Читаем без скачивания Краткая всемирная история - Герберт Уэллс

Все эти подробности о металлургии железа мы привели в качестве иллюстрации. То же самое относится к меди, олову и многим другим металлам, в том числе и таким неизвестным до XX века, как никель и алюминий. Блестящие победы технической революции связаны со все возрастающим использованием самых разнообразных материалов. Но все-таки мы пожинаем только первые плоды, нам еще предстоит применить на практике добытые знания, хотя многие приложения науки оказались неразумными, вульгарными и даже ужасными.

Одновременно с развитием механических возможностей возникла новая наука об электричестве, но только в 80-х годах XIX века эта отрасль начала приносить плоды, способные поразить воображение простого человека. Как-то совершенно неожиданно появились электрический свет и электрическая тяга, возможность передачи энергии с последующим преобразованием в свет, тепло или механическое движение, для чего медную проволоку используют наподобие водопроводной трубы.

Сначала передовыми нациями в этом приумножении знаний были англичане и французы, однако наученные Наполеоном смирению немцы[57] показали такое рвение и упорство в научных исследованиях, что превзошли их.

Английская наука создавалась главным образом вне традиционных центров образования и знаний. Университеты пребывали в состоянии застоя и оставались по большей части в руках педантичных приверженцев латинских и греческих классиков. Французское образование также всецело находилось под влиянием классической традиции иезуитских школ. Немцам нетрудно оказалось создать сообщество исследователей, пусть немногочисленное, но довольно значительное по сравнению с одиночками-изобретателями и экспериментаторами в Англии и Франции. Научная работа делала эти страны богатыми и сильными, хотя самих ученых и изобретателей не обогащала. По своей природе настоящие ученые (люди не от мира сего) слишком заняты исследованиями, чтобы тратить время на извлечение из них денег, и, естественно, экономические выгоды достаются предпринимателям, которые видят в изобретателях средство для собственного обогащения.

Немцы оказались умнее. У германских ученых не было непримиримой ненависти к новой науке, а у бизнесменов и промышленников — характерного для Англии презрения к людям науки. Они понимали, что знание, поддержанное деньгами, принесет богатый урожай, и потому создавали благоприятные возможности для научно-ориентированного ума; в Германии была выше доля государственного бюджета для научных исследований, и эти траты обильно вознаграждались. Во второй половине XIX века ни один ученый, желающий оставаться на переднем крае науки, не мог обойтись без знания немецкого языка. По сравнению с западными соседями в Германии особенно успешно развивалась химия. Научные исследования 1860-х—1870-х годов стали приносить плоды уже после 1880-х. В техническом и промышленном развитии немцы неуклонно обгоняли Англию и Францию.

Новая фаза в истории открытий наступила в 80-х годах XIX века с изобретением двигателя, использующего взрывную силу горючей смеси вместо энергии расширения пара. Эту легкую и эффективную машину применили сначала в автомобилях, а после усовершенствований — для полетов, превратив их теоретическую возможность в практическое достижение. Летательный аппарат, хотя и не управляемый человеком, был построен в 1897 г. профессором Смитсониевского института в Вашингтоне доктором Лэнгли. В 1909 г. появился аэроплан, пригодный для полета человека. Закончилась пауза в росте скоростей передвижения, наступившая после появления железных дорог и автомобилей. Летательные аппараты сократили расстояние практически между любыми точками земли. В XVIII веке для поездки из Лондона в Эдинбург требовалось восемь дней, а в 1918 г. Британский комитет гражданской авиации сообщил, что через несколько лет путешествие из Лондона в Мельбурн (вокруг половины планеты) займет те же восемь дней. К 1944 г. стал возможен перелет вокруг света за один день.

Эти поразительные сокращения расстояний — лишь один из аспектов грандиозного расширения человеческих возможностей. В течение XIX века не меньших успехов достигли, например, агрономическая наука и агрохимия. Благодаря удобрениям урожаи по сравнению с XVII веком увеличились вчетверо-впятеро. Еще более впечатляющими были успехи медицины. Возросла средняя продолжительность жизни и ее качество.

В целом существование человека настолько изменилось, что можно говорить о наступлении новой исторической эпохи. Менее чем за столетие произошла техническая революция, и человек достиг за это время большего, чем за весь долгий период между палеолитом и эрой земледелия или между фараоном Пепи и королем Георгом III.

Возникла гигантская материальная основа жизнедеятельности, которая потребовала глубокой перестройки в социальной, экономической и политической областях.

L. ПРОМЫШЛЕННАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

Многие историки склонны смешивать то, что мы называем технической революцией, а именно: совершенно новое явление, возникшее на основе организованной науки, сравнимое с появлением земледелия или открытием металлов, — с совершенно другим феноменом, имевшим уже исторический прецедент, — социально-экономическим развитием, получившим название промышленная революция. Оба процесса шли одновременно и постоянно взаимодействовали, но по своей сущности и происхождению они совершенно различны. Даже если бы не существовало ни угля, ни пара, ни созданных на их основе машин, все равно произошла бы некая промышленная революция, хотя в этом случае она, скорее всего, напоминала бы социально-экономическое развитие Римской республики в ее последние годы. Повторилась бы история разорившихся свободных земледельцев, принудительного труда, латифундий, огромных состояний и злокачественной финансовой системы. Ведь даже фабричные методы появились в виде «разделения труда» до изобретения машин. Специально обученные работники делали коробки для шляп и мебель, раскрашивали карты и книжные иллюстрации и т. п. еще до того, как для промышленных нужд стали употреблять водяное колесо. Во времена Августа в Риме уже существовали фабрики. В книготорговых заведениях текст диктовали сразу нескольким писцам. Если внимательно читать Дефо и политические памфлеты Фильдинга, можно убедиться в том, что идеи коллективного труда бедняков на фабриках были распространены в Англии уже в конце XVII века. На это есть указания и в «Утопии» Томаса Мора (1516 г.). Однако во всех этих случаях мы имеем чисто социальный, а не технический феномен.

Вплоть до середины XVIII века социально-экономическая история Западной Европы повторяет эволюцию Рима в последние три столетия до нашей эры. Однако политическая разобщенность Европы, ее конвульсии в борьбе с монархиями, бунтарский дух простого народа и, возможно, особая склонность европейского ума к техническим идеям и изобретениям обусловили совершенно иной путь развития. В новом европейском мире широко распространились представления о человеческой солидарности, политическая власть была не так сконцентрирована, и потому стремившиеся разбогатеть предприимчивые люди охотнее обращались к применению механической силы, чем к рабскому и иному принудительному труду.

Техническая революция с ее изобретениями и открытиями была совершенно новым явлением в истории человечества. Она происходила независимо от вызываемых ею же социальных, политических и экономических последствий. Но промышленная революция до сих пор продолжает видоизменяться под влиянием постоянных изменений условий человеческого существования, обусловленных революцией технической. Глубокое различие между Римской республикой и Европой XVIII и XIX веков при всем сходстве таких процессов, как разорение мелких землевладельцев и предпринимателей, заключается в принципиальном изменении труда, вызванном технической революцией. В Древнем мире использовали только энергию самого человека; в конце концов все зависело от мускульной силы невежественных и угнетенных людей — сила тягловых животных, волов и лошадей была лишь дополнением. Там, где требовалось поднять груз, его поднимали люди; они же вместе с волами вспахивали поле; римским эквивалентом парохода была галера, где рядами сидели надрывавшиеся гребцы. В древнейших цивилизациях огромная масса людей была занята рутинной мускульной работой. Появление машин поначалу как будто не обещало избавления от отупляющего труда. Толпы людей рыли каналы, прокладывали железные дороги, возводили набережные и т. п. Колоссально возросло число шахтеров. Однако производство товаров резко возросло, и в XIX веке логика нового развития стала очевидной. Машины как источник физической силы значительно превосходили людей, от человека же требовалось только применять умственные способности. Он стал не нужен как рабочее животное, на чем основывались все предыдущие цивилизации.