столько же оно почитается самым простым занятием, требующим более телесных сил, неже­ли изощренности ума, и потому к этому занятию на всем земном шаре всегда отделялись только такие люди, кои, по простоте своей, не способны к важнейшим упражнениям, составляющим класс промышленников и купцов; сим же последним, как требующим способностей и образования, как служащим главным предметом обогащения держав — во все времена отдаваемо было предпочтение и особен­ное уважение перед хлебопашцами... Но клеветнические представления на евреев пред русским правительством преуспели лишить евреев свободы упражняться в преиму-щественнейших их, по торговым оборотам, занятиям и за­ставили их перейти в звание носящих на себе имя черного народа — хлебопашцев. Выгнанные в 1807-1809 годах из деревень 200 000 чел принуждаемы были идти на поселение и на местах необитаемых»11.

И далее бедные страдальцы, сосланные в роскошные черноземные степи, просили записать их снова меща­нами, с правом по паспортам отлучаться, куда они ни пожелают. Если читатель хочет, он может посмеяться над этими евреями или проникнуться к ним любой степенью пренебрежения. Но до этого давайте все-таки усвоим — никто не обязан разделять представления и предрассудки русского (и любого другого) народа.

Итак, выяснилось: евреи не просто «не умеют» быть земледельцами. Они не хотят ими становиться и прези­рают земледельческий труд. Что толку вспоминать вре­мена царя Шломо-Соломона, когда живший в Палестине еврейский народ, вероятно, относился к земледелию примерно так же, как и современные англичане, немцы, русские и японцы.

Ашкенази, польско-русские евреи, говорящие на идиш, никогда не занимались земледелием, и если даже пере­гнали не один миллион тонн пшеничного зерна на водку, то своими руками не вырастили ни килограмма.

Нота Ноткин и другие богатеи, может быть, и не против, чтобы часть бедноты занялись этим убогим делом, зем­леделием (раз ни на что другое не способны). Но сам-то он ни за какие коврижки не займется этим низким делом и своих сыновей и зятьев к нему даже и близко не под­пустит. Так кочевники позволяли заниматься земледелием бедняцким родам, у которых было слишком мало скота для кочевки: аристократический прищуренный взгляд поверх оттопыренной губы.

Это отвращение к сельскому труду, к жизни в селе, неприязнь и пренебрежение к крестьянству, евреи-ашкенази пронесут сквозь всю свою историю. Уже в 1960-е годы Г.С. Померанц бросил фразу про «неолитическое крестьянство» и отнюдь не отрекся от нее в 1990-е. Можно привести много аналогичных примеров и оценок, но что толку? Вроде бы и так все достаточно ясно.

И получается, что правительство Российской империи много лет кряду пытается заставить евреев заниматься не просто чем-то им глубоко чуждым, а к тому же очень не­приятным и постыдным. Чем-то вроде попытки уговорить членов высшей брахманской касты заняться подметанием улиц, уборкой мусора и разделкой животных на бойне.

В представлении евреев земледелие — занятие для здоровенных дураков. Вот торговля леденцами на палочке или самогоноварение... эти-то занятия они очень даже почитают!

Позиция глубоко несправедливая, потому что как раз земледелие очень часто требует не только приложения рук, но и немалых умственных способностей. Человек, ведущий собственное хозяйство, должен учитывать множество факторов — от здоровья любимого вола и настроения соседа до конъюнктуры на рынке зерна и стоимости самых разнообразных предметов. Он должен хорошо знать и окружающую природу, и методы ведения хозяйства, и отношения людей, и экономику... Словом, сельский хозяин — это самостоятельный государь в своем особом государстве, и он живет несравненно сложнее, чем приказчик или мелкий торговец, который «по простоте» и не выбьется никогда в крупные.

Но и русские ведь тоже не правы в своих оценках, от­казываясь услышать евреев. Очень типичная картина для отношений людей разных цивилизаций, живущих в одном государстве, на одной территории. Они просто патологи­чески не понимают друг друга. Не понимают настолько, что каждая сторона совершенно дико интерпретирует решительно все, что делают «другие». Что самое худшее, участники событий и не пытаются друг друга понять. И русские, и евреи демонстрируют редчайшее неумение «слышать» и понимать друг друга, потому что каждая сторона считает себя обладателями истины в последней инстанции.

В результате всем остается только обижаться друг на друга. Уж простите за грубость, только использовать друг друга.

Евреи вполне цинично пользуются политикой пра­вительства для того, чтобы сбежать из своих деревень и местечек в Новороссии, да еще получить толику денег из казны. Они врут, прибедняются, всеми силами показывая себя неумелыми, неловкими, физически хилыми.

А русские всерьез — чересчур всерьез! — принимают все это за самую чистую монету. Ведь и то, чем евреи хотят заниматься, требует совсем не таких уж скверных личных качеств. Труд, скажем, странствующего торговца требует вовсе не хилости и лености, а как раз энергии, смекалки и трудоспособности, смелости и предприимчивости, да и физической крепости. Хилые и неумелые не смогут принять товар, организовать торговлишку в кабаке, да и просто выстоять целый день, 12-14 часов за стойкой. Тем более не смогут ни запрячь и распрячь, ни погрузить товар, ни шагать рядом с телегой весь световой день, ни тем более отбиться от лихих людей.

Торговец, везущий товар из Одессы в Польшу или из Минска в Херсон, двигается на тех же лошадях или волах — и уж он-то вряд ли отдаст их в наем или за­морит непосильной работой, пока не закончит работу. Одинокий торговец или небольшая группа людей, очень часто близких родственников, будут двигаться по почти ненаселенной земле, ночуя под этой же телегой.

Если уж говорить о патриотизме, о любви к Отчизне, то кто сказал, что ни один еврей не присоединится к словам М,Ю. Лермонтова:

Люблю дымок спаленной жнивы, В степи кочующий обоз. И на холме средь желтой нивы Чету белеющих берез.

В конце-то концов, евреи живут на той же земле, и здесь жили, в ту же землю уходили их бесчисленные поколения. Все это — Страна Ашкенази. У евреев-ашкенази, прямых потомков жителей Древнего Киева, полегших под кривыми саблями татар в нашем общем последнем бою, нет и не было никогда другой Родины.

А если мы о мужских качествах... Еврейские торговцы будут подвергаться таким же точно, а порой и большим опасностям, чем христиане,— уже потому, что желающих обидеть их найдется заведомо больше. Умение засунуть нож за голенище, готовность его при необходимости выта­щить и применить важно для таких торговцев не меньше, чем умение ухаживать за впряженными в фургон живот­ными, искать подходящее место для лагеря. Что потребует и знания родных ландшафтов, и умения нарубить дрова для костра, и готовности погнать обоз быстрее, встретив на мягкой почве у реки свежий след волка.