Читаем без скачивания По живому следу - Фридрих Незнанский

— Я хотя бы не посторонними делами занимаюсь, — встал в позу Ровенский.

— Так занялся бы, — усмехнулся Борис. — Чем болтать как баба.

Ровенский обиженно замолчал. Борис отхлебнул из чашки горячего чаю. Так за чаем и перепалками с Ровенским проходили дни, недели и месяцы. Пока институт неожиданно не подключили к Интернету. По слухам, это доброе дело совершил всемогущий Сорос в поддержку какого-то проекта, который двигал один из немногих действующих в НИИ ученых. Этим, кстати, стали выгодно отличаться обычные НИИ от бывших «ящиков» — институтов, находившихся в ведомстве ВПК — военно-промышленного комплекса. Если раньше вовсю финансировалась прикладная физика, которой и занимались «ящики», то сейчас большей вероятностью оказывался грант от какого-нибудь Сороса, выданный на развитие фундаментальной физики. От государства же давно перестали ждать денег — даже отопление и свет оплачивали из средств, полученных за аренду сдаваемых помещений. Любопытный факт — в 1994 году на всю фундаментальную физику было потрачено денег меньше, чем на восстановление Белого дома. То есть в бюджете было заложено больше, но на Белый дом были выданы все заложенные деньги, а на физику — четырнадцать процентов.

Так или иначе, но всемирная паутина стала для Бориса отдушиной в этом здании, напичканном вышедшим из строя оборудованием и пропахшим последствиями выпаривания Соловьевым золота из радиодеталей. А через полгода просто так ползать по Интернету Лузанскому стало уже неинтересно, и он, как и миллионы других пользователей, подключенных к сети, решил внести и свой посильный вклад в создание общей помойки. Иными словами, после месяца вялого изучения НТМЬ Лузанский стал гордым обладателем домашней веб-страницы, на сетевом жаргоне — «хомпаги». Как и все подобные первые творения, она была просто ужасна. Но там, где для многих такой опыт сразу и заканчивается, для Бориса он только начинался. Еще через пару месяцев изучения различных руководств о плохом и хорошем вкусе в создании и оформлении сайтов, веб-страница Лузанского стала строже и заметно привлекательней многих таких же «хомпаг».

Ну а чем дальше в лес, тем больше дров. Подключение ко всемирной сети постепенно переставало быть диковиной на российских просторах, а вместе с распространением этой паутины возник и возрос спрос на веб-представительства разных фирм. И тут уж конечно Лузанский воспользовался своим преимуществом. Он, конечно, осознавал, что он не Артемий Лебедев — известный монстр российского веб-дизайна, а потому и цены на подобные услуги у Бориса были заметно ниже. Но все-таки это были довольно приличные деньги по сравнению с зарплатой, которая полагалась ему по статусу. Кроме того, у Лузанского было вдоволь свободного времени, ведь на работе никто не запрещал ему заниматься своими делами.

Так что уже довольно скоро Борис почувствовал себя самоутвердившимся и состоявшимся человеком. Ему нравилось набирать невразумительные для нормального человека сочетания английских букв и значков, а в итоге получать некую приличную картинку на мониторе. Однако постепенно начинала расти и конкуренция — таких, как он, веб-мастеров самоучек стало уже довольно много. И это сказывалось на количестве и цене заказов. Но Лузанский не очень отчаивался — он знал, что прожиточный минимум с таким хобби ему все же обеспечен. Он понимал, что, конечно, может попробовать устроиться веб-мастером в какую-нибудь фирму, где у него будет стабильный заработок, но свобода обещала в этом случае быть потерянной, что его сильно смущало.

Борис стоял на московском вокзале, продуваемом сквозняком. Было раннее утро — половина шестого утра. Он приехал сюда, чтобы встретить свою вторую жену, Наташу, которая возвращалась с похорон своего брата. Тот погиб, плавая на байдарке в Карелии, а был он немногим старше Наташи — всего двадцать пять лет. Впрочем, с Борисом они были незнакомы, так что Лузанский не сильно расстраивался по поводу гибели шурина. «В конце концов, думать надо было, прежде чем в воду лезть» — так ухудшалось настроение Бориса с каждой секундой бесплодных ожиданий. На перроне уже почти никого не осталось. Было ясно, что Наташа не приехала. Что ж, надо возвращаться в Троицк, забирать у бабки двухгодовалого сына, вести его в сад, идти на работу…

— Эй, — подошла к нему сзади высокая, красивая женщина со смуглой кожей, — вас случайно не Борис зовут?

— Борис, — удивился Лузанский. Не часто к нему подходили такие вот женщины. Да еще и с явной целью познакомиться.

Тут Лузанский ошибся. Лейла Ладода тоже приехала на вокзал встречать поезд. На поезде прибывал некий знакомый знакомых по имени Борис, который должен был передать ей кое-какие документы.

— Что-то вы налегке, — удивилась Лейла.

— А почему я должен быть… натяжеле? — не меньше удивился Борис.

— Ну не знаю, — пожала та плечами. — Ладно, у меня не очень много времени. Где документы?

— Документы? — вытаращил глаза Борис. — Какие документы?

— Послушайте, — поморщилась Лейла. — Вы Борис или нет? Вы должны были привезти документы.

— Я Борис, — повторил Лузанский. — Но ни о каких документах ничего не знаю. — Он наконец начал догадываться, что происходит. — Я должен был здесь встретить свою жену.

Тут и Лейла поняла свою ошибку. Она смущенно улыбнулась, впрочем, нет, скорее притворно-смущенно, именно чтобы показать, насколько сильно она смущена.

— Извините, видимо, я приняла вас за кого-то другого.

— Ничего страшного, — улыбнулся Борис. Женщина нравилась ему. Она неуловимо кого-то напоминала.

— А где же ваша жена? — осмотрела Лейла перрон.

— Видимо, там же, где и ваш Борис, — сразу помрачнел Лузанский.

— Понятно… Ну что ж, еще раз извините. — И Лейла зацокала длинными смуглыми ногами на высоких каблуках к выходу с перрона.

— С кем не бывает, — пробормотал ей вслед Борис и вдруг, неожиданно для себя, догнал ее: — Подождите! Может, у вас есть свободная минутка? Я бы с удовольствием угостил вас чашечкой кофе.

— Очень мило с вашей стороны, — улыбнулась Лейла. — Только я кофе на вокзалах не пью. Да еще с незнакомцами.

— Так я и не предлагаю вам на вокзале, — не смутился Борис. — Тут наверняка есть хорошее кафе поблизости. Да и потом, я не незнакомец, вы ведь знаете, как меня зовут… А вот я, кстати, вашего имени не знаю, — закончил он неожиданно для себя.

Вообще-то Лузанский был не мастак знакомиться с женщинами на улице, но тут вдруг чувствовал, что оказался в кои-то веки в нужном месте в нужное время, что легла наконец фишка. Он даже не мог объяснить, откуда это чувство, а, впрочем, разве кто-нибудь может это объяснить?

— Лейла, — протянула ему руку она. — В конце концов, действительно, раз уж мы оказались коллегами по несчастью, почему бы нам действительно не выпить по чашечке кофе? Правда, боюсь, что все кафе в такую рань еще закрыты, так что придется мне, видимо, поступиться своими принципами.

Так Лузанский познакомился с Лейлой. Услышав про любимое занятие Бориса, она долго расспрашивала его об этом, что ему, конечно, льстило.

Они говорили довольно долго, потом поехали в ресторан, выпили… Лузанского потянуло на откровенность.

— Вот такая у меня жизнь несчастная… — говорил он.

Лейла слушала излияния Лузанского, поддакивала, называла его «мой бедненький» и даже гладила по голове. Когда по щеке Лузанского уже готовилась скатиться скупая слеза, она решила, что пора действовать самой.

— Поехали, — сказала она, решительно вставая из-за столика.

— Куда? — обреченно спросил Лузанский.

— А тебе разве не все равно? Все будет хорошо, верь мне…

И Лузанский поверил. Он сел в такси, которое поймала Лейла и на заднем сиденье которого почувствовал рядом с собой жаркое и желанное женское тело. Он не помнил, как и куда доехало такси, потому что всю дорогу они целовались.

…Он проснулся утром следующего дня на огромной, как военный аэродром, кровати. Рядом лежала Лейла. Вид у нее был деловой.

После нескольких нежных слов она неожиданно спросила:

— А ты мог бы сделать порносайт?

— Порносайт? — удивился Борис. — Ну, наверное, мог бы. А почему ты спрашиваешь?

— Да так, — улыбнулась своей обаятельной улыбкой Лейла и сразу перевела разговор на другую тему.

Она не баловала Лузанского частыми встречами и нё торопила события. Это была их третья встреча, которую она назначила сама — позвонила, сказав, что пропадает билет в оперный театр. Для Лузанского это стало сюрпризом со всех сторон — в опере он был только раз в детстве и больше туда никогда не собирался. Надев единственный приличный костюм, который у него был, он явился на это свидание с букетом цветов. А после спектакля Лейла опять привезла его к себе.

Проснувшись наутро, он долго смотрел на нее и наконец понял, кого же она ему так напоминает. Розу Шаяхметову, смуглую красавицу, отличницу-первоклассницу, в которую он был влюблен в детстве.