Читаем без скачивания Аборигены Вселенной - Марат Александрович Чернов

Стенин кивнул, думая лишь о том, как бы поскорее убраться отсюда восвояси.

В этот момент кто-то крикнул в толпе:

– Лейтенант, мы все за тебя! Но ты не мог бы приказать кухне выдать всем хотя бы по банке пива?

Неожиданно все, кто был в казарме дружно расхохотались.

Этот смех подхватил и Стенин:

– Да, конечно, в честь будущей битвы! Я отдам распоряжение кладовщику выдать всем пива. Выпейте за нашу будущую победу!

Стенин вышел из казармы с ликующей улыбкой на лице и сразу отправился на склад, чтобы реализовать своё обещание, что должно было теперь ещё больше повысить его авторитет в роте. К удивлению Клода, кладовщик сообщил, что по личному приказу полковника Меркулова он отправил солдатам ящик пива ещё десять минут назад, то есть задолго до того, как Стенин покинул казармы.

Вначале Клод повернул в сторону своего закутка, чтобы закрыться в нём часа на три, пока он не придёт в себя после столь непростого разговора с толпой бунтарей. Ему и раньше приходилось сталкиваться с чем-то неординарным, но сравниться с таким испытанием нервов и разума могло мало что в этой жизни. По дороге он встретил троих встревоженных офицеров, с интересом посмотревших на него, но не сказавших ни слова. Мимо неожиданно пробежал доктор Мендель-Шварц, грубо задев его за плечо.

Врач буркнул что-то вроде извинения и добавил:

– В казармах массовый бунт! Лейтенанту четвёртой роты выбили челюсть. У тебя хоть всё в порядке?

Стенин остановился, обдумывая ответ, но доктор, не дожидаясь, побежал дальше в казармы. Находясь в какой-то прострации, ничего не замечая перед собой, Стенин добрёл до порога двери в свою «одиночку», когда проход ему преградил вооружённый шокером бугай из внутренней охраны офицерского блока. Он невыразительно, одними щёлками каких-то полусонных глаз посмотрел на Клода и проговорил:

– Лейтенант Стенин? Полковник Меркулов ждёт вас в своем кабинете. Я вас сопровожу.

Вяло указав в конец коридора наконечником шокера, охранник легко подтолкнул Стенина в нужном направлении, дав понять, что если это не арест, то, по крайней мере, что-то очень близкое к данному неприятному обстоятельству.

Клод каким-то шестым чувством осознавал, что перешёл черту, за которой его ждала полная неопределённость, но, если честно, теперь ему было на это откровенно наплевать. Черту перешли и военные, под прессом которых оказались они вместе с Ленковым. В самом деле, они ведь не сделали никому ничего дурного, однако, с большим трудом избавившись от гнёта пиратов, снова попали в плен – под принудительную армейскую повинность, которая совершенно точно была им обоим не нужна.

Стенин вошёл в кабинет, гордо подняв голову и зная, что в ответ на любые вопросы может сказать только одно – ему на всё абсолютно чихать! И вообще он контрабандист, волею судьбы покинувший Землю, торгаш, барыга, искатель приключений, авантюрист, да хоть бы и космический пират, если уж на то пошло, но уж точно не зашоренный солдафон, который и дальше будет выслушивать бред каких-то чванливых генералов.

Полковник Меркулов сидел за экраном трёхмерного монитора, окружавшего его своей сферой почти со всех сторон. Экран погас, и полковник жестом приказал конвоиру выйти, после чего перевёл усталый взгляд на Стенина и сказал:

– Я только что просмотрел запись твоего разговора с рядовыми, Клод, и хотел бы процитировать одну любопытную фразу: «В этом сражении будет принимать участие и сам генерал, и если я увижу, что он отсиживается в штабе или наблюдает сверху, сидя в уютном салоне истребителя, а не командует битвой в авангарде на личном флаере, то…» По-моему, ты не договорил, парень. Недоговорил чего-то очень важного, что будет интересно услышать и самому генералу. И я не про твои нашивки, на которые, честно говоря, всем наплевать, в том числе и твоим бойцам. Так что же ты хотел сказать? Что ты, возможно, возглавишь следующий бунт?

Полковник устремил на Стенина суровый взор глаз, зрачки которых напоминали блестящие наконечники двух походных сабель, о которых наряду с катанами и мачете было не без пафоса упомянуто в казарме, и Клод тяжело вздохнул. Он окинул быстрым взглядом помещение, в котором был в первый раз, (а теперь, возможно, и в последний). Ему вдруг стало интересно узнать, как живёт человек, от которого он всё это время чувствовал если не открытую поддержку, то, по крайней мере, какое-то очень доброе, тёплое и дружеское участие. Полковник был старше его лет на двадцать, и, наверное, годился ему в отцы. Но теперь от этого умудрённого опытом человека веяло холодной угрозой, и в его глазах читалась неумолимая готовность сию же минуту отдать Клода под трибунал.

Меркулов сидел на своём месте, сложив руки на столе и немного подавшись вперёд, чем походил на охотничьего пса, приготовившегося к броску по приказу охотника. Стенин заметил, что в помещении не было практически никаких признаков комфорта. При отключённом мониторе рабочий стол был совершенно гол и пуст, пол сделан из стандартных, ничем не прикрытых огнеупорных панелей, которые были выскоблены до блеска роботами-уборщиками. Все стены в этой служебной комнате без окон также ничем не могли порадовать глаз, разве что одна из них была украшена всего тремя фотографиями в рамках. На одной из них, самой большой по размеру, горделиво позировал генеральный консул «Звёздных колоний». На двух других, расположенных немного ниже, он увидел действительно приятные и соответствующие интимной обстановке лица: красивую молодую женщину с грудным улыбающимся малышом и, – на последнем, третьем фото, – лицо девушки, при виде которого Стенин застыл, как соляной столб. Он и прежде стоял неподвижно, но теперь мог бы сравниться с каким-то каменным изваянием.

Клод указал на фотографию и спросил, не глядя на полковника:

– Простите, кто это?

Меркулов бросил взгляд на снимок в позолоченной рамке, и во взоре его мелькнула грусть.

– Это – моя дочь. Моя… Алиса.

– Алиса?..– в изумлении повторил Стенин, мгновенно возвращаясь в памяти к заснеженным льдам северного полюса неизвестной планеты, на которой ему довелось пережить едва ли не самые страшные минуты своей жизни.

– Почему ты спрашиваешь?– спросил Меркулов.

Клод очнулся от мимолётного забытья и с интересом посмотрел на полковника.

– По-моему, я её знаю.

– Это исключено, – громогласно отрезал военный.– Ты не мог её знать. Она родилась в космосе, а всё детство и юность провела здесь, на Змеевике. Хотя… конечно, ты мог узнать из прессы.

– Как же я не мог её знать, если она чуть было не заморозила меня на полюсе? Девица, надо сказать, ещё та!

Полковник