Читаем без скачивания Аборигены Вселенной - Марат Александрович Чернов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У входа в главный парадный зал, где собрались несколько штаб-офицеров, с вымученной вечной полуулыбкой его встретил адъютант Верницкий. Не без скрытой зависти покосившись на боевую награду, он сухо предложил ему присоединиться к вечернему «коктейлю» в обществе полковника Меркулова.
Последний встретил его с искренним радушием и крепко пожал ему руку, после чего осведомился о самочувствии после операции.
– Уже лучше, – признался Клод.
– Как себя чувствуешь после избавления от биопорта?
Стенин помедлил с ответом, подумав о том, что общее ощущение можно сравнить с не самыми приятными вещами, например, кастрацией, однако не рискнул сказать это вслух.
– Если честно, господин полковник, – ответил он, – после окончания боевых действий я бы предпочёл вживить биопорт обратно.
Меркулов понимающе улыбнулся, когда со стороны раздался чей-то громкий повелительный, немного хрипловатый голос:
– Было время, капрал, когда люди обходились безо всех этих причиндал.
Клод заметил, как посерьёзнел и напрягся полковник, и понял, что в разговор встрял более высокий чин. Повернув голову, он увидел грузную фигуру в генеральском мундире. Первое, на что он обратил внимание – это искусственный глаз, видимо, сделанный из какого-то чёрного полимера и представлявший собой скорее необычное произведение искусства, чем медицинский протез, благодаря чему этот дородный человек сразу приковывал к себе внимание; второе – белоснежная седина его редких аккуратно приглаженных волос, и лишь после этого взгляд Клода остановился на нескольких «звёздах героя» и самой высшей, полагавшейся ему по рангу, награде – генеральском кресте.
Стенин с некоторым запозданием встал по стойке смирно, но военачальник сделал ленивый жест, означающий неуместность столь строгого соблюдения воинского этикета.
– Хотите водки, капрал? – спросил генерал, подмигнув ему единственным здоровым глазом.– Настоящей русской водки, охлаждённой льдом марки «Дюкс». Заживлению ран это точно не повредит.
– Не откажусь, – ответил капрал и поймал одобрительный взгляд Меркулова.
– Кстати, полковник, почему вы не представите мне этого молодого конкистадора, этого гусара, смелого драгуна, в чьих глазах я вижу столько романтической настырности и навязчивой мысли ринуться в бой.
Стенин промолчал, хотя мог бы ответить, что у него нет и намека на такую мысль.
– Капрал Клод Стенин, – отбарабанил Меркулов.
– Водки капралу!– воскликнул генерал, по-видимому, уже и сам малость захмелевший, и к ним мгновенно подбежал стюард с подносом, на котором стоял хрустальный графин с рюмкой, (не робот, а именно самый настоящий стюард в сюртуке с бабочкой).
Стенин взял предложенную стюардом рюмку, наполненную до краёв и, не долго думая, опрокинул её себе в рот.
– У нас тут традиции, – смеясь, заметил генерал.– Бутерброд с икрой вам предложат лишь после второй, – и все офицеры, собравшиеся к тому времени вокруг, весело подхватили его смех.
Общение с генералом не продлилось долго, – военачальнику быстро наскучило общество молодого капрала, и, поманив за собой нескольких полковников и капитанов, он удалился в направлении большого макета Змеевика, напоминающего гигантский глобус, установленный в центре зала.
Меркулов ухватил Стенина за руку и сказал:
– Это генерал Киршев. Вернее, генерал-губернатор. Когда мы захватим Змеевик, вся власть перейдёт к нему. У него куплена половина исполнительных директоров «Звёздных колоний». Очень серьёзный и непреклонный человек. На моей памяти никогда не отменял даже не совсем логичных приказов. Вместе с тем, по-моему, ты ему понравился.
– В самом деле?
– Если отметишься в первом бою, возможно, получишь повышение, и во втором бою тебе будет уже легче, ты меня понимаешь?
Стенин быстро закивал головой.
– Видно, что крутой старик. Но выражается порой как-то странно. Конкистадор, гусар, драгун. Что всё это значит?
– Генерал немного помешан на истории, – тихо ответил полковник.
– Ну, хорошо, а что мы отмечаем? У вас ведь подобное распитие водки с икрой происходит не каждый день?
– Ты прав. Мы отмечаем новый марш-бросок. Это большое событие, к которому готовят сотни новобранцев, в число которых попал и ты. Он назначен ровно через три дня. Как раз ты поправишь здоровье после операции и присоединишься к своей роте. Но перед этим ты должен серьёзно подготовиться, сынок! Так что сегодня ешь и пей, веселись, наблюдай за генералом, слушай, о чём говорят в этом зале, даже если не всё понимаешь. А завтра с утра, начинается подробный инструктаж. Я бы хотел, чтобы ты был готов принять командование третьей ротой на себя, хотя пока это невозможно, ведь ты всего лишь неопытный капрал. Поверь мне, это будет одно из самых опасных испытаний в твоей жизни, так что, пока есть возможность, учись.
Стенин отнёсся к совету Меркулова с должным пониманием и успешно продолжил распитие крепких алкогольных напитков, первым делом наметив цель – стюарда, назойливо мелькавшего между фигур штабных со своим подносом, – и захватил-таки её спустя несколько минут путём нехитрого манёвра.
После третьей рюмки, он осмелел настолько, что встал с умным видом в одном ряду со штаб-офицерами, внимательно слушавшими рассказ генерала о встрече с каким-то знатным губернатором. После четвёртой стало ясно, что он больше ни во что не ставит всё это тупое напыщенное офицерьё, кроме разве что самого генерала, который почему-то очень развеселился, когда Стенин попытался указать на глобусе Змеевика то место, которое он превратит в пепел и прах через три дня.
После пятой он разговорился с каким-то подполковником о не совсем обычных военных традициях, которые по необъяснимой причине ставят такое подразделение, как арьергард в чём-то значимее и выше авангарда. Затем как бы невзначай толкнул проходившего мимо явно с целью подслушать адъютанта Верницкого прямо на зазевавшегося генерала Киршева, отдавив тому ногу, вследствие чего наглый улыбчивый шпион за свою неуклюжесть был спроважен прямиком в карцер по личному приказу вспылившего губернатора, а Клод, как ему самому показалось, заслужил одобрительный кивок со стороны полковника Меркулова.
После шестой рюмки Стенин погнался за стюардом, который, как ему почудилось, довольно вызывающе на него посмотрел, и настиг его в конце коридора, уводившего на кухню. Стюарду наверняка пришлось бы худо, но прощением ему послужила ещё одна бутылка кристально чистого горячительного и тарелка бутербродов с нежнейшей красной икрой. Прихватив с собой эти трофеи, Клод, пошатываясь, без особых